Новые истории - основной выпуск

Первая пара по теории вероятности уже как 20 минут должна была начаться, но препода нет. Открывается дверь, входит препод, начинает что-то искать у себя в столе и говорит: "Какова была вероятность, что я опоздаю? Небольшая, да? А какова вероятность, что прямо сейчас в аудиторию забежит собака? Совсем мизерная, да? А какова вероятность, что я попаду в ДТП? Маленькая, ведь правда? А какова вероятность, что я попаду в ДТП при участии циркового слона, опоздаю к ветеринару и мне придётся прийти на пару с собакой в сопровождении клоуна и полиции, которым я должен показать свой паспорт? — Вы скажете это нереально, но...".
И в аудиторию сначала забегает пёс, а потом заходит клоун и полиция))

Эта любовная история в 1936 году потрясла всю театральную Москву. Молодой актёр Вицин влюбился не в кого-нибудь, а в актрису Дину Тополеву — жену народного артиста СССР Николая Хмелёва, худрука студии, которая позже преобразовалась в Театр им. Ермоловой.

Ему было 19 лет, ей — 35, но она ответила ему взаимностью и ушла от мужа. Вместе они прожили почти 20 лет, но официально так и не расписались.

Казалось бы, после такого предательства театральной карьере актёра должен был наступить конец. Однако Хмелёв простил жену и своего ученика Вицина и по-прежнему давал ему новые роли.

Кстати, когда актёр уже был женат, а актриса осталась одна и сильно болела, Георгий Михайлович ухаживал за ней. Приносил продукты, покупал лекарства, оплачивал сиделок. Мало того, в то время законная супруга Тамара Фёдоровна во всём поддерживала мужа.

«Со своей официальной супругой Вицин тоже встретился в Театре им. Ермоловой, — рассказывает директор Музея трёх актёров Владимир Цукерман. — Тамара Мичурина, племянница знаменитого селекционера, работала там бутафором. По рассказам самой Тамары Фёдоровны, их знакомство состоялось на Пасху. Она пришла в реквизиторскую, куда народ принёс куличи и пасху. И в кабинет вошёл Вицин с крашеным яйцом в руке. „Девочки, я пришёл похристосоваться“, — сказал он. Они трижды поцеловались, заглянули друг другу в глаза... и начали встречаться».

«Как он красиво ухаживал за будущей супругой! — вспоминал сценарист гайдаевских комедий Яков Костюковский. — Тамара была женщиной аппетитной. Вицину всегда нравились такие, он говорил: «Полная женщина привлекательнее тоненькой худышки, напоминающей карандашик».
Вицин семь раз сыграл Труса. Потом был Хмырь в «Джентльменах удачи», пьяница из комедии «Не может быть». Менялись сценарии, а образ оставался прежним — этакий простачок-выпивоха.

Зрители думали, что в жизни он тоже пьяница, к нему всегда приставали забулдыги и предлагали: «Третьим будешь?» Он отвечал: «Нет, я могу быть только четвёртым и такова концепция».Пока до пьяниц доходили слова актёра, он успевал уйти.

Вицин вообще не употреблял спиртного. На съёмках «Кавказской пленницы» из-за этого возникли проблемы. По сценарию Вицину надо было залпом выпить кружку пива, а он наотрез отказался. Предлагает: «Налейте шиповник». Снимают первый дубль, второй... Выпил уже пять кружек, как кто-то заметил: «Не пойдёт! Пены нет!»

Никулин предложил подложить в кружку вату, но Вицин не выдержал: «Да в меня не влезет шестая кружка. Хоть с ватой, хоть без!» «Как желаете, — вмешался режиссёр Леонид Гайдай. — А снять ещё один дубль придётся. Причём с настоящим пивом». И трезвеннику Вицину пришлось через силу осушить кружку.

В паспорте и на могиле Вицина написана дата рождения 18 апреля 1917 года. На самом деле он родился в 1918 году, а лишний год прибавил себе, чтобы побыстрее поступить в театральный. Официальное место рождения актёра город Петроград (Санкт-Петербург) — тоже выдумка. Он появился на свет в Финляндии в селении Териоки, которое потом отошло к СССР (ныне город Зеленогорск Ленинградской области).

