Остальные новые истории

Международный день свекрови
Раннее утро
Жена просыпается и слышит от меня :- Жена -сегодня твой день !!
Она : -Ура ,с тебя подарок !!
Я: - Ага ,пусть тебе невестка дарит ,сегодня Международный день свекрови ...

А есть другое мнение. Например, что у людей наконец стал развиваться эмоциональный интеллект (да и вообще интеллект). Потому что признак разумного существа - сначала думать, что ты можешь, готов и хочешь дать своему ребёнку, а потом рожать, а не бездумно размножаться как примат, патамушта «дал бог зайку, даст и двухкомнатную» и вообще аборты - грех, гандоны не налазят и созвездия так сложились.

А вымещать потом на детях свою озлобленность на нехватку денег, времени и банальной возможности выдохнуть - не грех. Скинуть чадо на бабушек-дедушек и дальше кутить себе без зазрений совести - не грех. Загнать себя, как лошадь, и к 50 годам уже иметь весьма сомнительное желание жить, потому что жизнь похожа на сплошную гонку, борьбу за выживание.

Не у всех есть возможность достойно содержать себя, семью и детей. Есть обычные врачи, учителя и другие прекрасные люди, зарплата которых как бы намекает, что они почему-то размножаться не должны. Нет, ну если хотите, то пожалуйста, но с этого момента добро пожаловать в ту самую гонку.

Думать - это не плохо. А не думать, в том числе о будущих детях и о том, какая жизнь их ждёт при недостатке ресурсов у родителей, - эгоизм и животная неспособность обуздать свои инстинкты. Если желание иметь детей взвешанное, люди четко принимают решение и готовность к тому, что легко больше никогда не будет - это одно. Но есть другие, которые рожают, а потом по ним и их детям психиатры плачут из-за психотравм, щедро нанесенных друг другу из-за неудовлетворенности жизнью. А не вымещать друг на друге всю злость - не, не учили. И вообще «не смей перечить матери, ятебярожала ууууухххх!»

Если желаете, минусуйте, сколько заблагорассудится, но иногда хочется высказать и свое мнение, если их есть у меня.

Ашот Наданян - как назойливая муза от которой не можешь отмахнуться, потому что он не включает "Обсудить" на свои истории.
Вот такая вот грустная история...

Великий Садовод

История ниже такова, что понять, хороший или плохой у неё конец, смогут лишь люди умудрённые жизненным опытом.

Действие ПЕРВОЕ. Разворачивалось это действие в 1980-е, в сытую их часть, когда советские служащие в летний сезон в выходные ездили на свои дачные участки. Будучи людьми весьма целеустремлёнными и неприхотливыми, они оставались там переночевать с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье. От холода в своих щитовых домиках они спасались свитерами толстой вязки и ватными одеялами. От комаров же брызгались знаменитым советским репеллентом, известным тем, что если им побрызгать крашенную лавку, то краска вспучивалась и облезала. При этом у тех садоводов были и деньги на строительство теплиц, и деньги на остекление или плёнку. И деньги на удобрения. А уж о деньгах на транспорт, чтобы по выходным пусть и на автобусе ездить на дачу, они даже и не задумывались то.
Итак, пригородный автобус битком набитый преимущественно дачниками, едущими на природу. На соседних сиденьях оказывается весьма уважаемая в том автобусе троица. Во-первых, это некая дама, известная местным тем, что она — Агроном-от-Бога [или от Природы, уж кому как нравится]. Дама эта активно подписывается на литературу садово-огородной тематики, а так же тратит почти все свободные средства на покупку растений и новых дачных инструментов [на попробовать]. А уж если она своими руками отбирает и сажает какое-то растение — то точно оно приживётся и вырастет. Соответственно, многие из едущих в том автобусе приходили к ней за советом или, что чаще, выпросить отросток какого-то ценного растения. А уж цветник у А-о-Б таков, что все местные воришки-пьяницы считают своим долгом что-то с него стырить и продать на местном рынке.
Соседка А-о-Б тоже не простая: она — Начальник-Некоего-Крупного-Отдела в тогдашнем Агропроме. И многие из едущих в том автобусе по работе зависят от неё, а потому к её разговору с соседкой прислушиваются особо почтительно.
И, наконец, третий участник разговора ещё замечательнее — это некий Заслуженный-Работник-Культуры, залетевший в то садоводство неведомо каким макаром.
Н-Н-К-О, чуть не рыдая, рассказывает, что у неё в теплице у огурчиков [имеется ввиду само растение] уже по шестому листочку появилось. Вот-вот цвести начнут! И тут — в теплицу забрались и поселились рыжие садовые муравьи. Проклятье! А-о-Б слушает. Сочувствует. Обещает зайти, посмотреть и помочь советом.
З-Р-К комментирует, что у него у всех соседей муравьи в теплицах пожрали всё [любят, ох любят люди от Высокой Культуры ввернуть простонародное словечко]. Так что из всех его соседок только у Бабуси-у-Родника в теплице всё растёт: видно место низменное и муравьям — мокро, а может живёт Б-у-Р при своей теплице безвылазно и окуривает чем каждый день… Да и как она уедет? Она же с палочкой еле-еле ходит, ей не по силам и до остановки то дойти… Вот и мёрзнет на своей даче с мая по октябрь. И в теплице своей ковыряется всеми днями и ночами. Да она каждому нечаянно забежавшему муравью может сказать: «Я твою наглую морду запомнила! Ещё раз появишься — пеняй на себя!»

