Поиск по автору:

РАЙКИН

Навеяно историей № 20 от 11.05.05: типа во время торжественного прохода
9 Мая в Москве по ковровой дорожке на Красной площади Ющенко выпрашивал
у Сапермураза Ниязова выделить Украине газ. Тот, не чинясь, сразу начал
его стравливать. Сзади же шагах в 20 шел Буш, морща нос от туркменского
газа, а тут еще украинский президент принял на свой счет аплодисменты
американскомв, стал раскланиваться, сбацал гопак... Буш не стерпел
такого неподобства и, преодолев струю туркменского газа, подвалил к
сладкой президентской парочке Украина-Туркмения и грубо дал понять, кто
хозяин в мире вообще и этих аплодисментов – в частности.

А вот и наша история.

В 1957 году попал на Московский кинофестиваль. Достал билеты на немецкий
фильм «Привидения в замке Шпессарт». Но сеансы во Дворце Спорта были
сдвоенные, перед каждым хорошим фильмом в нагрузку пускали всякую хрень.
На нашем сеансе такой хренью оказался индонезийский фильм, названия не
запомнил намеренно – избави Бог от воспоминаний о нем, абсолютно убогий
бред. Содержание картины: старичок за 40 минут проходит 40 метров к
рисовому полю, час собирает рис в мешок и за 40 минут возвращается 40
метров обратно с мешком.
По дороге чевой-то гундосит каким-то сморщенным деффкам.

К концу этой вызывающе убогой ленты публика уже выла от негодования и
готова была порвать создателей, а они оказались легки на злом помине: в
боковом проходе вышла вся киногруппа, в подобающих бурнусах, со
скрещенными на груди руками и специфически азиатским выражением
желтоватых лиц. Следом за ними, в тех же шагах 20, что и Буш от
Ющенко-Супермурада Ниязова на Параде в честь 60-летия ВОВ, появился...
Аркадий Райкин. Он мимолетно сыграл роль члена индонезийской киногруппы
– та же постановка тела, походка, специфически азиатское выражение
пожелтевшего лица.

Зал мгновенно сменил гнев не просто на милость, а самое необузданное
веселье - на аплодисменты... Индонезийская же киногруппа приняла такой
прием на свой счет, стала усиленно кланяться, благодарить, растянувшись
сначала в улыбках, а потом, из-за задранных носов,- и на полу: кто-то
споткнулся, а остальные полегли рядом в кучу малу. Есссно, в зале
начался массовый падеж с кресел, рыдания, нервная гыкаловка... И вдруг
тишина – исчез Райкин! Все напугались, может, Аркадийысакич пропал под
грудой копошащихся тел?

Но все обошлось: дикторша перед началом «Привидений» объявила: «Среди
членов индонезийской делегации во главе с Райкиным жертв и повреждений
нет». Увы, из-за увертюры Райкина с индонезийцами да замечательного
объявления дикторши комичный фильм «Привидения в замке Шпессарт» смешным
уже не показался.

© Алик, зритель

ВСЕ МУЖЧИНЫ ПОДЛЕЦЫ И СВОЛОЧИ!

В свое время Партия являла трогательную заботу и «за науку», и «за
искусство». В рамках этой заботы Зализничный пайком Киева подписал
как-то и наш НИИ на выездное выступление детского кукольного театра. В
день спектакля сотрудники, доценты с кандидатами, профессора с докторами
и прочие привели деток и внуков. Сотрудники моей лаборатории пришли с
треми девочками примерно пяти годков, а я – с их ровесником, внучатым
племянником. Синеглазым блондином, кудрявым херувимчиком – ну, чисто
Ленин в детстве, еще до увлечения г’еволюцией.

Естессно, юные дамы закружились вокруг хорошенького, да еще
единственного кавалера. Одна принялась напропалую с ним кокетничать.
Другая, привлекательностью поменьше, подарила цветной карандаш. А
третья, совсем никакая, но шустрая, схватила за руку и увела.

Первая, глазом не моргнув, давай кокетничать дальше, уже с более зрелым
мужчинкой годов 27, младшим научным сотрудником. А вторая, обманутая в
лучших чувствах да еще погубившая цветной карандаш, разрыдалась,
шепелявя от негодования:

- ВСЕ МУСЦИНЫ ПОДЛЕЦЫ И СВОЛОЦИ!

... Я вразумил племянника, что он обидел девочку и должен свою вину
загладить. B когда обиженная уходила после спектакля, кавалер подал ей
шубку и пообещал, как подрастет, жениться.

... Обманул, конечно:

- ВСЕ МУЖЧИНЫ ПОДЛЕЦЫ И СВОЛОЧИ!

© Алик, подлец и сволочь

Познакомлюсь с мазохистом мешковатой комплекции, желательно с
грушеподобной головой. О себе: молодая, интересная. Учусь в институте
физкультуры на тренера по боксу.

© Алик, боксер www.alikdot.ru/anru/anek/raznoe/

В недавнюю поездку в Москве встречался с партнёром-крутэлыком в
ресторане. Названия не привожу, избегая то ли рекламы, то ли антирекламы
- владельцы крутые пацаны, посторонним вход не то, что запрещён - просто
не знают.