В фильмографии актёра тоже есть неточности. Первой его ролью в кино называется опричник в картине Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный». Но Георгий Михайлович говорил, что в глаза не видел Эйзенштейна, а первый раз на экране появился в роли железнодорожника в фильме Сергея Юткевича «Здравствуй, Москва». Это был 1945 год.

Позже Григорий Козинцев снял его в роли Гоголя и собирался снимать в «Гамлете». Вообще поначалу Вицину прочили карьеру драматического актёра, но в 1961 году вышла короткометражка Гайдая «Пес Барбос и необычный кросс», и его киносудьба изменилась. Он стал Трусом, а Гамлета сыграл Смоктуновский.

Георгий Вицин мог иметь всё: машины, дачи, деньги. Но страсти к богатству у него не было. «Он был бессребреником, — говорит Владимир Цукерман. — Старался жить скромно. Прятался от назойливой публики в своей квартире или уединялся на природе с мольбертом».

В конце жизни Вицин выступал с юмористическими концертами, а на гонорары покупал еду для бродячих собак.

Георгий Вицин сыграл более ста ролей в кино. Зрители полюбили его за Труса, а ему больше других нравилась роль сэра Эндрю в «Двенадцатой ночи» (1955 год) режиссёра Яна Фрида. «В Англии вышла статья, очень приятная для меня, где было написано, что я точно ухватил английское чувство юмора, — говорил актёр в одном из интервью. — Но Би-би-си почему-то назвала меня „Выпин“. Возможно, телекомпания предсказала мои будущие „пьяные“ кинороли?»

В юности Вицин часто исполнял роли стариков, а в зрелом возрасте — юношей. В фильме «Максим Перепелица» он играл деда Мусия, который по сценарию был на 30 лет его старше. А в 38 лет снялся в «Запасном игроке», где исполнил роль 18-летнего Васи Веснушкина.

Молодого, 28-летнего, оболтуса в «Женитьбе Бальзаминова» Георгий Михайлович тоже сыграл уже в зрелом возрасте — в 48 лет. Сценарий был написан под него, но фильм начали снимать спустя десять лет. Естественно, за это время актёр постарел. «Я сам себя загримировал, — рассказывал Вицин. — Где сеточку из краски нарисовал, где веснушки сделал, чтобы морщин не было. Придумал паричок, нос подтянул. Шпатлёвку смешал с красной краской, чтобы лицо «похудело». Режиссёр посмотрел на мои художества и сказал: «Буду снимать!» Из-за столь сложного грима сам Вицин называл картину «Женитьбой Бальзамированного».

Вицин очень серьёзно занимался йогой. Стоял на голове, принимал позу лотоса, не ел мяса, регулярно медитировал. Кстати, к йоге его приобщил Савелий Крамаров, с которым они познакомились на «Джентльменах удачи». Актёры тогда подружились: оба в кино играли чудаков, а в жизни были интеллигентными, начитанными людьми.

Когда Крамаров уезжал в Америку, все свои ксерокопии (йога тогда была запрещена) он передал Вицину.

Однажды Вицина узнали в очереди, стали уступать место. «Я не Вицин, я его брат», — стал обманывать людей актёр. «У тебя такой замечательный брат, что и ты имеешь право без очереди - проходи!"

Ностальгия по социализму –тем, кто помнит.

…в жизни всегда есть место подвигу…

Оборачиваешься назад, вспоминаешь - а вроде бы и ничего особенного – вполне себе штатные ситуации. Теплотрасса – штука вполне понятная и почти родная. Во всяком случае, за те четыре с половиной года, что я на ней проработал, мы вполне подружились. Девятнадцать камер на полутора километрах прокладки – от котельной до площадки головного предприятия. Обслуживание этого хозяйства входило в мои обязанности.

Летом – ремонт арматуры и сальниковых компенсаторов, зимой- периодический осмотр – закапало где- то, подтянуть ключиком. Ключик на 32 мм, и в зависимости от диаметра труб, от полутора до двух десятков шпилек по периметру фланца.

