Лучшая десятка историй от "Ehrekrieger"

Соавтор

Был у меня в аспирантской молодости случай. Принёс сдавать пару статей в
один сборник. А редактор мне и говорит: мол, у нас нельзя в один выпуск
две работы сразу, разве что одна из них с соавтором будет. Вот и
вставьте соавтора – тогда возьму обе, а так – низзя. Вот прям щас ручкой
и впишите. Такие правила, ничего не знаю…

Ну что за чепуха, - думаю. Какой идиот такие правила выдумывает? Хотя…
что уж тут особенно дивиться, в первый раз, что ли. Нас вообще толком
удивить трудно. Спорить – бесполезно. В общем, плюнул я и решил
кого-нибудь вписать, с меня не убудет.

А кого? Вопрос. Делал я всё сам, писал – тоже сам. Кто же это аспиранту
помогать будет. Да их все только припахать норовят… Вот разве что кот
мой любимый, мудрый и остроумный Василий, соучаствовал, как мог. На
столе рабочем лежал, под лампой грелся, пузо давал почесать, бумаги под
себя сгребал. Пару раз ручку на пол сбросил лапой ради шутки. Песни мне
пел. В общем, помогал посильно. И решил я – по справедливости, пусть он
соавтором и будет.

Имя – известно, Василий. Отчество – пусть от моего имени будет. А
фамилию ему дадим – Котиков. И вписал. И сразу приняли вторую статью. И
она вышла. Соавтор – Котиков В. В. Похихикал я, друзьям показал, они
тоже повеселились. Купил Василию чего-то вкусного, отметили с ним. И
решил, что и делу на том - конец.

Ан, нет. Первая-то буква моей фамилии по алфавиту - дальше, чем К. А
некоторые системы цитирования ориентируются не на первого автора в
порядке перечисления, а на первого по алфавиту. И пошли нам на имя В. В.
Котикова приходить письма да приглашения на разные конгрессы и
симпозиумы. Иногда заодно и меня звали. Далеко не всегда. Я все
приглашения честно Василию зачитывал. Особенно, если статью хвалили. Он
это дело вежливо выслушивал и равнодушно переворачивался на другой бок.
Я же говорю, мудрый был.

Брательник мой младший в своё время повадился на меня ябедничать. Говорят, многие дети эту стадию проходят. Но меня это напрягало. Ещё мне брата-стукача не хватало. Старшим это тоже, конечно, не нравилось. Они объясняли, почему жаловаться плохо, советовали мелкому с этим завязать и, в общем-то, уповали на то, что с возрастом это само пройдёт. Я же действовал радикальнее.

Вот как-то раз сижу, паяю. Подходит мелкий, присматривается, чем старший занят и нельзя ли его заложить. Коварно улыбаясь, спрашивает: что это ты, мол, делаешь, любезный брат мой?
Я ему заговорщически отвечаю: это, Толечка, такая штуууукааа.... Называется Неведомая Х...ня. Ты только не говори никому, что я её делаю. А то мне знаешь, как влетит - ууу...

Толян гнусно ухмыльнулся, глазки замаслились - и задом, задом, в двери шасть. Слышу топот – бежит ко взрослым. И громким, торжествующим шопотом:

– Агаа! Сидите тут! Ничего не знаете!
А Вова там какую-то неведомую х...ню делает!

(БУМ! ПЛЮХ!)

– ЫЫЫЫЫ!!!! Заштооооооо!!??....

Общеизвестно, что студенты обычно стараются "скачать" реферат на
заданную тему из Интернета. Я, конечно, не против такого использования
сети. Но только в том случае, если ты делаешь реферат, пользуясь разными
источниками информации, в том числе и сетевыми ресурсами, а затем все
это творчески обобщаешь. Бери сведения хоть из традиционно изданной
литературы, хоть из Интернета, только не забывай при этом ссылаться на
авторов и на первоисточники – книгу, журнал, сайт... К сожалению, обычно
студент предпочитает не сравнительный анализ разных данных, а
примитивный плагиат – найти что-нибудь готовое, более или менее
подходящее по теме, да и подсунуть это под своим именем. Иногда – даже
толком не ознакомившись с трофеем. Отсюда – много курьезов.