Действие ВТОРОЕ. Всё тот же автобус. Всё те же участники. Всё то же почтение ко всё той же троице. Только едут уже после выходных обратно в город. И на весь автобус раздаётся решение принятое А-о-Б: муравейник на лопатах вынести и выкинуть за ограду, теплицу перекапать прямо по остаткам огуречных всходов, семена огурцов на 12 часов замочить, потом — пересеять, как взойдут поливать — усиленно, но не залить. Надеяться, что пусть и с отставанием на месяц, но своих огурчиков удастся поесть.

Действие ТРЕТЬЕ, Пролетел где-то месяц. У всех дачников уже первые огурчики завязались, а Н-Н-К-О бегает вокруг своей теплицы и только-только первые листочки пересчитывает. В общем бегала-бегала, завидовала. А потом — схватила здоровенное ведро, с которым обычно на родник за водой ходила, сунула в карман… кошелёк и помчалась к Б-у-Р… купить ведро первых огурцов. Той же тащить их до остановки не по силам. А тут — покупатель прямо на месте. Всем — выгода!

Действие ЧЕТВЁРТОЕ. В результате тем вечером в автобусе был фурор. Ибо у всех ещё только-только первые огурчики, а Н-Н-К-О везла с собой здоровенное поливное ведро самых что ни на есть первосортных огурцов калибра «как на подбор для баночного засола». Полное поливное ведро, то есть 10 литров. Накрячила и еле тащила.
Весь автобус дачников аплодировал и орал: «Присвоить звание Великий Садовод современности! Выдать нагрудный знач Отличник Дачного Хозяйства!»
А Н-Н-К-О кланялась и улыбалась. Ещё бы! Такой успех и всеобщее уважение!
Особенно же шумно аплодировал З-Р-К. Во-первых, потому, что он то со своего участка видел, у кого Н-Н-К-О купила огурчики. А во-вторых, потому, что как он сказал много-много позже: «Я такой актрисы ещё не встречал!»

P.S. Пролетели годы. Настал раздрай 1990-х. А как тогда начисляли пенсии? Правильно. Самым не постижимым образом. В результате у Н-Н-К-О здоровенная зарплата бывшей начальницы превратилась в крошечную пенсию. Которую к тому же выдавали не регулярно: может в этом месяце, а может придётся пару месяцев подождать. Гиперинфляция пожрала все накопления. Ездить на дачу и натягивать плёнку на теплицу стало дорого — только картошку на дачах и сажали. Да и то — не по пенсионерским силам землю копать… Пенсионеры тогда сплошь и рядом пошли по помойкам.
И тут З-Р-К встретил Н-Н-К-О. Смеясь вспомнил уже переставшую быть супертайной историю целого ведра полных огурчиков, «самозародившихся» из воздуха. Спустя годы признал актёрский талант: «Ну КАК Вы тогда кланялись! Актриса! Актриса на своём бенефисе!». И сделал ей предложение, от которого Н-Н-К-О уже не смогла отказаться: он предложил ей работать в местном театре. На очень хлебной и ценной для тогдашней пенсионерки должности — посудомойкой при театральном кафе.

