Поиск по автору:

История четвертая “Молодцы чеченцы”

Летний день в еще неразрушенной столице независимой Ичкерии за год до
первой войны. Остановка городского общественного транспорта рядом с
центральным рынком-базаром.

Народу на ней скопилось до сотни, поскольку троллейбусы уже не ходили,
(по причине воровства электропроводов в ночное время и постоянных
дневных их обрывов вследствии взаимных автоматных салютов-приветствий,
поверх голов прохожих, при встречах различных джигитов в гражданской и
военной одежде)а автобусное сообщение поддерживалось очень плохо,
впрочем как и тепло-водо-газоснабжение населения, городская канализация,
почта, утилизация мусора и лифтовое хозяйство.
То что еще хоть как-то работало поддерживалось в основном
трудом “некоренных “жителей города которых в нем еще было немало.

“Коренные” впрочем этого не ценили, зарплат не платили, (а если и
платили то по списку после “своих”, если оставалось), и в благодарность
мучили, насиловали и убивали “борщей” частенько прямо среди бела дня.
(Любимой забавой джигитов было подловить славянку школьницу после
занятий и отъиметь ее “хором” непосредственно на виду у прохожих, а то и
встречающих родственников.)
А кого им было бояться? ЕБНа? Паши Мерседеса? Гнева россиян Нечерноземья
и столицы? Сереги Ковалева? Политковской?
Бабицкого? НТВ? Ха-Ха-Ха!

Так вот стоит эта толпа на жаре и ждет автобуса-“шабашника”.
“Коренные” ждут весело, шумно общаясь друг с другом,
симпатичная, вся в золоте девушка “вайнашка” взахлеб делится
(на русском) с похожими подружками горянками;
“Зара, ты себе представить не можешь каких умных чеченских ребят сейчас
набирают в Таможню. Я просто обалдела! Да там практически у половины
незаконченное высшее образование а многие еще и учатся заочно! ”
(Надо отметить что и при “застое” даже очные дипломы “коренные”
“добывали” примерно так, как теперь все в коммерческих вузах.)

“Некоренные” стоят тихонько, да и не стоят а жмутся сбоку, боясь поднять
от грязного асфальта глаза чтобы не встретиться взглядом с каким нибудь
джигитом и не нарваться на неприятности.

(Любили горцы зажать в автобусе русскоязычную девушку и детально ее
ощупать в десяток шаловливых рук не обращая внимания на причитания
стоящей рядом ее матери или просьбы отца. А вякни отец или брат слово в
ее защиту “порвут” на месте. Для славянских парней у них было другое
“развлечение”.
Окружат кольцом, тот кто тяжелее станет тебе на ногу острым каблуком
модных tуфель и давит со всей дури. А его кунаки внимательно следят за
твоей реакцией, осыпая тебя “мудрыми” шутками. И попробуй выразить свое
неудовольствие или просто измениться в лице. Считай нежилец!
А поскольку жить всем “ваням” и “машам” хочется, молчат, терпят и молят
бога что-бы от остановки до дома не увязались “земляки”.)

Стоит толпа а автобуса все нет. И тут на противоположном тротуаре
появляется аксакал. Да какой! Рослый, моложавый, веселый!
(Их тогда много веселых аксакалов ходило. А чего грустить? Их время
пришло! Приедут с гор к родне, пройдут по улице, дом у русского (или
армяна или еврея), понравится -отнимут или купят за рубль. Но в основном
старались не платить. Все ведь грамотные, спасибо КПСС и русским
учителям, развешанные везде плакаты “Вайнахи не покупайте дома у Саши и
Маши! Все равно они скоро будут ваши! ” читать умеют.)
На голове у “веселого” папаха метроворостая а в руках сапоги яловые,
дорогие да видать починки требуют, а иначе чего бы он стал в закрытую
будку “Ремонт обуви” ломиться.
Дернул он за дверь раз, дернул другой, дернул третий раз.
Зашаталась будка, заскрипела, дед то здоровый что твой Шварц.
Народ с остановки звуки эти услышал и отреагировал.

“Коренные” конечно, и не зелень всякая а тоже уважаемый человек в годах.

- “Абу зачем дверь ломаешь? Нету его. Давно нету. В сваю Армению уехал.”