Как положено, порешали вопросы, перешли на "за жизнь". Он поведал, что
теперь, из-за кризиса, что ли, прежние тусовки не в моде. Всякие там
загулы с проститутками, тёлками, пьянки-гулянки отошли. Теперь больше в
моде тихая семейная жизнь, жена, детки. Домашние питомцы.
Благотворительность.

И тут обращаю его внимание – метрдотель вскакивает и бросается навстречу
эдакому папусыку за 50, в костюме от Роберто Конти, с шелковым
итальянским галстуком от Барба, туфли джентльмена от Карнаби, перстни с
бруликами... Короче, все дела. И в обнимку с двумя девицами не старше
25.

Злорадно смотрю на собеседника:
- А как вам это чюдо?
- Никак! Знакомый,- и кивнул вошедшему. – Это он с супругой и дочкой.

С недоумением смотрю на супругу, с виду ровесницу дочери:
- Это что, такая омолаживающая косметика? Чудеса мордопластики?
- Нет, дочь и супруга – подруги.

А от чего она мне -
Совесть?
А для чего она мне -
Совесть?
У Льва Толстого я прочёл
Повесть,
А там от совести одна -
Под поезд.
И руки-ноги обломал
Поезд.
Пропало всё, лишь уцелела
Совесть.
Пошла сама-себе бродить
По свету.
Да, совесть - есть.
А славной Анны нету.
А вот бы не было у бабы
Совести.
Тогда б и не было толстовской
Повести.
Она ведь, совесть,
Такая строгая!
Уж лучше жить,
Её не трогая.

"Людей столько милых и добрых вокруг,
что страшно спиной повернуться... А вдруг?"
Юрий Татаркин

А вдруг на ней мелом напишут: "Дурак!"
Размажут соплю или там еще как?
А вдруг пидарок ни за что ни про что
Впендюрит в твое подставное очко!

... Людей столько милых и добрых вокруг,
Стань раком и жди терпеливо... А вдруг?"

© Алик, пародист www.alikdot.ru/anru/komment/goodmans/tatarkind/

НА ДОРОЖКУ

Есть такой способ ловли хищных рыб – на "дорожку". И я часто им
пользовался в Конче-Заспе во время походов на гребной лодке. Как
положено, оснащал спиннинг где-то 100-метровой леской с самой уловистой
блесной на металлическом поводке, грузилом.

Лодку, за которой шла дорожка, вел с такой скоростью, чтобы блесна
играла как живая рыбка, а снасти шли на глубине и вдоль кромки подводных
кустов да коряг - там, где по теории гуру Сабанеева и моему опыту
полагалось таиться хищнику, подстерегая добычу. Есссно, довольно часто
случались "зацепы", приходилось выдергивать мотни травы или сниматься с
коряги. Ну, и не без того, попадались щуки, окуни, жерехи, а как-то раз
даже сомик – случайно зацепился тройником за жабры.

Вестимо, 3-летнее чадо, которое меня сопровождало во всех походах,
обуреваемое инстинктом подражания, качнуло рыбацкие права и потребовало
такой же спиннинг, как у папы. Уговорил на "детскую" снасть в виде
короткой палки с обрывком лески метров в 10 с бросовой блесной без
грузила - чтоб оставалась на поверхности, не хватало распутываться еще и
с его зацепами!

Так себе и гребу - и вдруг перепуганный малой в панике бросил мне свой
"спиннинг":
- Папа, сцюка!

Эх, думаю, таки умудрился помощничек зацепиться за что-то, и капитально.
Бросил весла и потянул сыновнюю "снасть" к себе – явно какое-то
бревно-топляк, непонятно откуда взявшееся близ поверхности. И вдруг
"топляк" дернул так, что я едва не вылетел из лодки.

К черту подробности смертельной (для него) схватки с коварным хищником,-
вытащил полупудовую щуку. Дуру набитую: вместо того, чтобы правильно
дислоцироваться близ дна под кустами да корягами совсем неправильно
зачем-то ошивалась на поверхности, пренебрегая специально
приготовленными для нее крутыми снастями ради убогой игрушки ребенка!

После сыновней щуки моя ловля накрылась медным тазом, потому как у более
удачливого рыбака возникла масса вопросов в тему. И на пляже, куда мы
приплыли, и на обратном пути домой малой всем бахвалился:
- Во какую сцюку я поймал!

Все его нахваливали, понимающе улыбаясь: ну, фантазирует ребенок! И
поздравляли меня. А отказы от поздравлений почему-то принимали за
скромность, которой никогда не маялся.

Малой же почил на лаврах, и больше рыбу не ловил. Мотивируя вполне
логично: я же ее поймал, и она мне не попадется. Но часто поминал к
слову, когда, например, слышал сказку "По щучьему велению", басню
"Лебедь, рак и щука", а после слов в басне "Щука" "... и щуку бросили -
в реку!" - добавлял: "и я ее поймал!"

© Алик, рыбак, отец рыбака
www.alikdot.ru/anru/flowers/fatherssons/onroad/

Рассказал поэт Игорь Губерман.