Вечером 31 октября, аккурат на хелоуин возвращался из кабака домой уставший гражданин Петрович.

Долго он брел по частному сектору размазывая по своей пьяной роже капли питушиного дождя, сопли и брызги из под машин. Вдруг в темном переулке дорогу ему перебежала черная кошка с пустым ведром и скрылась в дыре забора. Петрович был материалистом и в приметы не верил. Он с размаху пнул забор ногой, громко матюкнулся и хотел было вытошнить последнюю печенюшку которая оказалась лишней и из- за которой его так мутило. Как вдруг из приоткрытой калитки показал свою пасть аццкий ротвейлер.

Но Петрович в приметы не верил.

До сегодняшнего дня.

Он смачно харкнул бульдогу в морду, скрутил ему неприличную комбинацию из трех пальцев и сняв свои брюки аки тореадор начал махать перед барбосом своей наглой жопой и колокольчиками.

А чего ему бояться, он то знал, что все собаки если без намордника, то должны быть на привязи… По закону… Должны… Наверное…

За три часа до того как. Частный сектор, милый уютный дворик с аккуратным заборчиком и кирпичной хаткой. Он и она за столом пьют чай.

Она:
- Милый, может отпусти Рекса погулять, тут ведь частная собственность а не общественное место. Тут можно.
Он:
- Ок!
Пять часов спустя.

Местная ветеринарка. На операционном столе лежит на пузе с порваной как грелка тузиком жопой охреневший Петрович, который до конца жизни зарекся на хелоуин больше не бухать и в приметы верить….

А эвтаназию ему все равно сделали.

ТЯНЬ-ШАНЬСКАЯ РУЛЕТКА
(продолжение)
Начало https://www.anekdot.ru/id/1371414/


-Р11-

— Тащ майор!... Тащ майор!...
— Алексей?... Старлей, ты что здесь делаешь!
— Вас дожидаюсь, тащ майор.
— Ты где сейчас должен быть!
— Так точно, в Ташкенте!
— А почему вижу тебя здесь?
— Так я ж говорю, вас дожидаюсь.
— Ну, дождался. Дальше что?
— Да тут такое было…
— Не суетись, давай по порядку.


— В общем, всё сделал, как вы велели…
— Приказал.
— Так точно, приказали… Они медленно шли, догнал легко. А потом вдруг встали. Ну, вот как раз у того места, где вы с капитаном первый привал делали… А потом резко рванули вверх.
— Прямо на Чаткал?
— Ну да!... Я ещё подумал, — во чокнутые, там же дороги нет…
— Ты что, за ними полез?
— Я не чокнутый… Им деваться всё равно некуда, ну я и двинул прямо на Лысую. Там без вариантов.
— Долго ждал?
— Вчера днём притопали… Один, ну тот… самый здоровый… со сломанной ногой. И почти прямиком к дому старика.
— Ай да Керим-ака, вот старый лис…
— Кто?
— Умаров. Генерал.
— Во дела… Так они знакомы?
— Теперь уж точно знакомы… И ведь не подкопаться…
— Герыч, что делать-то!... А где капитан?
— Капитан в отключке… был, когда я его оставил.
— Ох, нихера себе…
— Потом расскажу… Что дальше?
— У старика… ну, у генерала, то есть, недолго пробыли, не больше часа. Потом ушли.
— Все?
— Нет, втроём, бородатый остался. А утром приехал синий Москвич… номер…
— Кто был в машине?
— За рулём узбек, из этих… Вернулся, значит, а с ним девчонка молодая. Симпатичная, между прочим, даже красивая, я бы сказал.
— Хм…
— Герыч, ну чего ты, в самом деле… Чёрненькая такая, на узбечку не похожа, но не русская…
— Не важно, девок только здесь не хватало.
— Девчонка знакома со стариком… ну, с генералом, то есть…
— Я понял, что с генералом!
— Извините, тащ майор… И с его внучкой.
«А внучку дед не показал…»
— …Ну вот и всё.
— Всё?
— Посидели немного, меньше часа, бородатого забрали и уехали. А я вот здесь… решил дождаться вас.
— Лёш, ты даже не представляешь…
— Извините, тащ майор…
— Молчи, дурак, и слушай старших. В этот раз я тебя прощаю.
— Спасибо, тащ майор, я подумал, так лучше. В Ташкенте Петька и без меня справится.
— Ты очень правильно подумал, Лёша, а я был неправ… А теперь слушай и запоминай…