Помнится, принес мне студент реферат. Глаза – ясные, честные. Сам,
говорит, всё написал, уж так старался…. Открываю. А начало там –
примерно такое: "Ну что, мой юный дружок, как ты уже догадался, речь у
нас с тобой сейчас пойдет об экологии".

Это мне, стало быть…

Эту характерную и поучительную историю рассказал мне ещё на старом месте
работы один пожилой коллега, завлаб, очень хороший мужик. Он проработал
в институте много лет, пришел устраиваться туда ещё мальчишкой, сразу
после Универа. А директором института был тогда один известнейший
учёный.

Вот – рассказывает мой коллега – значит, встречает меня на проходной
сотрудник моей будущей лаборатории. По коридорам ведёт, институт
показывает. А навстречу нам не выходит даже, а величественно выплывает
исполненный важности и самодовольства, грузный такой, солидный господин.
Несёт себя бережно, пузо – вперёд, нижняя губа выпячена, в общем –
весьма впечатляет. Я, говорит, даже испугался малость. Поздоровался
тихо, почтительно. Тот – и глазом не моргнул, головы не повернул, мимо
прошествовал. Спрашиваю: "Это же, наверно, и есть ваш знаменитый
директор?". А провожатый смеется: "Да что ты, говорит, это – так,
шестёрка, в бухгалтерии сидит, командировки нам выписывает". Ну, ни фига
же себе, думаю, коли у них шестёрки такие, каков же директор…

А тут вдруг из-за угла какой-то взлохмаченный чудик-коротышка выбегает,
напевает что-то тихонько себе под нос, несётся по коридору чуть не
вприпрыжку. Я на всякий случай и с ним тоже поздоровался, правда,
довольно небрежно. Тот остановился, в улыбке лучезарной расплылся, будто
лучшего друга увидел, раскланялся: "Здра-а-авствуйте!". И дальше
попрыгал. А это, говорю, что ещё за чучело? Провожатый опять смеётся:
"А вот это как раз наш директор-то и есть".

Получил я однажды по голове. Как получил и за что - история это
отдельная, по-своему смешная и поучительная, возможно, позже расскажу и
её. Но сейчас важно лишь то, что я крепко получил по голове. Загремел в
больницу с сотрясением мозга. А в отечественную больницу живому, как
известно, лучше не попадать.

Угодил я в палату человек на десять. Условия - спартанские. Народ
подобрался в основном с высшим образованием, разношёрстный, так или
иначе травмированный. Врач нам попался сравнительно молодой, к
пациентам, мягко говоря, равнодушный, зато изрядно озабоченный сбором
материала для кандидатской диссертации. Особенно интересовали его
результаты пункции нашего спинного мозга. Кто не знает - это прокол
между позвонками с целью набрать ликвора, спинномозговой жидкости.
Штука, в общем-то, диагностически малоценная и притом весьма опасная:
малейшая ошибка - и травмирован спинной мозг, со всеми вытекающими
последствиями. Однако материал для диссертации должен быть
представительным, выборка – репрезентативной. И любопытный
исследователь, ничтоже сумняшеся, подвергал этой рискованной процедуре
всех, кто попадал к нему в лапы и, по незнанию или легковерию, не
оказывал сразу же отчаяннейшего сопротивления.

А потому первым же делом матёрые больные, здешние старожилы,
предупредили меня о лекарской причуде. И, кстати же, показали мне в
коридоре жертву доброго доктора-пункционера - прихрамывающую миловидную
девушку, которую этот эскулап всё-таки подбил на свою любимую процедуру,
наврав, что иначе исход болезни может оказаться печальным. Товарищи по
палате добавили, что таких доверчивых больных он покалечил на их памяти
уже несколько, и наказали категорически от предлагаемой пункции
отказываться, несмотря на всю настойчивость любознательного
экспериментатора.