Во время гастролей в Америке угодил он как-то в компанию старичков,
уехавших из СССР еще в начале 70-х. Кто там какой национальности был,
уже не помнят, но вот какими ШИШКАМИ были на Родине - зае3,14cь! - если
им поверить. Один, небось, был там от силы мастером цеха, тут уж
духарится - директор завода. Другой пел разве что в церковном хоре -
нет, припоминает себя солистом Большого театра. Бывший простой мусорщик
заведовал горжилкомхозом...
... И кто-то из них, то ли директор завода, то ли солист Большого
театра, то ли заведующий горжилкомхозом... - с ностальгической грустью:

- А КАКИЕ ОДЕКОЛОНЫ МЫ ТАМ ПИВАЛИ!

Алик, анонимный трезвенник

Еще одна история про поэта Игоря Губермана (в продолжение истории № 9 от
02.04.02).

Сначала, к слову, незамысловатый старый анекдот, в котором урки,
измываясь над интеллигентом, заставляли его матерно выругаться, обещая
за это отпустить. Он, как мог, сопротивлялся, пока, наконец, не сдался
под напором превосходящих сил: «КАКАШКА! »- густо после этого покраснев.
В отличие от него, интеллигент Игорь Губерман все-таки пользуется
ненормативной лексикой. Ну, может и неохотно, но в его «гариках» она
появляется частенько.
И вот Гарик выступает в гостях в одной компании (Гарик – домашнее имя
Игоря, по нему он назвал свои четверостишия «гариками»). И его просят,
мол, тут детки, а ты все матом. Ты бы для них выдал детский стишок...

- Пжалста:

По речонке меленькой
За ромашкой беленькой
Плыли три букашки
На большой КАКАШКЕ.

Алик, педагог

Поскольку воинская повинность - священный долг, откосить от нее –
дело святое. И ради этого святого дела в сентябре 1968 года, в дни
"спасения социалистических завоеваний братского чехословацкого народа",
мне пришлось вести освободительную борьбу с Советской Армией. Ей,
видать, мало было Чехословакии, так она попыталась оккупировать и меня –
через военкомат.
К сожалению, за первую повестку пришлось расписаться: как кура в ощип,
ночью накрыли дома. Но я не явился в военкомат ни по этой повестке, ни
по следующей. Лишь на третью (после которой уже вяжут) принес отношение
из своего НИИ, где администрация ставила военкомат в известность – «без
товарища [имярек] остановится ряд работ важного народно-хозяйственного и
оборонного значения». Военком на это дело положил, непосредственная
защита Родины - превыше всего.
Письмо Председателя Ученого Совета автодорожного института о
запланированной на октябрь защите диссертации вызвало у военкома
справедливый гнев: как можно защищать такую чепуху – вместо защиты
Родины!
Не помогло и заступничество ВОИР (Всесоюзного общества изобретателей и
рационализаторов) о срочном внедрении важных народно-хозяйственных
изобретений с экономическим эффектом в миллионы рублей - военком и на
это положил, дескать, порох уже изобретен, остальное годик потерпит. А
лучшую изобретательность развивает только армия, возьмем хрен знает
какого, а вернем настоящего изобретателя!
Также он похерил и ходатайства НТО стройиндустрии, коллегии Госстроя,
издательства «Будiвельнык», где через несколько месяцев был запланирован
выпуск важной монографии, и т. д. Военком просто клал на них.
Пофигистские резолюции.
Наконец, за меня заступилось общество "Знание", типа «товарищ [имярек]
является выдающимся лектором современности, и у него до конца года
расписаны лекции и выступления перед трудящимися Украины в Киеве,
Днепропетровске, Донецке,... , а также перед воинами армии, авиации и
флота. Если не отсрочить призыв хотя бы на три месяца, на главном
участке борьбы за дело ленинской партии - идеологическом - случится
прорыв».
Тут военкомат, наконец, отреагировал страстной бумагой: большое спасибо
за подготовку такого политически зрелого воина, мы обязательно в
сопроводительной в боевую часть обратим внимание политорганов на этого
товарища. Уж будьте покойны, он будет сеять разумное, доброе, вечное и
на армейской ниве. И нет ли в обществе "Знание" еще таких замечательных
кадров?
... Эх, лучше поздно, чем никому: до меня дошло, что перепиской эту
крепость не возьмешь. Потому, сохраняя общую стратегию (откосить),
изменил тактику: оформил аспирантский отпуск за весь срок и залег на
дно. Надо было продержаться пару месяцев до своего 3О-летия, а по
действующему тогда положению призывали только до этого возраста. Потому
военкомат и норовил прихватить в последний раз.
Ко мне зачастил участковый, и, поверив, что муж в отъезде, начал у нас
засиживаться, неясно, на что надеясь, а супруга его чуть ли не силой
выгоняла, зная, каково мне в шкафу. Ситуация! В итоге участковый
обиделся, и бедную супругу стали таскать в военкомат, требуя помочь меня
отловить.
Она объясняла, показав справку об отпуске, что благоверный любит
путешествовать. Сейчас он где-то в Крыму или на Кавказе... Военкомовцы
приказали: "Пошли телеграмму!"
И мне самому себе пришлось каждую неделю давать пару телеграмм. К
изумлению почтовых служащих - телеграмм пустых, без полного адреса
(только пункт) и текста – мне-то нужен был лишь корешок квитанции для
военкомата.
... Наконец, когда стукнул «тридцатник», я заявился в военкомат, и меня
сразу потащили к военному комиссару. Он ткнул мне пачку ходатайств –
всем был нужен, и родной армии, а сам дезертировал в отпуск, и не
отзывался на вызовы, да при отъезде должен быть предупредить
военкомат... Щас штраф получишь... Когда у него прошел первый приступ
комиссарского праведного гнева, по наитию Сверху, что ли, я брякнул в
оправдание:
- Жена толком ничего не передала. Дура-баба: сколько ни бьешь - ничего
не понимает!
И вдруг - скупые мужские слезы товарища полковника брызнули на щедрые
правительственные награды. Вечер мы провели в ресторане. Принимал,
угощал, обнимал за плечи и бережно поддерживал на выходе и на улице -
он. Весь этот вечер он проплакал в мою жилетку о дуре-бабе - своей.
Сволочи, суке, падле...
Мы уже почти расстались, когда он увидал афишу о лекции и вспомнил, что
я тоже лектор, и попросил прочитать у них, жалуясь, что присылают черт
те кого. Приходится, чтоб не раздражать коллектив, просто подписывать
путевки и отправлять горе-лекторов к едрене фене. И уже четыре месяца
комиссариат без лекций.
Его просьбу я уважил на следующий же день, покорив еще одну аудиторию:
члены военно-трудового коллектива стали моими постоянными слушателями, а
после каждой лекции военком тащил меня в ресторан, и снова про свою
дуру... Я про свою уже молчал, но он пытался выяснить, как у нас дела, и
все уговаривал развестись, пока молодой и только один ребенок.
Вот он, в свое время, не развелся, все откладывал - то очередное звание,
то ребенок (всего уже пять), то подходила очередь служить "за бугром",
то в академию поступал... А она, стерва, этим пользовалась, "от меня
уйдешь - в Сибирь загоню". И заставляла заводить следующего ребенка, а
не то - "понесу от солдата - все равно на тебе будет".
... Я же, наоборот, с каждым разом рапортовал товарищу полковнику об
улучшении отношений в семье. Хотя в дни моих встреч с полковником они
действительно портились: жена бурчала, лучше б ты отслужил год, уже б
вернулся и не должен был ходить к своему Бульбе (полковника звали
Тарасом Васильевичем)...
- А если б не вернулся?
- Тогда была бы уважаемой вдовой героя, а не презренной женой дезертира
и пьяницы, за угощение ты на меня наговариваешь!
Наконец, Тарас Васильевич первым не выдержал моего семейного счастья:
- Так у тебя все уже хорошо?
- Да...
- Жаль, жаль... Искренне жаль!
И, потеряв товарища по несчастью, он перестал со мной пить... А мне
стало жаль его... Искренне жаль... Хороший человек, и у меня заскребли
на душе кошки, что я его обманывал. Да и вообще, двух хороших людей,
которым дружить и дружить, собутыльничать, говорить друг другу
комплименты, чертова совдепия поставила в положение, когда один
попытался лишить другого свободы и жизни (прежней), а другой цинично
надругался над самым сокровенным - святой ненавистью к постылой жене.