— Керим-ака!
— Заходи, майор… Где машина?
— Разберутся без меня.
— С тобой был кто-то ещё?
— Да, был человек, дорогу знает.
— Тесновато стало в махалля последнюю неделю…
— Это ненадолго.
— Как знать… как знать…
— Керим Умарбекович, надо поговорить…
— Что ж… ночь большая, почему не поговорить…


Репортёр 2.0

— Товарищ полковник, разрешите?
— Входи.
— Шифрограмма, срочно.
— Кто?
— Ставр.
— Наконец-то… Давай сюда…


— …Юрий Васильевич, от Ставра… хм… от майора Ставроцкого депеша.
— По существу?
— Просит разрешения на контакт с Генералом.
— А не рановато ему, а? Своих генералов мало…
— Тащ генерал, я Ставра знаю с детства. Думаю…
— Думаешь или?...
— Уверен, тащ генерал. В общем, думаю, вышел на контакт.
— А чего же он, если умный такой, разрешения спрашивает?
— Для порядка, тащ генерал.
— Для порядка… Да сядь ты уже… Сам что думаешь?... или опять уверен?
— Дадим добро, развяжем руки.
— А если что?...
— Дадим по рукам.
— Ну, тогда давай.
Генерал махнул рукой и достал бутылку «Двина».
— Будешь?
— А как же!...


— …Больше ничего?
— Ничего особенного… Капитана эвакуировали… должны были эвакуировать этой ночью.
— Что?!... Полковник, я тебя в порошок сотру! Ты должен был, сломя голову, сюда бежать сразу!
— Извините, товарищ генерал… случайно вышло.
— А теперь пусть заходит, откуда вышло!... Что с Князевым?
— Несчастный случай, поранился в горах.
— Да что ж там за горы у вас такие, что офицеры госбезопасности… Как ты сказал, поранился?... Издеваешься, что ли?!
— Никак нет, тащ генерал, не издеваюсь.
— Что предприняли?
— Эвакуацию организовал Ставроцкий, лично. Контролирует ситуацию Кро… старший лейтенант Зайцев. Алексей Зайцев.
— Паш, вот объясни мне, старику, за каким хреном я вытащил тебя из Новосибирска, а?... Сейчас бы рыбку на Обском море ловил, грибы собирал…
— Какие грибы в июне, Юрь Василич…
— Ну поюмори у меня ещё, доюморишься… Петросян выискался… Ладно… давай по двадцать капель и за работу. По капитану докладывать каждый час. Понял?
— Так точно.
— Иди… Да, Паш, я по делу, так что не надо обижаться… И не говори, что не обиделся.
— Да какие могут быть обиды в нашей службе… только себе дороже.
— Мы поняли друг друга… Каждый час!
— Есть, каждый час!