И действительно, не успев толком представиться, лечащий врач (странное
это словосочетание – "лечащий врач", вроде как пишущий писатель или
танцующий танцор… ну, да ладно, не об этом речь) начал упорно склонять
меня к означенной пункции, а я принялся столь же целеустремлённо
изворачиваться. В ход пошли страшилки и всё более мрачные прогнозы моего
будущего, спасти которое может только чудотворная сила целительной
пункции. Я в ответ вежливо благодарил добряка за желание спасти мою
молодую жизнь, но от милой его сердцу процедуры неизменно, под
разнообразнейшими предлогами уклонялся.

В таких беседах прошло несколько дней, доктор терял лицо и всё более
входил в раж, стремясь добиться желаемого. И тут к нам поместили
новенького. Им оказался сильно пьющий сантехник, доставленный с так
называемой "пьяной травмой". Мужичок этот был угрюмым молчуном,
изъяснялся лишь несколькими простыми словами, в основном - непечтаными.
Обязательную для каждого новичка историю про пункцию он выслушал
внимательно, прокомментировал лапидарно. И, действительно, через
некоторое время пришёл к нему наш айболит, поздоровался, традиционно
представился. Сантехник отреагировал своеобразно. Он неторопливо уселся
на кровати, прижавшись к стене, подобрав колени к подбородку и крепко
обхватив их руками. Набычился и молча, настороженно уставился на
доктора. Тот слегка смутился и повторил свою речь во второй, затем – и в
третий раз. В ответ - молчание сантехника, застывшего всё в той же позе.
И вот, наконец, лекарь произнёс то, из-за чего затевал всю слащавую
беседу: "ну, и, конечно же, для надежности диагноза и полноты исцеления
мы Вам, батенька, сделаем ПУНКЦИЮ!"

И тут Валаамова ослица заговорила. Громко, злобно и отчётливо, глядя на
ненавистного врага исподлобья, сантехник отчеканил: "ПОШЁЛ НА Х...!!!".
Врач изумлённо отпрянул, отступил и, помолчав, нерешительно пробормотал:
"Тааак... Ну, значит, этому мы пункцию делать не будем..."

И наша палата разразилась громовым хохотом. Каких только ухищрений и
дипломатических ходов не перепробовали мы, интеллигентишки, уклоняясь от
грозной вивисекции. А единственный верный ответ с ходу нашёл
малограмотный сантехник!

Шёл тут по дорожке в Полюстровском парке. Навстречу - типичная "стреднестатистическая" семья нынешней "культурной столицы": фиксатый мужик с низеньким лбом, толстой шеей и банкой пива, его деревенского же вида толстая жена, гоповатый ребёнок и бультерьер на длинном поводке без намордника. В общем, всё как полагается, чин-чинарём. Бультерьер мне дорогу загородил, встал на пути враскоряку. Жду реакции мужика. А что реакция, она – предсказуемая: довольно скалится. Супруженция тоже гордо ухмыляется. И дебильноватый сын не отстаёт.

- Так - говорю - ну, тут всё ясно.

И бультерьеру:
- Может, хоть ты в семье умный? Как, дашь дорогу-то по встречной?

Пёс размышляет и, к разочарованию хозяина, сторонится.

Расходимся...

Сейчас с в это трудно поверить, но в раннем детстве был я этаким херувимчиком - кудрявым, белокурым, голубоглазым ангелочком с большими ресницами. Упоминаю я это обстоятельство потому, что оно в какой-то мере существенно для дальнейшего повествования.

Как-то раз, в пятилетнем примерно возрасте, повела меня мама в кино, на Невский, в кинотеатр "Аврора". Ленинградцы знают - находится он внутри двора-колодца, в который с Невского ведёт подворотня. Посмотрели мы какой-то добрый и длинный советский мультик. И вот выходит народ, родители с детишками, из кинотеатра во двор. Настроение - светлое, радостное и умиротворённое. Дети лопочут что-то, делятся с мамами-папами впечатлениями от увиденного.

И тут вдруг из проходной нам навстречу входит здоровенный рыжий мужик. Лет ему примерно так 25, вида он - совершенно бандитского, поддат и мрачен. Раздвигая толпу, подходит ко мне. Угрюмо меня разглядывает, не обращая никакого внимания на изумлённых окружающих. Деловито достаёт из кармана гирьку грамм на 100, на верёвочке. И торжественно мне её вручает с такими словами:

- Ты, пацан, как кто достанет - да нет, как только подойдёт ещё - ты даже ему и не говори ничего. А сразу раскрути гирьку вот так (показывает) - и по репе ему хрясссь!! Никогда не сцы, кароче. Всё пучком будет.

