Лучшая десятка историй от "Витек Питерский"

Итак, история 2 из военной серии.
Эту историю я услышал от "деды Володи" (то бишь Володи Мурзаева) в 1974
году, а затем, много лет спустя, прочитал в некольких мемуарах летчиков.
В одних книгах авторы божились, что это произошло с ними, другие, более
честные, пересказывали как байку с чужих слов.
Как я уже рассказывал вчера, Володя попал в дальнюю авиацию и воевал на
Ленинградском фронте. В то время и в том месте фронта истребителей не
хватало (как и во всех остальных местах), поэтому бомберов посылали на
убой - без прикрытия истребителей.
Комполка был человек не по уши деревянный, поэтому старался подгадать
под облачную погоду, чтоб ребята могли хоть как-то прикрыться.
В этот декабрьский день облачность была что надо, но - увы! На обратном
пути погода улучшилась, облака рассосались и видимость стала "миллион на
миллион".
Тут как тут навалились "худые" (для не знающих - "худыми" называли
истребитель "Мессершмит-109"). Для "худого" расстерелять тихоходный ИЛ -
как два пальца...
Володя скомандовал экипажу покинуть машину, а сам как командир вывалися
последним. Когда рука нашарила кольцо, могучий подзатыльник выключил
свет и окружающую среду.
Очнувшись, Володя узрел перед глазами неземное сияние и чудный блеск.
- Во, надо же, не врали выходит попы насчет того света.
Через некоторое время пребывания на том свете руки и ноги отлетевшего
начали замерзать. Побарахтавшись несколько минут Володя вывалился из
сугроба и брякнулся физиономией в ручей, протекавший на дне оврага.
Несколько глотков из уцелевшей в кармане фляжки и пара глотков ледяной
воды из ручья вернули человека с того света на этот.
Выбравшись из оврага, Володя обнаружил, что упал он буквально в
километре от аэродрома. Закинув на плечо парашют, чтоб не хлопал по
заднице, летчик двинулся домой.
В землянке КП, куда первым делом спустился Володя, при его появлении
повисло гробовое молчание. А когда он бросил на лавку парашют,
фронтовики, понюхавшие пороху и смерти люди, как по команде шарахнулись
по углам.
Володин парашют БЫЛ ОПЛОМБИРОВАН. То есть человек спустился с высоты
3500 метров БЕЗ ПАРАШЮТА и пришел доложиться командиру.
- Товарищ полковник, капитан Мурзаев вернулся в расположение части.
Самолет сбит истребителем, экипаж в полном составе машину покинул.
Бледный до синевы полковник осторожно кончиком пальца потыкал в грудь
пришельцу, потом отдал приказ:
- 150 грамм капитану! - и уставился на Мурзаева.
Володя сильно удивился, но отказываться не стал и тут же употребил (не
нарушать же приказ!)
- Фуу, - выдохнул полковник, - я уж думал или я рехнулся или ты ммм.. ,
ну в общем теперь вижу - живой!

Вывалившись из самолета, Володя получил по голове каким-то обломком.
Шлем на меху голову от дырки спас, но в отключке летчик пролетел больше
3000 метров, угодил в занесенный снегом овраг, по касательной к склону
пролетел насквозь несколько метров снега и затормозил на дне оврага у
ручья.

С тех пор Володя праздновал свой день рождения дважды. Причем в один
день. И день этот был 24 декабря.

P.S. А всех ребят из Володиного экипажа немец расстрелял в воздухе на
глазах у всего аэродрома пока они опускались на парашютах.