Половина камер с неработающим, или забитым всякой дрянью дренажом, а это значит, что трубы по брюхо в воде – и нижние гаечки подтягивать приходится окунаясь. Вода в камере (это просто бетонная коробка, зарытая в землю) как правило горячая – температура труб – 110/ 90 оС, если уровень поднимается до трубы, вода начинает кипеть.
Зимой особенно забавно – открываешь все крышки люков, ждёшь минут пять, пока пар выйдет, и камера немного остынет, раздеваешься по пояс, и вниз – иначе, если полезешь в одежде, она промокнет, и в мокром на морозе становится неуютно. Вот так и работал – за смену семь- восемь раз в сауне побывать доводилось. Резиновые сапоги с плотно зашнурованными голенищами, и промасленные брюки позволяли нырять в воду не промокая- ноги всегда оставались сухими. Вылез, отряхнулся, оделся – и вперёд.

Очередной отопительный период начался с неприятности – две камеры запарили намного сильней обычного. Значит где- то свищ – или протечка – труба лопнула. Расстояние от камеры до камеры – метров семьдесят. Вскрывать экскаватором весь грунт до коробов – потом поднимать короба – минимум неделя. Потом ещё ремонт – кто знает, что там произошло? Может сварщику на двадцать минут работы, а может там участок трубы менять придётся.

Нам на всё дали три дня – причём в настолько жёсткой форме, что даже не обсуждалось.

Первым делом надо было определить место протечки. Я напялил на физиономию защитные очки, шапку с ушами, все открытые места были обмотаны чем попало – во избежание ожога. На лоб приладили шахтёрскую лампочку, надел две пары рукавиц и полез.

Представьте себе горизонтальный прямоугольник, в который вписаны две окружности -это теплотрасса в разрезе. И сверху и снизу по центру между трубами есть пространства примерно треугольного сечения – нижнее затоплено кипятком, а в верхнем в принципе можно протиснуться. Если постараться. Головой упираюсь в короба, и считаю количество стыков – длина короба – два с половиной метра, сколько насчитаю до свища – там и будем копать – чтобы не вскрывать всю трассу. Экономия времени называется.

Примерно на третьем коробе мне эта экономия обернулась уже не привычной сауной, а нормальной такой скороваркой. Дышать совершенно нечем, в кастрюле с кипятком уютно только первые пять секунд. Очки запотели сразу, ничего не видно, фонарик вообще не пригодился – продолжаю ползти, отсчитывая затылком стыки. Как сейчас помню – свищ я нашёл после восьмого стыка.

Для тех, кому неведомы тайны агрегатного состояния воды – вылетая из трубы под давлением 6 кгс/см2 на атмосферное давление, вода температурой 90 градусов мгновенно превращается в пар.

Мне дважды сильно повезло – во первых, что ползти пришлось всего двадцать метров (а могло быть и шестьдесят), а в вторых, свищ был снизу, и поток бил в пол. Ура, нашёл, можно возвращаться.

Ага. У труб на этот счёт было несколько иное мнение. Трассу прокладывали в шестидесятые, изоляция была выполнена по тем, дремучим технологиям. Трубу обкладывают стекловатой – не нынешней мягкой и ласковой базальтовой минераловатой, а той, ядрёной, Советской, выспаться на которой – гарантия злобного зуда на коже на три- четыре дня. Всё это обматывается сеткой- рабицей с мелкими ячейками, и зашивается снаружи брезентом.

Брезент почти весь сгнил, рабица проржавела и поосыпалась местами, оставив закруглённые проволочные крючья, а стекловата только и ждала, чтоб кто- нибудь проехался по ней голым пузом. Что мне для её удовольствия и пришлось исполнять – когда ползёшь вперёд, тебя ещё гладят по шерсти, а пятишься назад, аки рак – куртка и ватник неизбежно задираются.

Дышать совершенно нечем, глаза лезут из орбит, полметра протискиваюсь, пытаюсь поправить одежду, потом продолжаю это судорожное проталкивание. Начинает кружиться голова – боюсь потерять сознание. Уже весь исцарапанный, ватник разорвал в нескольких местах – прямо кусками оставляю его на крючьях – такова скромная плата за попытку выбраться из этого ада.