... А вот от судьбы не уйдешь: через 5 лет в армию меня все равно
загребли - на целых 11 лет. Попал и в Чехословакию, первый раз лет через
10. Но это уже по другим темам, другие истории.

Алик, косарь, ныне проживающий по адресу kimryg.narod.ru

Правозащитники потребовали запретить звуковое кино как оскорбляющее
чувства миллионов глухонемых.

История № 23 про невинно убиенного хомячка во «Всех» зф 14.11.02
(подписанная Nuke 2_Dr Death ddk2@mail.ru) уже была опубликована на
сайте 11-12.10.2002 (подписанная «Палпатин, блин. Хомячок) и 03.05.01 №
3 в «Основных» (подписанная zanich mnzx@mail.ru). По-видимому, надо
установить правило и, предполохим, после 5 повторения такие истории
считать нетленками и вывешивать в специальном отделе сайта с указанием
е-мейлов соавторов (автором считать приславшего первым).

Жили мы тогда в хрущобе. Если кто помнит, санузел - совмещенный,
прихожая совмещена с гостиной, пол с потолком, а сквозь стены не то, что
звук - и свет проникает, и запахи. А уж если кто храпит - шиздец, не
спит весь дом.
... И вот возвращаюсь как-то поздно с работы. Застаю жену в ужасе.. Сын,
тогда малолетка, не может уснуть... Жена, вижу по лицу, на что-то
жалуется, но слов не слышу: грохот стоит, будто поезд по мосту несется,
люстра раскачивается, стены вибрируют. Оказывается, соседи над нами, с
третьего этажа, «гуляют». Супруга мне, как обычно, «ну, ты же глава
семьи, сделай хоть что-нибудь! ». Я, как только, так и сразу! - ринулся
к соседям на третий этаж. Заколотил в дверь так, что и сквозь грохот
услышали, и им, типа, что ж вы делаете, черти! А они мне - это не мы,
это над нами, на четвертом этаже. Заглядываю к ним - и вправду, какое
там веселье - бледный муж на столе трясется, руками люстру держит, чтоб
об потолок не разбилась, да грохот!
Всбегаю в квартиру четвертого этажа. Попал, куда надо: гулянье - в
разгаре. Ничтоже сумняшеся, переворачиваю поляну к едрене фене, рычу,
стоячим да сидячим - в морду, танцорам - под зад, лежачих - ногами. Все
замерли. Затихли. И я им - громко-строго: «Не будет вот такого тиха -
щас машину ментов пригоню! »
... И таки в доме наступила тишина. Люстры успокоились. Жильцы уснули
крепким сном страдальцев. А утром - настойчивый звонок в мою дверь.
Открываю - синяя морда протягивает мне шмат Сала килограмма на три,
дескать, родичи из деревни продали на рынке кабанчика на двадцать пять
пудов.. ну, отметили.. если шо не так, звыняйте за беспокойство!