Витек Питерский

История эта произошла в 1985 году на сборах в окрестностях Абрау-Дюрсо,
где из нас сначала хотели сделать сначала идиотов, а потом - защитников
отечества.
Утром на построении наш полкан завел знакомую до отвращения песню:
- Итак, товарищи курсанты, необходимы десять добровольцев...
В рядах потенциальных добровольцев гробовое молчание.
- ... разгрузить кирпич....
Из задних рядов разочарованное: "У-у-у..."
- ... в винодельческом совхозе Абрау-Дюрсо!
В тот же момент тридцать пар сапог выбили пыль из плаца в дружном шаге
вперед.
С правого фланга были отсчитаны десять счастливчиков и под завистливые
взгляды неудачников отправлены в КУНГе в светлую даль. Весь день
завистники строили всякие догадки о том, чем там занимаются сейчас наши
орлы. Часов уже в девять вечера в клубах пыли показался Урал со
специалистами-кирпичниками.
Действительность превзошла все наши самые смелые ожидания: из кабины
Урала вылез восточный человек и сказал нам:
- Эй, студента, давай своих выгружай сама! А то студента тяжелый очень,
все руки болят один таскать!
На полу КУНГа штабелем лежали тела счастливцев.
Все это было бы и ничего, но в полночь (видимо под влиянием полнолуния)
один из счастливцев - Саша Кузин - решил поплавать в море. А поскольку
от нашей части до моря было километров 70, то нырнул он прямо с крыльца
казармы в ближайшую клумбу и поплыл по ней шикарным брассом. К
несчастью, это оказалась клумба, посаженная собственноручно женой
командира дивизиона. Поэтому наш Саша с детским совочком в руках
оставшуюся до конца сборов неделю занимался декоративным садоводством.
По воспоминаниям участников корпичного подвига, оклемавшихся назавтра к
обеду, работу они, не рассчитав, прикончили через пару часов. Местный
бригадир решил отблагодарить работящих ребят: принес им ковшик и
показал:
- Там красное, а там - белое. Прямо и направо - крепленое.
Повертев критически в руках ковшик наш командир Сережа махнул его на
приличное случаю ведро. Первое ведерко опустело в момент. Потом пошло
второе. Третье. Сколько их было после третьего - неизвестно. Но через
день из совхоза приехал местный кадр с бумагой, в которой было черным по
белому сказано, что студенты вдесятером цинично выдули на холяву около
110 литров различных спиртных напитков. Впрочем, выйдя из штаба,
жалобщих напялил кепку и со вздохом сказал:
- Все равно ведь не поверят, человек столько не выпьет! - и отбыл
восвояси.
Историю замяли в связи с неправдоподобностью.
P.S. На церемонии прощания с нами командир дивизиона толканул
прочувствованную речь, начав ее так:
- Когда мне сказали, что в часть для прохождения сборов прибывают 30
студентов-бауманцев, не скрою: мне стало нехорошо...

Ответ Кадету Биглеру - История о ворошиловском выстреле.
История случилась в 1986, когда я еще имел возможность удовлетворять
техническое любопытство за казенный счет, а именно - участвовать в
испытаниях переносного зенитно-ракетного комплекса. Мне все сие было
в новинку и в диковинку, и старшие коллеги-испытатели, которым все это
остопиздело еще во времена моего розового детства, с удовольствием
перегрузили на меня процедуру пуска.
И вот вожделенное приключение: я стою на позиции, как х$# посреди морды.
На голове каска, в головные телефоны бухтит руководитель испытаний,
поверх моих обычных очков надеты защитные "консервы". Азимут получен,
вижу цель, я доворачиваю ракету, головка захватывает цель. Докладываю
"Есть захват цели!". Команда "Пуск!". Дожимаю спусковой крючок, ракета
выхаркивается из трубы и, обдав меня зловонной дымной тучей из
стартовика, чешет к цели. Я в полном восторге и осознании значительности
собственного свершения смотрю, как моя ракета сближается с целью, из
жопы самолета вылетает какой-то черный клуб дыма и мишень, завалившись
на крыло, со свистом идет прямо в землю. Ебануло так, что я на бетонной
площадке подпрыгнул. В моей восторженной башке проносятся следующие
мысли (в порядке очередности):
1. "Как я его уебал!!! С первого пуска, одной ракетой!!!"
2. "Стоп! Как я мог его уебать, если ракета телеметрическая,
болванка же, блин?!!"
3. "Это пиздец, теперь точно посадють!"
Я продолжал как памятник торчать на позиции в полном ох... нии, пока мой
шеф не встряхнул меня за шиворот с криком: "Какой мудак этому ебаному
Чингачгуку боевую ракету дал?!!!"
В общем, я провел в комнате гостиницы самые веселые три дня моей жизни,
пока батальон солдатиков, рассыпавшись цепью по степи, собирали в
полиэтиленовые пакетики все самые мелкие останки несчастного самолета и
моей ворошиловской ракеты. В результате выяснилось, что случилось
невозможное: ракета вошла точно в воздухозаборник мишени и движок на ней
тут же дал клина. Дело спустили на тормозах благодаря моему шефу и
здравомыслию командиров. Слава богу, самолет-мишень был
радиоуправляемый. Правда, шеф в результате моего меткого выстрела
распорядился "Не давать этому хреновому аварийщику в руки ничего опаснее
карандаша" и меня вскоре перевели из испытателей в конструктора, чему я
был несказанно рад.
P.S. Через некоторое время после удачного выстрела на меня спустился
посмотреть Сам. Вместе со свитой Сам Самыч прошествовал в угол к моему
кульману. Внимательно оглядев меня, решил проявить демократизм и задал
очень глубокомысленный вопрос "Как же это вы так вот?". На что я,
растерявшись, дал не менее содержательный ответ "Дык а хули там!"
P.S.S. Между прочим, за свой находчивый ответ я получил гораздо более
содержательных пиздюлей, чем за меткое попадание.