Когда наконец, дополз до выхода, понял, что вот это и есть конец. Мои «добрые» коллеги, чтобы мне легче дышалось, поставили на трубы вентилятор вплотную к коробу. С силуминовыми, бл…дь, лопастями по полметра. И без кожуха. Вроде пропеллера от самолёта. Толку от него не было совершенно – разве что на метр продувал межтрубный объём, зато гремел, сука, вовсю, и вылезти не давал – мне бы ноги лопастями пообрубало, если бы сунулся. И орать бесполезно – ничего не слышно.

Дальше ничего не помню – пришёл в себя, когда меня уже вытащили на травку. Ватник в клочья, на пузе несколько глубоких царапин, но жив, цел, и почти не пострадал.

Через полчаса экскаватор раскопал трассу – наткнулись на непонятную трубу, которой там в принципе быть не должно – поперёк трассы над верхним коробом. Кому- то пришло в голову, что это может быть газопровод – аккуратно, ручной дрелью, чтобы без искр, просверлили отверстие – давления вроде нет, но меркаптаном (одорирующая присадка к природному газу – сам он не имеет запаха) воняет. Решили не трогать от греха подальше. Отверстие зачеканили.

Раскидали остатки земли лопатами, подцепили верхний короб пауком (четыре троса с крючьями на концах, надетых на одно кольцо – каждый крюк цепляет свой угол короба), приподняли, передвинули легонько, поставили рядом с трубой, перестропили два троса паука с другой стороны трубы – ура, вытащили.

Фонтан пара вверх – коллеги смотрят на меня с глубоким изумлением – «Ты как оттуда вообще живым вылез, не сварившись?»

Вторая часть Марлезонского балета. В соседних камерах отглушили участок трассы, сливать пришлось всего семьдесят метров трубы, а не полтора километра – иначе это на пару дней ушло бы. На следующий день сварщик заварил свищ, заполнили, надавили – держит.

Можно закапывать. Витка- крановщик, поднял короб, но разворачиваясь, и одновременно опуская его, зацепил стрелой толстенную тополиную ветку. Опустили короб, перестропили паука через трубу, подогнали на место – не опускается, гадина. Ветку замотало под блок, троса провисают по стреле, а короб продолжает висеть, как висел – блок не двигается. И ещё труба эта между тросами- смотрит на нас и ухмыляется. А стрелой опустить нельзя – место крайне неудобное, стрела почти горизонтально, иначе не дотянуться, Витька попробовал, автокран начало задирать на воздух- так его и на бок положить можно.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….. здесь непечатно.

Короб болтается в воздухе, ни поднять, ни опустить – вниз ветка не даёт, вверх труба мешает.

Я засунул сзади под ремень монтировку, залез по тросам до блока на стреле, зацепился за стрелу ногами, и вниз головой минут за десять бестолковых усилий выковырял большую часть ветки. Уравнять натяжение тросов по стреле и вниз на глаз невозможно, как только блок решил провернуться, стрела естественно сыграла. Монтировку я выронил, но сам удержался. Довольно неприятно раскачиваться вниз головой.

Дело происходило во дворах Новочеркасского (тогда Красногвардейского) проспекта, возле ПТУ нашей же конторы. Была перемена, и за этим спектаклем наблюдали несколько десятков зрителей.

Ничего особенного – обычные трудовые будни. Однако благодарные зрители сопроводили такое зрелище громкими возгласами, и даже поаплодировали. Уцепился за тросы, перевернулся, слез вниз и продолжил работу.

Те из пацанов, которые после учёбы устраивались на работу к нам в контору, обязательно проходили так называемый «допуск». Контора была строго режимная, оборонное предприятие. То есть они уже числились в своих подразделениях, но минимум недели две- три отсиживались в единственном несекретном подразделении предприятия – котельной. Пока особый отдел проверял их и их родственников на предмет лояльности.

Так что историю о психованном альпинисте, который по тросам лазил на конец стрелы автокрана, чтобы отковырять ветку, я потом слышал несколько раз- с самыми удивительными подробностями. В том числе и с падением меня вниз, а потом падением туда же и автокрана.

Вот такая была интересная работа.