-Р12-

— Товарищ генерал…
— Будь проще, Герман. За стенкой внучка спит.
— Хорошо… Спрашивайте.
— Неожиданный ход… Чай?
— С удовольствием… Спасибо… без сахара.
— …По чью душу, точно не по мою?
— Точней не бывает, Керим-ака.
— Значит, за ними… резонно. Почему?
— Да волнение в атмосфере, знаете… непонятное. А я люблю всё понимать.
— Не по своей же инициативе…
— Эт точно… Интерес какой-то странный… Белое пятно… практически белое пятно на карте, а туда вдруг туристы засобирались.
— Вам-то откуда было знать, что засобирались?
— Так ведь мир не без добрых людей. Вот слушок и пошёл. Надо было прокачать, чем там пахнет… Что скажете?
— Чем же?
— Проблемой пахнет… С кем из четверых вы были знакомы до вчерашнего дня?
— Ни с кем. Мне врать ни к чему.
— Странно… А почему тогда сразу направились к вашему дому?
— Не сразу. Их привела соседка, на следующей улице живёт. Можешь проверить.
— Не буду ничего проверять. У вас же нет личного интереса.
— Личного интереса нет.
— А может быть… не личный?
— Может быть.
— Керим-ака, давайте в открытую… Что связывает вас и Маркуса-старшего?... связывало.
— Да много чего, и личная связь была, друзьями были… Я был его начальником.
— И где вы начальствовали, позвольте вас спросить?
— Да тут недалеко… Ты, наверно, видел уже это место.
— Разговор становится любопытным… Может, на свежий воздух?


— …История давняя, очень давняя. Я руководил объектом под названием «Экспедиция». Под моим началом работали Маркус и его жена. Правда, в середине пятидесятых они закончили свою работу и уехали в Ленинград.
— Хм… странно… Вот так сразу и закончили?
— Были обстоятельства, к делу отношения не имеют.
— Я буду решать, что не имеет отношения.
— Поверь, просто поверь.
— Хорошо… А Маркус-младший как в это дело попал?
— Я в случайности не верю, и тут рано или поздно что-то должно было случиться. Ну вот. Случилось.
— Что случилось?
— Маркус начал раскапывать подробности биографии отца. В области стали пропадать люди. Махмудов решил разобраться в этой проблеме. А Маркус и Махмудов…
— Мы знаем… И всё, только это?
— Мало?... Герман, ты офицер контрразведки. Я в твои годы сделал бы стойку.
Я вынул пачку из кармана.
— Разрешите?
— Кури… Что думаешь делать?
— Как обычно.
— Хорошо… Что думаешь?
— Что я думаю… На их месте я бы не остановился. Вопрос лишь в том, что они собираются делать завтра.
— Ну, до завтра, как говорится, не все доживут.
— И всё-таки?
— Герман, это биологическая лаборатория. В ней проводятся исследования… скажем так… специфического характера.
— То есть, вы хотите сказать, что исчезновение людей?...
— В прямой зависимости.
— Ёшкин кот… Если Маркус уволился в середине пятидесятых…
— Вот именно, Герман. Лаборатория была построена в тридцать девятом году.
— …твою мать… Кто её контролирует?
— Не знаю.
— Кто её контролировал тридцать лет назад?
— Не знаю.
— Как!... Вы же там служили! Вы же были в погонах!... Вы же Родину защищать были должны!
— Тихо, Герман, тихо… И давай без лозунгов, я давно на пенсии… Оглянись кругом — много вы защитили?
— Кое-что смогли. И мои товарищи… коллеги не жалеют жизни на службе.
— Эх, коллеги… п-вашу мать… Сейчас приду…


— Давай, майор, выпьем за знакомство… и за встречу.
— Да… за встречу… толку-то с этой встречи… голова ходуном… блять…
— Тихо, Герман, не шуми… В горах звуки далеко разносятся… Вот ты сказал, — в случайности не веришь… — генерал глубоко вздохнул. — Сегодня утром отсюда уехал сын моего покойного друга, которого я впервые встретил только накануне. А вечером ты здесь по мою душу.
— Да не по вашу!
— По мою, Герман. Только ты ещё об этом не знаешь. Но я всё расскажу.
— Всё?
— Больше, чем тебе сейчас бы хотелось.

Продолжение следует…