Сема Прокопенко возвращался домой в неважном настроении. На
сегодняшнем дежурстве в ДНД на проходной мясокомбината не удалось
задержать ни одного расхитителя. Расхитителей и других антиобщественных
элементов Сема не любил всей своей широкой душой, с трудом помещавшейся
в могучем теле двухметрового роста и почти такой же ширины. При всем при
том Сема был исключительно добродушным и необидчивым человеком. Наверное
потому, что до сих пор не находилось такого смелого или глупого, кто
решился бы его обидеть.
Но на второй остановке в трамвай вошла симпатичная девушка. Настроение
улучшилось. Сема познакомился с ней и они прокатились несколько кругов
на трамвае по кольцу. Мимо проплывали буйные заросли сирени, цветущие
яблони, уютные скамеечки на каждой остановке в обрамлении монументальных
бетонных урн метровой высоты …

В 1986 году, незадолго до безвременной кончины комсомола, меня
угораздило попасть в секретари нашего отделения. А это ни много ни мало,
а под сотню молодых балбесов, в массе своей очень умных и неженатых,
отчего попадающих во всякие истории. Так что к письмам «по месту работы»
мы относились философски и, как обычно, спускали их на тормозах, в
смысле – в сортир.
Но это письмо повергло меня в полный ступор. Вот оно, хранящееся у меня
как дорогая реликвия:

« В комсомольскую организацию «****» от начальника К***ского районного
отделения милиции майора Кузякина И. Н.

16 мая 1988 года гражданин Прокопенко С.А., будучи в нетрезвом
состоянии, неоднократно оскорбил действием граждан Мукашова А.К. 1966
г.р., Пылева П.С. 1967 г.р., Павлова О.Н., 1965 г.р. и Никитина Г.С.
1967 г.р., после чего цинично над ними надругался.
Несмотря на то, что подвергшиеся оскорблению граждане отказались от
подачи заявления о привлечении к ответственности гражданина Прокопенко,
просим принять меры общественного воздействия к гражданину Прокопенко с
целью недопущения подобных действий в будущем».

Народ с увлечением спорил, какие такие «цинично надругательские»
действия предпринял Сема, если даже менты в письме постеснялись писать.
Полет эротической фантазии заинтригованных коллег не знал границ.

Семин простодушный рассказ на комсомольском собрании о происшествии был
неоднократно прерываем бурными аплодисментами и неформальными выкриками
из зала «правильно! », «молодец! » и, даже, «а хули там!».
Итак, та же история от Семы:

« …и тут входит девушка: симпатичная, блин! Я, конечно, познакомился.
Сидим, значит, в смысле, едем, пиво пьем..
- А пиво-то где брал в 10 вечера?
- Дык у нее с собой 5 бутылок с собой было
- Во Семке везет: мало того, что девчонка симпатичная, так еще и с
пивом!
- Товарищи, не отвлекайтесь, мы не пиво тут обсуждаем, а поведение
комсомольца…
- Не, а чего, я себя хорошо вел! Даже когда этот первый дурачок с Светке
приставать начал, я его даже не бил. Просто открыл дверь трамвайную и из
вагона выкинул.
- На ходу?!
- Дык у меня руки, само собой, заняты: в одной этот хрен голландский
дергается, а другой я двери открывал. Чем я тебе тормозить буду?
- А остальные?
- Чего остальные?
- Так в письме про четверых речь.
- А, так мы ж со Светкой по кругу ехали, так этот дурачок приятеля
позвал. Только я вторую бутылочку открыл, этот уксус опять в дверь
трамвайную лезет, да еще и не один. Бутылку мне опрокинули, уроды, пиво
разлили. Ну я их взял обоих…
- Опять в дверь выкинул?
- Ага, только предварительно их друг об дружку шмякнул слегка, а потом,
само сбой, в дверь выкинул.
- А в этот раз чем дверь, открывал, руки-то обе заняты? Другим местом,
что ли?
- Каким местом? – удивился Сема – Как раз остановка была, я их на
лавочку поклал да и дальше поехали.
- Ну, так где четверо-то?
- Дык шмякнул я их, наверно, сильновато. Они как очухались, так сдуру за
подмогой побежали. Ну мы проехали еще круг, на той же самой остановке
опять эти обормоты лезут, но уже вчетвером. Ну я рассердился маненько:
че эти уроды трудовому человеку отдыхать мешают. Ну двоих, тех,
неугомонных, за шиворот взял, да двух других ими и шмякнул.
- Че ты все «шмякнул» да «шмякнул», ты давай про надругательство
рассказывай!
Народ в зале одобрительно загудел и навострил уши.
- А ничего я такого плохого и не делал. Эти паразиты мне надоели до
невозможности, так я их головой в урны и повтыкал, чтоб, значит, не
мешали.
Тока урн-то две, а этих уродов четыре. Ну я двух других ихними же
штанами к урнам же и зафиксировал.
А уж потом менты их в таком виде нашли, да меня на четвертом круге и
арестовали.
Собрание закончилось вынесением Семе благодатности за борьбу с
хулиганством и порицанием за унижение человеческого достоинства
хулиганов.

А через два месяца мы с друзьями гуляли на свадьбе Семы и Светы. И хоть
свадьба была почти безалкогольная (помните, небось, времена), но всем
было весело.

P.S. На свадьбе Сема всем желающим сворачивал в трубочку пятак. На
память. У меня он до сих пор хранится.

Эта серия историй должна была появиться к дню Победы, но по не
зависящим… не дошли руки. Чем больше лет проходит с войны, тем больше
брехни прет с экранов, по радио, в многочисленных книжках писак, которые
строчат по заказу благообразные байки о массовом героизьме и великом
подвиге великого русского народа. 95% истории войны – это история того,
как солдатской кровью отмывали генеральские подштанники; история того,
как подонки в синих петлицах и погонах уничтожали собственных солдат,
чтобы их самих не уличили в трусости.
Сегодня годовщина смерти моего деда Петра, от которого я, тогда еще
12-летний пацан, впервые в жизни услышал ПРАВДУ о войне. Его уже нет на
свете 23 года и для моих детей эта война так же далека как времена графа
Монте-Кристо или война в Америке с индейцами. Наши дети, наверное,
правду о войне, окопную правду, не узнают. Потому и решился все же
написать.
Итак, неизвестная история войны.
История 1. Смешная.
В апреле 1941 года закадычный друг моего деда Володя Мурзаев по кличке
Мурзилка закончил с отличием Ростовскую авиашколу и был оставлен в ней
инструктором. Володин беспокойный характер доставлял массу неприятностей
и, в первую очередь, его обладателю. Но поскольку и пилотом Володя был
от бога и преподавателем классным, его терпели, да сам начальник
авиашколы питал слабость к талантливому парню.
Надо сказать, Володя страстно стремился в дальнюю авиацию, а ежедневное
утюжение неба на У-2 очень быстро надоело. И вот однажды он поспорил с
закадычным другом Петей, что он прирожденный бомбардировщик, а в
доказательство побился об заклад, что с бреющего полета попадет валенком
в очко полевого сортира.
В Ростове по причине жаркого климата и вечного дефицита древесины
сортиры обычно строили без крыши – три стены и дверь. Так что проблемы с
бомбо.., пардон, валенкометанием нет.
Пробный выброс снаряда за борт показал, что легкий валенок мотыляет
набегающим потоком как попало и попасть им во что-либо практически
невозможно.
Поэтому для боевого вылета был выбран старый сапог, имеющий практический
идеальную аэродинамическую форму.
Итак, Володя в воздухе, заходит на боевой курс и.... вдруг в будке
сортира видит чью-то лысину! Времени на повторный заход не было (ведь за
перерасход бензина могли и вредительство пришить) и лысина была поражена
с одного захода.
Приземлившись и зарулив на стоянку, Володя был удивлен тем, что его
друзья вместо поздравлений как-то отводили в глаза и норовили
бочком-бочком свалить подальше.
Тут подоспел вестовой с приказом немедленно прибыть к начальнику
училища.
Войдя в штаб, Володя обомлел: на гладко выбритом черепе начальника
красовался отпечаток сапога и здоровая шишка.
- Ну что, лейтенант Мурзаев, под трибунал пойдешь, - ласково поведал
начальник, - такого хулиганства я тебе не прощу!
- Никак нет, товарищ майор!
- Что никак нет?!!!
- Это не хулиганство, я вам уже шесть рапортов написал с просьбой
отпустить в дальнюю авиацию!
- Сколько раз тренировался?
- Ни разу, товарищ майор, попал с первого захода и без тренировки!
- Значит так: я проверю – если врешь – трибунал, если нет, посмотрим… А
пока десять суток ареста!