Все-таки, душевный у нас народ!

Алик, отец-образец

Очередная велосипедная история – в продолжение (№ 10 от 20.5.02 в
«Читательской десятке»).

... Если в какой западноевропейский город попадаю больше чем на неделю,
покупаю на блошином рынке б/у велосипед и не имею проблем с транспортом,
сочетая приятное с полезным. И почему бы нет? Повсюду велосипедные
дорожки, парковки, и даже в метро с этим «содют» (©, Высоцкий)…

… Сажусь в поезд мюнхенского метро с велосипедом (у них можно даже с
собакой или с тещей, но если нагадят – надо прибрать). Велик ставлю в
пустующем купе, а сам сажусь неподалеку. И тут входят контролеры. У меня
самого – проездной. А вот за велик проезд не оплачен. Контролеры
начинают громко вопрошать – чей? Я прикинулся шлангом, аж резиной
завоняло, делая вид будто не понимаю, об чем звук: не фик мне платить
штраф 60 марок, когда такой же на флемарке (блошином рынке) можно купить
за 40! Хрен, думаю, с ним! Пусть забирают.
Но контролеры помыкались и ушли так – тоже правы, зачем им хлопоты с
этой хренью? А сидящие рядом молодые немцы меня не заложили (вопреки
рассказам наших о доносительстве как важной части орднунга – порядка).
Заложить-то не заложили, а вот укоризне подвергли. Пришлось объясниться:
поелику этот велосипед подставил меня под штраф, я решил с ним порвать.
Знать его больше не хочу! Противно даже говорить о нем! Тем более с
контролерами. И это я им - искренне, в тот момент действительно осерчал
на велосипед.
А на своей остановке я с ним вышел, как ни в чем ни бывало. Мои соседи
тоже вышли на этой остановке, и опять подвергли меня укоризне – как же
так, порвал с ним, больше знать не захотел, а тут, как ни в чем ни
бывало, опять забрал! В этот раз пришлось им объяснить, что я -
незлопамятный, пока доехали, обида на велосипед прошла, и я его простил.
... Немцы, наверняка, потом долго чесали репы: вот она, загадочная
русская душа в действии!

© Алик, велосипедист.

Страна, усыпанная виллами
Всё дышит взяткой – заипись!
Подносами, откатами, распилами
Богата государственная жисть.

Кто под домашним, кто ещё на подписи,
А тот, кому свобода дорога,
Не мешкая, со сборами торопится,
Чтобы рвануть в далёкие бега.

И на границах будто приступ бешенства,
Угрозы, громкий визг и кутерьма.
Прими, Европа-жопа, новых беженцев,
Продай им самолучшие дома!

Парижск, Берлинск и Лондонград, - распахнуты,
И златопражские открыты ворота.
Всё, что в России спижжено и хапнуто,
Европа не проносит мимо рта...

ПАРОДИЯ НА ТАТАРКИНА №9.

"Эпоха уходила, и какие годы
крошились под ногами ломтем хлеба,
полудышали в ожидании свободы,
единственно, чего хватало, это - неба.
Какие времена нас ждут, с дубинкой наготове,
резонно ориентируясь на нашу беззащитность,
ударят, перехватит дух на полуслове...
Люблю вас перемены и надеюсь на взаимность".
Юрий Татаркин, перл № 16 за 30.01.07

Тебе всегда хватало неба,
А на закуску ломоть хлеба.
И с голой жопой наготове
Гонял ветра на полуслове.

Еще со школьной перемены.
Любил большие перемены.
Полудыша вполне резонно
В режимной обстановке зоны.

Не зря крошил ты эти годы:
Долгожеланная свобода
Прошла эпохой по хлебам,
Чтоб встретить радостно у входа...

... И дать дубинкой по зубам.

© Алик, личный пародист Татаркина
www.alikdot.ru/anru/komment/goodmans/tatarkind/

Вот и увяли цветы удовольствия.
Я отощал, словно брошенный пес.
Хочется только теперь продовольствия.
И хорошо, что хоть ноги унес!

Вкрадчивым шепотом, негой и ласкою,
И красотой изумительных поз
Вы из меня даже душу вытаскивали.
И хорошо, что хоть целый уполз!