У нас есть чёрный котик Рома, и вот пришло его время уйти на поиски кошки. Пропал, день не было, нашла далеко от дома - обхаживал под машиной огромную бело-серую пушистую кошку (сам Рома чёрный, поджарый, среднего размера и гладкошёрстный). Несмотря на его протесты, схватила и отнесла домой, чтобы хоть поел. Скоро снова пропал и дня 3 не приходил. Я проливала слёзы, и вот он, наш герой: приплёлся еле-еле, сил не было даже мяукнуть, весь был в какой-то грязи, как будто об него ноги вытирали, и плюхнулся спать под стол, не среагировав даже на баранью косточку. Я сделала вывод, что кот серьёзно болен, ночь почти не спала.
Утром просыпаюсь, первый вопрос к мужу: "Где Рома, как Рома?". А муж отвечает: "Не волнуйся, он здоров, проснулся, нажрался, а потом за ним пришла его жена и его забрала".
- Какая ещё жена?
- Ну, эта, такая огромная серо-белая.
Представьте - кошка узнала, где он живёт (что ли, он ей адрес сказал?) и пришла в 6 утра сидеть под калиткой! Он к ней и вышел.. Вскоре их роман с кошкой благополучно окончился, потом у него было ещё много пассий, но эту его подругу, которая пришла за ним, я запомнила!

Позвонил юноша. Долго обсуждали конфигурацию компьютера, который он решил покупать. По запросам видно, что мальчик из семьи обеспеченной и вершков нахвататься успел достаточно, но особенно козырял знанием компьютерных жаргонизмов, чего я, признаться, недолюбливаю. Битых полчаса обсуждали его "винты", "мамы", "камни" и прочие "клавы". Затем он попрощался, сказав, что теперь должен доложить о разговоре отцу и завтра - вперед.
Минут через двадцать звонит мужчина. Представился, как отец мальчика, звонившего недавно, поблагодарил за внимание, за советы. Как я понял, папа в компьютерах совсем не в курсе, а уж жаргон не знает и подавно. Иначе он бы не заявил:
- Все объяснения сына меня устраивают, я только одного не понял. Поясните мне, пожалуйста, попроще - так ли уж обязательно брать четырехметровую видеокарту? Нельзя ли поменьше? У сына не такая уж просторная комната.

Когда Марк Твен был редактором журнала, много времени у него занимало чтение рукописей.
Как-то раз, посмотрев на переполненную мусорную корзину, он вздохнул и сказал:— Как жалко, что я не был редактором в то время, когда люди писали на каменных плитах. Какую прекрасную виллу я бы мог построить из присланных рукописей!

Исследования Сеченова поначалу вызывали отпор со стороны властей.
Например, одна из известнейших работ учёного — «Рефлексы головного мозга» — поначалу не прошла цензуру.
Когда же она наконец была опубликована, учёного обвинили в «крайнем материализме» и чуть было не привлекли к уголовной ответственности.
Однако Сеченов продолжал стоять на своём. «Зачем мне адвокат? Я возьму в суд лягушку и проделаю перед судьями все мои опыты: пускай тогда прокурор опровергает меня», — уверенно говорил он. 

Справа от меня сидела девица, уткнувшаяся носом в телефон, а слева – полудохлая тетка с книгой в руках, поэтому, когда металлический голос объявил: «Станция Фрунзенская», я наклонился влево и спросил:
- Не знаете, случаем, откуда в названии станции буква «н» появилась?
Тетка без всякого интереса взглянула в мою сторону:
- Это второй суффикс.
- Никогда бы не подумал.
- Правильно будет «Фрунзевская», - высунулся из-за тетки бородатый мужик, - а эти суки с Фрунзе, как с Пензой поступили.
Они оба на Охотном ряду вышли, а я дальше поехал.

Нудисты в Австрии недовольны планами строительства канатной дороги, которая будет проходить над популярным пляжем на северной окраине Вены, где одежда не обязательна.
Австрийское агентство печати (APA) процитировало нудистку Барбару Хаусьелл, заявившую, что она опасается за свою конфиденциальность, из-за мобильных телефонов пользователей канатной дороги. «Я не хочу оказаться в Интернете».
Активисты обещают отстаивать свои права с оружием в руках.
Разработчик проекта Ханнес Дежако (Hannes Dejaco) попытался успокоить нудистов, заявив, что вагоны канатной дороги будут проходить над пляжем только на короткое время. Кроме того, по его словам, окна можно сделать автоматически непрозрачными.