Видно начальник по тем временам был небывалой мягкости человек, а может
по голове его крепко сапог приложил, потому что войну Володя встретил в
морской авиации и в 1941 году летал бомбить Берлин на ИЛ-4.

Володя летал всю войну, его сбивали пять раз, но он не получил даже
царапины. Желающих летать с со Счастливчиком было всегда хоть отбавляй.
Правда, не всем членам экипажа везло так, как ему, но это совсем другая
история.
Витек Питерский

История о политическом рукоделии.
Сразу после института мне посчастливилось работать в одной сугубо
закрытой конторе в отделе, занимавшемся генерацией идей о том, каким еще
способом максимально эффективно укокошить побольше народу.
Как и во всяком собрании неординарных личностей, были у нас и свои чудаки
с очень большим и своеобразным чувством юмора.
Наш отдел имел на ближнем полигоне свою лабораторию, где кое-какие
научно-фантастические идеи превращались помаленьку в металл и
электронные платы. Естественно, такое сборище «шибко умных» в одном месте
постоянно привлекало внимание высокосидящих и примерно раз в месяц нас
посещала очередная группа людей в лампасах или дорогих костюмах с
большой свитой. И вот очередное явление: группа во главе с седым
генералом от артиллерии. Все посмотрели, кое-что поняли, еще больше не
поняли. Наш шеф, естественно, сопровождает всю эту кодлу лично. Ровно в
полдень на стене оживают старинные ходики, неизменно поддерживаемые в
рабочем состоянии нашим умельцем Витей.
А ходики эти, надо отметить, очень были замечательные. Весь циферблат
расписан колосьями, колхозниками и тракторами. Даже кукушка не просто
так кукует, а выскакивает из окошка трактора. Поэтому Витя при каждом
ремонте часиков ворчал, что, мол, не могли, идиоты, чего-нибудь
поинтереснее в часы посадить.
Итак, из часиков доносится кукование, а шеф глядя на часы с каждым
«куком» бледнеет на глазах. Генерал, мельком глянув на часы, буркнул:
«Надо же, какие патриотические часики! » и покинул лабораторию со всей
свитой.
Потом шеф вернулся один и понеслось! Ни до, ни после я не видел шефа в
такой ярости.
Оказывается, Витя-таки внес веселую струю в старинный раритет. Для этого
он отфигачил голову от маленького бюстика вождю и теперь Владимир Ильич
в кепке каждый час высовывался из кабины трактора и весело кричал
«Ку-ку! ».
Начальственный конвульсиум не привел к кровопролитию. Изничтожены были
только не в чем не повинные ходики.
P.S. До сих пор не знаю, что нас спасло: то ли генерал был
подслеповатый, то ли вождя в кабине принял за патриотическую идею,
одобренную лично товарищем Сусловым.