Так и не понял, кто - ведьма вы, фея ли?
В море огня и желаний немыслимых
Столько навеяли - сколько развеяли...
Но я все думаю: вовремя смылся ли?

© Алик, филосОф.

Украинский путь в демократию - через охлократию и хохлократию.

Настоящий мужчина должен построить дом, посадить дерево, вырастить сына
и перевербовать в нормальную женщину хотя бы одну лесбиянку.

© Алик,

Всё, что может упасть - упадёт.
Всё, что может плохого, - случится.
И кирпич твою бошку найдёт
Вместо просто на землю свалиться.

Да любая летучая тварь
Гуаном своим мерзким сподобит.
И от ветра упавший фонарь
Твою ногу в момент переломит.

Ох, как лузером жить нелегко,
Накликая печали и беды.
И земные мечты - далеко
От удачи и верной победы.

Так и ходишь - всегда на краю,
В ожиданьи лихого абзаца.
Лишь надежда - а может в раю
Наконец-то сторицей воздастся?

ПЛОДЫ ПРОСВЕЩЕНИЯ

8-летняя барышня решает кроссворд.

... пьеса Горького из 5 букв?
- уверенно вписывает:

«НАДНЕ».

© Алик, отец

ОПЛЕУХА, ИЛИ КАК Я ЧУТЬ НИ СТАЛ ПОСЛЕДНЕЙ ЖЕРТВОЙ КУЛЬТА ЛИЧНОСТИ
СТАЛИНА

В 1950 году мне предоставился шанс повторить подвиг Павлика Морозова. К
счастью, я его упустил. О чем до сих пор не горюю. А на подвиг вдохновил
отец. Ужравшись на 5-летие Победы с однополчанами, он орал, что Сталин –
трус и подонок, нарочно сливал немцам армию и сдавал полстраны, потому
как боялся войны и снюхался с Гитлером о перемирии. Дабы сохранить
власть и выждать за Волгой, пока Америка и Англия не сокрушат фюрера.

Я был в шоке. Но до Павлика Морозова не дорос. Может, потому, как в
пионерскую организацию имени Ленина проник с черного хода, без
«Торжественного обещания» быть «всегда готовым! ». Конечно, не
намеренно, так уж случилось: в школе не приняли за какую-то провинность,
а в пионерлагере вожатая рявкнула типа «не морочь голову, попал в лагерь
– значит, пионер, пусть мать привезет галстук». В школу вернулся при
красном галстуке, дрожа от страха разоблачения. Но никто ничего и не
вспомнил, меня не только не изобличили, а еще, как отличника, выдвинули
в звеньевые. Зато в комсомол поступил с парадного хода, вызубрив все
ордена, которые Партия скрупулезно отстегивала за каждый подвиг своей
боевой карманной смене.

... И вот я, тогдашний, пионер – не пионер, услыхавши столь крамольные
отчие речи, пришел в ужас. Но благоразумно не побежал стукнуть на отца
Куда Надо - нашептал мамочке о бесчинстве родителя. Мамочка отобрала у
распоясавшихся стратегов выпивон и разогнала боевую кампанию, а на
следующий день протрезвевший папаня поговорил со мной по душам, и дальше
я уже жил с правдой о Сталине. Как конченном трусе да сволочи. Когда же
Иосиф Виссарионович, по-современному, «склеил ласты», я оказался
обделенным своей пайки всенародной скорби. Кстати, введенной в стране
лишь 9 марта 1953 года - на пятый день после безвременной кончины Вождя
и Лучшего Друга писателей да физкультурников.

Почему народу не донесли горькую правду сразу? Это уже потом выяснилось:
Товарищи Берия, Хрущев и иже с ними провели у Смертного Одра № 1 четверо
бессонных суток в невиданном ужасе, опасаясь воскресения своего бога аки
Иисуса. Когда же трупный запах усилился до невозможного, Товарищи,
нанюхавшись, окончательно уверовали в кончину Любимого Вождя. С одной
стороны, они вздохнули с облегчением, спев хором подобающую случаю
любимую революционную песню Ильича «Наш враг над тобой не
глумился./Вокруг тебя были свои./Мы сами, родимый, закрыли/Орлиные очи
твои. ». Правда, с другой стороны, те же Товарищи были вельми
разочарованы, ибо за многая лета заверений в бессмертии Вождя намертво
свыклись со своей ложью.

... Вот потому в стране лишь после почти недельной паузы было объявлено
Всенародное, и Школьное тоже - Горе. В актовом зале 11-й средней школы
Киева открылся жутко траурный митинг. Траурнее был только подобный
Митинг №1 – в честь Ильича в 1924 году. Когда, если Маяковский не
приврал, «ужас из железа выжал стон – по большевикам пошло рыданье. »

... Из-за невиданного доселе аншлага школьный зал был забит до упора.
Всем мест не хватило, и ко мне, восьмикласснику, на стул подсел старший
товарищ из девятого класса. А, подсев, начал подсиживать, тесня к краю.
Уже тогда он повел себя так, как сегодня палестинцы - с Израилем.
Правда, он не ставил под сомнение само мое существование и не угрожал
сбросить в море. Но оказаться на полу тоже не хотелось.