Развернулся - и ушёл обратно. Немая сцена.

А гирька эта у меня так и хранится. Как бы талисман.

Слышал из достоверного источника, как одного старого генерала
"подсидели" в штабе, использовав его свойство подписывать подсунутые
документы, не вникая. Любящие подчиненные дали ему на подпись заявление
от его же имени с просьбой об отставке, "поскольку я, старый...,
совсем ... и все бумаги уже, не читая, подписываю, да вот и эту тоже щас
подмахну, не глядя". Подписал. Просьбу начальство удовлетворило.

Из любопытства зарегистрировался я в "Гайдпарке" - "социальной сети для
зрелых людей", как она рекламируется. Резонов к тому было несколько.
Например, ожидал я там обнаружить более продуманные, внятно
сформулированные суждения. Рассчитывал найти вежливое, корректное
общение. Наконец, просто сокучился по более или менее правильной речи,
которая всё-таки в большей степени свойственна людям, получившим
добротное советское образование и прочитавшим много хороших книг.

Для затравки выступил с небольшой заметкой о наболевшем - о методичном
разрушении образования, о стратегии планомерного сознательного обыдления
общества. Хотя и предполагал, что заметку эту матёрые гайдпаркеры в
общем потоке сообщений просто не заметят.

Щаззз.

К вечеру под заметкой красовалось более трёхсот отзывов. Значительную
долю написанного зрелыми людьми составляла матерщина, остальное -
конструктивная критика. И знали бы вы, сколько нового, удивительного я о
себе узнал. Причём оказалось, что личность я - крайне противоречивая,
ловко совмещающая самые, казалось бы, несоединимые пороки.

Выяснилось, к примеру, что я - недобитый коммуняка. При этом, однако,
разваливший Советский Союз и успешно продавший родину жидам, чуркам и
дерьмократам.

Как бывший препод, я оказался также единолично повинным в обвальном
народном обыдлении, которого, впрочем, на самом-то деле нет и которое
придумали в угоду пиндосам такие вот, как я, враги реформ.

Было установлено, что я - вшивый интеллигент, но при этом и быдлобандит.

Вскрылось также, что я ещё и профессиональный полицай - несомненно,
лично и регулярно избивавший и физически мучивший студентов - и в то же
время своим попустительством доведший их до полной распущенности и
безграмотности. В том, что дети многих комментаторов дики и
неблагополучны, усмотрелась также моя прямая и личная вина, но это не
помешало мне проявиться и отвратительным клеветником на нашу
замечательную молодёжь.

Бурный поток этот не стихал несколько дней. К вечеру третьих суток на
мои хрупкие плечи легла вся невыносимая тяжесть ответственности за
грехи, совершённые человечеством в прошлом и предуготовляемые на
будущее. Проникнувшись всей мерзостью своих беспримерных злодеяний, я
горестно удалил свой аккаунт и удалился, "сгорбившись, бормоча и
жестикулируя".

После полученного о гайдпарковчан достояного отпора в социальные сети
для НЕзрелых людей я теперь и соваться-то побоюсь. Придётся, видимо,
как-то прозябать остаток жизни в оффлайне... 

Дед был военным. Рассказал, что у них незадолго до смотра один офицер
уронил свой ТТ в туалет типа сортир. Всё проклиная и страшно матерясь,
под дружное ржание полка он за несколько дней единолично полностью
вычерпал огромный запас зловонной жижи ведром на верёвке. Наконец, нашел
свою пушку на обнажившемся дне, едва успел в срок. За это время в
восстановительных условиях среды пистолет очистился так, что стал как
новенький, хромированный...

Вскоре прибыла комиссия. И на построении инспектирующий генерал приказал
офицерам предъявить личное оружие к осмотру. Взяв у страдальца ТТ,
довольный военачальник поднял его над головой и обратился к подчиненным:
"вот! учитесь! так обращаться со вверенным оружием должен КАЖДЫЙ
офицер!".

Строй затрясся и покосился...