Вилли Кранц был до 1988 года обыкновенным советским гражданином
Валентином Кранцевичем. Из еврейского наследия от папы с мамой у Валека
была фамилия, не оставляющая никаких шансов на карьеру и непременный
атрибут, который в приличном обществе публично не демонстрируют.
Подъем и плавный перелет на территорию, тогда еще, недружественной ФРГ и
потеря по пути отдельных букв из имени и фамилии - отдельная история и
не о ней сейчас речь.
К началу 21-го века Валек был уже вполне добропорядочным бюргером Вилли
Кранцем, владельцем небольшого ресторана в пригороде Гамбурга. В
ресторан заходили, в основном, докеры, матросы, водители и прочая
пролетарская публика. Кормили у Валека (то есть, конечно, Вилли) вкусно
и недорого, наливали щедро, но согласно прейскуранту. Коллектив
подобрался очень дружный – и регулярное безобразие, которое у них сейчас
называют "корпоратив" (а у нас – пьянка на рабочем месте) еще больше
скреплял узы дружбы. Поэтому, когда шеф-повар Гайнц попросил у Вилли
ключи от ресторана на воскресенье с целью проведения скромного семейного
торжества, то получил просимое без всяких проблем.
Наш, отечественный человек навсегда остается любителем шашлыков-пикников
на природе, ибо вырос на этом и не мыслит себе лучшего отдыха в скромный
уик-энд.
Вот и Валек в воскресный вечер со своим другом детства Мишей мирно
употребляли на природе изумительный шашлычок, запивая не менее
изумительным пивом. Поскольку дело происходило все-таки в Германии, то
вместе с другими благами цивилизации (как то навесик с крышей, газовый
мангал, арендованный на вечер, столик для закусок и т.п.) присутствовал
и небольшой телевизор. Валя потянулся за новой порцией шашлыка и вдруг
на экране телевизора увидел свой ресторан в окружении пожарных машин,
полиции, толпы зевак. По заверению Миши, вид у Валека при этом был такой,
словно он нечаянно съел шампур от шашлыка. Причем поперек.
На экране двое полицейских выводили из ресторана в наручниках
звероподобного амбала с бритой головой, на которой красовалась
вытатуированная свастика. Бойкая журналисточка щебетала про "сборище,
устроенное в сомнительном заведении в день рождения Гитлера местными
неонацистами".
На другой день с утра Валя прибыл в отделении полиции. И с изумлением
узнал, что ему хотят предъявить обвинение в участии неонацистской
организации.
- У вас есть алиби, господин Кранц? – подозрительно щурясь на
обалдевшего Влека наезжал следователь.
- Есть!
- Пожалуйста, предъявите!
Не долго думая герр Кранц расстегнул штаны и вывалил перед следователем
свое алиби вполне убедительного вида.
Надо отдать должное: выдержка у господина следователя оказалась
отменная. Без дальнейших проволочек Валек был "освобожден вчистую" и к
обеду уже трудился в своем Gaststätte.
- Ну и как, уволил ты Гайнца после такой-то подлянки?
- Да ну его, дурака! Где я еще такого классного повара найду? Да и
рекламу он нам сделал такую, что мы за неделю месячную выручку сделали.
Неонацисты – это, конечно, отвратительно, но бизнес – это святое!

Витек Питерский

Неизвестная война. История 3. О зверствах фашистских оккупантов.

История рассказана моей бабушкой, Валентиной Михайловной, которая
пережила в Ростове две оккупации и много сопутствующих этому бед. В те
времена бабуле, которую я помню полной крупной женщиной, было всего 32
года. Настоящая донская казачка – рост 180, красивейшая черноглазая
женщина, сильная и на руку и на язык.