И вот диспозиция маслом: на сцене – траурные речи, слезы, клятвы
верности как лично Вождю, так и его идеалам. А на стуле, сделавшимся
спорной территорией, – тихая, но напряженная возня. Девятиклассник молча
меня теснит - я налаживаю движение Сопротивления. И вдруг завуч школы
Соломон Абрамович Рабинович поднимает весь зал: «А теперь,- всхлипывая,
вещает он, не только не пытаясь скрыть слез, а наоборот, обильно орошая
президиум Траурного Митинга, - почтим память нашего дорогого,
незабвенного, самого мудрого... (и прочая-прочая-... бла... бла... бла)
Вождя пятиминутным молчанием».

И когда все встали да приступили к выполнению этого соломонова решения
-пятиминутному молчанию, агрессор окончательно переставил стул к себе.
Меня от подобной интифады просто прорвало, и я влепил обидчику смачную
оплеуху. Да как назло, в звенящей тишине траурного митинга она
прозвучала столь убедительно, что зал вместо пятиминутного молчания
разразился получасовым гомерическим хохотом до искренних рыданий... По
сути, случился общий нервный срыв в массовую истерику, ее едва сумели
остановить, вдребезги расколотив президиумные графины.

Виновников невиданного оскорбления памяти Вождя – меня и девятиклассника
- заперли в кочегарке под суровую опеку мозолерукого дяди Феди. Этот
грозный дядя, член ВКП(б) с 1937 года, свою основную работу по отоплению
школы (как профессионал) совмещал (уже как любитель) с педагогической:
лупил в кочегарке ослушников, оказывая неоценимую помощь учительскому
коллективу в коммунистическом воспитании подрастающей смены. Главное же,
доходчиво – через Жопу - внушал учащимся руководящую роль рабочего
класса, гегемона советского общества..

Вообще-то дядя Федя больше предпочитал детинам-старшеклассникам (с
пробившимися усами да кулаками) учеников младших и средних классов. Но в
этот раз готов был распространить свое педагогическое хобби на
отъявленных ублюдков, без всего святого за душой – даже Сталина! Правда,
увидав полыхающую левую ланиту одного из мерзавцев, передумал -тут
вполне можно было и самому схлопотать по репе, а оказать подобающее
сопротивление дядя Федя вряд ли сумел из-за нолитой в организм
Родименькой по случаю вышеупомянутого траура.

... Мы просидели взаперти до глубокой ночи, дружно уместившись на
единственном стуле. Вот так просто всенародное горе людей разделяет, а
настоящая личная беда – сближает. В учительской же в это время, при
наглухо закрытых дверях, проходил жуткий,- куда там кутузовскому совету
в Филях-1812! – педсовет школы. Но с той же вечной отечественной
дилеммой - сдавать или не сдавать? Сдать Куда Надо – так привлекут и
директора, и педколлектив – кого воспитали! Не сдавать – тогда директора
сдадут коллеги-стукачи (потому он запер и всех, чтобы никто не настучал
Куда Надо).

В общем, по предложению мудрого завуча школы Соломона Абрамовича
Рабиновича приняли его, как всегда, соломоново решение: меня с обидчиком
постановлением партбюро немедля выгнали из комсомола, а приказом
директора – из школы. Директора Василия Петровича Иванова тут же увезла
«Скорая» в «Павловку» - знаменитую киевскую дурку. С одной стороны, он
таки лечился, с другой – прятался, как бухгалтер Берлага из «Золотого
теленка», от суровой реакции Компетентых Органов с печально известного в
Киеве адреса - улицы Владимира Короленко,15 (сегодня уже просто
Владимирская).

... Впрочем, все обошлось. Компетентые Органы в тот исторический момент
больше занимала собственная, внезапно помутневшая судьба, а нам с
обидчиком дозволили посещать школу на правах вольных слушателей. Но нет
худа без добра: мы очутились в коммунизме за целых 27 лет до 1980 года,
когда это светлое будущее человечества было построено в СССР - учителя в
упор не замечали; домашние задания не проверяли; оценок не ставили; к
доске не вызывали; к общественной работе не допускали... А с субботника
нагнали как недостойных ленинского Великого Почина...

Увы, большое счастье долгим не бывает – взбунтовалась школа: «мы тоже
хотим ходить, когда хочется; чтобы учителя в упор не замечали; домашние
задания не проверяли; оценок не ставили; к доске не вызывали; к
общественной работе не допускали... И на фиг субботники! »

Тогда под угрозой бунта поправившийся директор издал новый приказ, где
восстановил нас в ученическом праве и по этому праву сразу влепил
строгий выговор с занесением в «Личное дело». Торжественного обещания -
больше никогда в жизни не драться на траурных митингах в честь
свежеусопших вождей - в этот раз не взяли, потому как в то Смутное Время
запутались, какое же слово самое честное: ленинское, сталинское,
маленковско-булганинское? («Честное кукурузное! » вошло в обиход
позднее, при Генсеке Хрущеве).

... А реабилитация, как было принято в Совке, пришла слишком поздно:
когда Хрущев изобличил культ личности Сталина на XX-м Съезде, школу мы
уже закончили. Так, избежав участи последних сталинских жертв (хорошая
новость), не успели насладиться славой первых борцов с культом Кровавого
Вождя (плохая новость).