Поворотился веселый аксакал здоровяк к толпе и горделивая улыбка
прорезалась под его усами. Бросил он яловое чудо на асфальт упер руки в
боки и по русски громко произнес, обращаясь к толпе;
“Вот чечены молодцы! Всех армян разогнали, нигде в Чечне сапоги починить
не могу!”

Моряк с Кавказа

История третья “Об опастности обильного чаепития”

Горбачевское время. Арктика. Баренцево море. Осень.
Научное российское судно “штормуется” в ожидании хорошей погоды, либо
приказа возвращаться на базу.

В столовой ужин. Еду на столы подает миловидная дневальная буфетчица
Таня, которая первый раз в море (не от хорошей жизни) и потому страдает
от морской болезни.
Вахтенный штурман старается удерживать пароход “носом” к волне, но все
равно нас болтает немилосердно - “Баренцуха” поздней осенью на
восьмидесятой широте, кто там бывал тот знает, остальным такого “круиза”
не пожелаю.

Кок, сжалившись над буфетчицей, пожертвовал ей последний лимон из НЗ
и посоветовал заглушать приступы тошноты глотками кислого чая.
Что она и делает при каждом удобном случае, прикладываясь к соску
подвешенного на крючке в раздаточном окне чайника.

За столом судовой команды сидит весельчак боцман Валера, который в
течение рейса безуспешно пытался склонить Таню к сожительсту, и не
прекращает своих ухаживаний даже в процессе ловли скачущей по столу
тарелки с кашей.

В какой-то момент штурман на “мостике” не справляется с напором
шквального ветра и огромных волн.
Судно разворачивает и резко кладет на бок.
Половина посуды со столов и часть экипажа оказываются на полу.
Татьяна с середины помещения вихрем пролетает до ближайшей
стенки-переборки и головой сбивает с нее картину с парусником.
Пароход выпрямляется, народ собирает посуду и рассаживается за столами,
матеря штурмана. Желтая от качки буфетчица метнулась к спасительному
чайнику и жадно пьет свой “бальзам”.

И тут Валера авторитетно заявляет;
“А вы, Татьяна Борисовна, напрасно так много горячего чая пьете!”
Озадаченная Таня отрывается от чайника и, подавляя рвотный позыв,
спрашивает;
“Это почему так, Валерий Геннадьевич?”
Все присутствующие в столовой замерли и прислушались.
И Валера оправдал их ожидания.
“Да потому что от качки мочевой пузырь может не выдержать и лопнуть.
И вы себе ноги обожжете”.

Моряк с Кавказа

Веселый сайт.
Огорчают гнусные матершинники комментаторы.
Перед женщинами стыдно!
Но даже матершинники толерантно отнеслись к моей недавней пробе пера -
истории с Васиным предложением туалетной бумаги чеченцу.
Будет время, буду потихоньку делиться смешными случаями из моего
кавказского детства, армейской и институтской юности, морской и
заграничной зрелости.

История вторая. “Футбол и мусор”

“Веселое” время ЕБНа. Бискайский залив.
Научное российское судно работает в прямой видимости от берегов
испанской Страны Басков.
Буквально в нескольких километрах, в бинокль наблюдаются купальщики на
пляже.
Экипаж в кают-компании напряженно смотрит (через спутник) прямую
трансляцию из Мадрида футбольного матча “Спартак” – “Реал”.
Наши проигрывают с разницей в один мяч.
Всеобщая скорбь и соленый морской мат.
Наши героически сравнивают счет.
Всеобщая радость и соленый морской мат.
Боцман обращается к вахтенному матросу;
“А ты какого ... тут расселся? Мусор (в мусоросжигателе) я сжигать буду?
По палубе уже пройти нельзя от хлама. Давай в темпе, приду проверю!”
Через пару минут после ухода матроса, испанцы снова вырываются вперед.
До конца матча остается лишь несколько минут.
Всеобщая скорбь и соленый морской мат достигают апогея.
Боцман включает свою мини рацию и говорит вахтенному матросу
(у него такая же рация):
“Ты мусор уже сжег? Нет? Ну и не торопись. Если наши не отыграются,
ночью все это дерьмо отправим за борт, а утром я погляжу как местные
будут в нем плескаться!”

Моряк с Кавказа