Итак, немцы брали город Ростов два раза. Первое нашествие запомнилось
мало: немец был какой-то суетливый, как будто не верил, что так быстро
русские отступают. Все видать какого подвоха ждали. Зато уж в 42-м
пришли надолго. Назначили старост на каждой улице и в квартале. Само
собой, гестапо и полиция тоже быстренько обосновались. Самым подходящим
гестаповцам показалось здание ростовского НКВД и тюрьма при нем.
Бабушка жила в то время в четырехквартирном небольшом доме коридорной
системы с маленькими огородиками и сарайчиками во дворе и окошками на
мощеную городскую улицу. При определении немецких офицеров на постой, в
соседнюю квартиру поселились два немецких офицера: красавец-блондин Курт
и маленький толстенький и очкастый Пауль. В этой квартире раньше жила
еврейская семья. Их забрали еще до войны ночью какие-то люди. Больше ни
Лазаря Ионыча ни его жены Сары, ни их двоих девочек никто не видел, да и
спрашивать-то боялись.
Немцы жили тихо и мирно, никого не трогали. Однако же шнапс выкушать
любили. И вот в один отнюдь не прекрасный день по пьяному делу Паулю
приспичило побаловать свою утробу русским блином. Недолго думая он взял
в руку чугунную сковородку и пошел на кухню к Вале объясняться:
- Матка, блинка давай-давай!
Валя, у которой и жмыха дитю пожевать не было, а уж муку и забыли как
выглядит, взяла сковородку и от всей души объяснила любителю блинов:
- Да пошел ты на хуй, срань очкастая, щас я тебе такого блина заебеню,
ты у меня неделю его не высерешь!
И для полноты понимания со всего размаху сковородкой приложила
нордического сверхчеловека по уху.
Потомок нибелунгов отлетел в один угол – очки в другой. На шум выскочил
Курт и увидел в углу Пауля с перекошенной мордой, судорожно пытающегося
выцарапать из кобуры пистолет и совершенно белую от ужаса Валю.
Курт дружески обнял и потащил пострадавшего любителя блинов в комнату,
за спиной показывая Валентине рукой, уйди, мол, скройся сейчас же.
Валя заперлась у себя и до утра тряслась от страха.
Утром, не смотря на распухшее ухо и взгляд исподлобья, Пауль за пистолет
не хватался. Курт же на Валентину и на своего сослуживца только
посмеивался. Наверное эта история произвела на Курта впечатление, потому
что когда Валина дочка (моя будущая мама, которой тогда было 5 лет)
заболела воспалением легких, он притащил большущую банку меда (килограмм
5) и целый ящик сливочного масла в подарок.
История эта имела неожиданное продолжение. Когда наши солдаты отступали
из Ростова, то Валентина надыбала в какой-то брошенной военной машине
целую канистру керосина. Сами понимаете, какая это было драгоценность в
те времена. Чтобы немцы не отобрали, а свои не скомуниздили ценный
продукт, Валентина закопала сокровище в углу сарая.
Видно Пауль подсмотрел, как Валя вечером откопав канистру наливает
керосин в лампу, да и написал донос в гестапо, что она связана с
партизанами и готовит поджог продовольственных складов.
На другой день пятилетнюю девочку и ее маму забрали в гестапо.
Их спасло чудо и квартальный староста грек Калаиди. Калаиди собрал
подписи (!) соседей под письмом в гестапо (!), что муж Вали не офицер и
не коммунист, что она не имеет связи с партизанами. Он умудрился найти
нужного человека в гестапо, сунуть ему петицию и свеженького молочного
поросенка.
Да-да! Великие завоеватели и сверхчеловеки брали вполне человеческие
взятки.
Валя и маленькая Лиля вышли из гестапо.
На другой день в связи с наступлением красной армии ВСЕХ заключенных
(больше 1000 человек) в гестаповской тюрьме расстреляли.

PS. Ни Пауля ни Курта Валя больше никогда не видела. Грека Калаиди
расстреляли в НКВД за сотрудничество с оккупантами. Писем в его защиту
никто не писал.
Витек Питерский

Мир диких домашних кошек (в продолжение историй от 17/10).
Наша молоденькая двухлетняя кошечка Тося этим летом впервые была
вывезена в деревню. Восторгу животного, родившегоcя и выросшего в
питерской квартире, не было предела. Что характерно, охотничьи инстинкты
пробудились моментально. Это пробуждение я и наблюдал, принимая
солнечную ванну и бутылочку пива.
В тещином доме летом живет приходящий кот Мурзик, которого подкармливают
и не обижают. Правда, мышей он не ловил (не самцовское это дело), но
все-таки кошачий дух в доме есть. И вот взору деревенского мурзилы
предстала грациозная угольно-черная городская красавица с маленькой
белой брошкой на груди. Самец решил не ударить в грязь лиц..., то есть
мордой, и продемонстрировать городской фифе свою немеряную крутизну.
Для демонстрации крутизны была выбрана синица, нагло примостившаяся на
куст сирени. Кот, как заправский культурист, прошелся перед
красоткой-кошечкой туда-сюда, распушив хвост, затем стал подкрадываться
к весело щебечущей синице. Бросок! Синица вспорхнула чуть выше и кот
шмякнулся на землю. Второй безуспешный бросок завершился приземлением в
лужу. Синица нагло взлетела на веточку повыше и принялась издевательски
освистывать неудачника.
Городская смирно сидела на сухой кочке, обвившись хвостиком и
внимательно наблюдала за этим цирком, удивленно округлив желтые глаза.
Такого она еще в жизни не видела!
После красивого приземления деревенского пижона в лужу, эстетическая
натура утонченного существа (как-никак помесь элитной персидской кошки и
классического сиамского самца!) не выдержала.
Теперь уже кот в полном обалдении смотрел, как Тося с места одним
прыжков взлетела на высоченный забор, а оттуда одним движением рухнула
сверху на синицу. Хлоп! Тося приземляется на кочке, где она только что
сидела, а в черных лапах агонизирует несчастная птица.
Победительница презрительно смотрит на пижона и, бросив птицу этому
мужлану, гордо удаляется распушив хвост трубой.
На обосранного Мурзилу было жалко смотреть. Его еще не разу в жизни так
не унижали! И кто! Какая-то малолетка, фифа городская!
Но, видимо, субординация в кошачьем мире дело святое (не то что у нас -
хамо сапиенсов). И до конца лета Мурзик относился к новой подруге
исключительно почтительно и терпеливо ждал, когда Тося продегустирует
харч из его миски.