... Наконец, почему вдруг вспомнилась эта давняя история? А просто на
траурной сессии в одном американском университете, посвященной памяти
Рейгана, я случайно оказался рядом с тем самым бывшим школьником, уже
лет 20 профессором этого университета. Поначалу мы друг и не признали,
но потом, пересмотревшись, одновременно выдохнули пароль: «Сталин? » - и
узнали друг друга! После чего и в этот раз стать полноценными
участниками траурного мероприятия не сложилось. Да вовсе не потому, что
оказались на одном стуле – нет, каждый имел уже отдельное кресло (вот
оно, американское изобилие!). Но за полвека накопилось столько, что
откладывать до конца мероприятия не было никаких сил, и под недоуменными
взглядами коллег («Ох, уж эти русские! ») мы вышли вон в ближайшее кафе.
И там уже вволю навспоминались о своем да напоминались усопших – завуча
школы Соломона Абрамовича Рабиновича и директора Василия Петровича
Иванова, Вождя Иосифа Виссарионовича Сталина и Президента Рональда
Уилсона Рейгана.

© Алик, пассивный участник траурных мероприятий по случаю кончины
Сталина и Рейгана

Блаженны русские матом своим...

БЕЛОЧКА

... Несколько лет тому назад, когда еще «фукцинировал» прямой рейс
Владивосток-Сан-Франциско, сосед-якут гулял со своими четырьмя детками в
возрасте от 3 до 9 в парке Президио. Они игрались с ручной белочкой –
кормили, гонялись за ней, когда удирала.. Есссно, шумели на родном
русском. А неподалеку на лавочке оттягивались «руссо туристо» в кондовом
обличьи правильных бычьешеих пацанов с поломанными ушами. Ну, там черные
свитера, златые цепи, перстни... В общем, все дела... А также огромный
пузырь, из которого сосали точно не молоко.

И в какой-то момент белочка подбежала к ним, видать, попрошайничать,
села столбиком, а за ней подскочила орущая орава якутских детишек. Тут
один пацан - другому:

- Колян, будя, доквасились до белочки! Да еще мерещится, - китайцы уже
базарят по-русски!!

© Алик, анонимный трезвенник

С ТОГО СВЕТА

История, конечно, не катит в конкуренты «Возвращению живых мертвецов»,
но зато НАША...

Работала в КиевЗНИИЭПе уборщицей некая Мотря из пригородного села. И в
один, далеко не прекрасный день, объявила, «що в неї померли мати»
(укр.). Как положено, профсоюз да сотрудники института собрали денег на
похороны... Просочувствовались в настенном некрологе. Мотря какое-то
время носила траурную косынку.

А через года полтора появилась старушка, спросила эту самую Мотрю,
представившись ее матерью, получилось - воскресшей из мертвых.

Циничную обманщицу Мотрю тут же на цугундер к директору, а ну-кось,
давай признаваться, как ты дошла до жизни такой, обманула доверие
коллектива? Она и призналась:

- Мати дуже хворiли, й хвершал казали протягне ще день-два. Ну, я, таке
дєло, доки ви зберети грошi, мати ж у хатi лежатимуть, морга iз
холодильником в нашому селi немає. А вони вижили, то ж шо я мала вам
казать, як мене вже пожалiли. Грошi сховала, не чiпаю, а як помре,
бiльше в вас не вiзьму.

... И через еще сколько там лет мать действительно умерла – Мотря пришла
на работу заплаканная и в трауре. Но, решили, че старое ворошить, у
сотрудницы горе, не звери, однако. Да и Мотря работник старательный и
человек хороший. Короче, некролог больше не рисовали да на стену не
вешали, а вот денюжку собрали опять и было вручили...

... Но она категорически отказалась: ви вже дали, я все зберегла, дуже
дякую. А мати ми вже поховали за отi саме грошi.

© Алик, бывший сотрудник КиевЗНИИЭП,

В ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ ПАМЯТНИКОВ

А вот какая жопа случилась с установленным во дворе Московской
консерватории памятником Петру Ильичу Чайковскому. Памятником резца
знаменитой Веры Мухиной, автора без вести пропавшей композиции «Рабочий
и колхозница».
(http://www.anekdot.ru/an/an0406/x040617.html#40).

Великий композитор запечатлен в позе, вроде прислушивается к чему-то
сзади. У тех, кто считает – КГБ было всегда, есть и будет! – вопроса
нет. На самом же деле у памятника отрезан задник. По первоначальной
задумке скульпторши, туда сажался пастушок, играющий на свирели. К
нему-то и должен был прислушиваться Петр Ильич. Но власти предержащие
усмотрели в пастушке субъект скотоложства и объект педофилии, им
замерещился намек на нетрадиционную сексуальную ориентацию великого
русского композитора. И памятник ханжески обрезали. Зато в крутом отеле
«Москва» в Карловых Варах чехи не убоялись открыть большой «Голубой зал»
имени Чайковского. А царь Александр на челобитной ортодоксальных
современников композитора начертал резолюцию:

- ЖОП В РОССИИ МНОГО. ЧАЙКОВСКИЙ – ОДИН.

© Алик, искусствовед