P.S. К концу лета городская фифа Тося научила Мурзика охотиться на мышей
и на вечернюю охоту они ходили уже вдвоем, принося за раз по 6-8 мышей и
крыс. Причем добыча выкладывалась каждое утро рядком на крыльце для
отчета о проделанной работе и одобрения хозяевами. Вот что делает
твердая женская лапа с простым деревенским котом.

Встречная история для Кадета Биглера: Произошла эта история в 1986 году.
Помните наверное - брожение в умах, перестройка, жутко красноречивый
генсека, толкающий любые речухи без бумажки. В общем мы с тремя
коллегами ехали с Южного полигона на новой бронемашине с
противотанковыми ракетами на борту. Это так называемые испытания новой
установки возкой. Мы должны были пройти почти 3 тык по мерзейшим
проселочным дорогом через какие-то полусгнившие деревушки и прочие
глухосранские дыры. Как помните по тем временам, еда с перестройкой
как-то не срослась. К исходу вторых суток нашего рейса жратва совершенно
закончилась, но горючее (не для машины, понятно) еще было. Мы докончили
горючее, чтобы добро не пропадало, и в очень веселом настроении поехали
дальше. Впереди показались домики селения дворов эдак на 30. Само собой
имелась в сей дырище и Столовая, которая по причине позднего времени (а
был уже пятый час пополудни) готовилась к закрытию. Мы остановились с
задней стороны заведения и я с Сашкой(как сохранившие наиболее
благообразный вид) пошли договариваться насчет похавать. Благообразный
вид не помог. Дама народного габарита подробно объяснила нам, куда мы
можем пойти с далеко идущими целями разнообразных половых извращений.
Нас с Сашкой, как людей интеллигентных, такое обращение возмутило. Мы с
ним рванули в машину, я залез на место оператора, он - за рычаги.
Теперь представьте себе картину: период раннего пересроя, тихое село
Нижние говнищи и вдруг из-за угла мирной деревенской столовой с ревом
вылетает огромный бронированный монстр с задраенными по-боевому люками,
лихо разворачивается с пылью и скрежетом носом к дверям заведения
общественного питания, с военным клацанием бронированного железа на
крыше отрываются люки и в боевую позицию в положение готовности на
пусковую (и на прямую наводку на ПОП) вылезают две ракеты охуенного
калибра и спокойный деловитый голос Сашки через громкую наружку
спрашивает: "Ну что, бляди тупорылые, будем защитников отечества
кормить, или уебать вас нахуй?!"
Понятное дело еда нашлась, нашлось для зашитников отечества и к закуске.
И так все это хорошо пошло, что заторчали мы в этих Нижних говнищах аж
на 3 дня. И девчонки, офигевшие без нормальных мужиков (а местные - кто
на кладбище на почве пьянки, а кто просто уже "просто лось" на почве
того же) так были нам рады, что просто грех было смываться не
попрощавшись. Понятно, по возвращению был составлен подробный акт о
героическом труде группы инженеров-испытателей на морозе (дело было в
июле) под проливным дождем (стояла просто тропическая жарища) по замене
трех траков в полевых условиях.
Правда шеф, приняв акт, сказал, что если кто нибудь из нас в результате
героической замены траков не дай бог триппер поймал или еще чего похуже,
то с работы вылетит со свистом и поджопником. Что и говорить, знал жизнь
Виктор Палыч! Впрочем, в тот раз все обошлось.