Повторные истории

Давно уже историю про одного из своих студентов хотел рассказать, да все как-то недосуг было, теперь вот возьмусь. Дело происходило в США, в штате Вирджиния, где я работаю профессором в одном из университетов. Пришел ко мне в лабораторию эдакий громила летом 2010 года. Араб, ростом под два метра, зенками зыркает диковато, и зовут его, главное, Акбар Абдулла. Вот так и зовут. Родился он где-то на аравийском полуострове, но с детства в Штатах рос. Пришел он ко мне не просто так, он очень хотел наукой позаниматься. О том, что такое наука и исследования, он представления на тот момент не имел никакого, но энтузиазма было хоть отбавляй. Ладно, пришел так пришел, я ему проект предложил: "А давай, — говорю, — Акбар, мы с тобой диабетикам поможем? Вот есть у меня кое-какие мыслишки, как забацать способ доставки им инсулина, да такой, чтобы диабетики уколами себя мучать перестали, от слова совсем? " Акбар почесал свой арабский нос, потом сказал: — Давай паможим балным лудям! На самом деле, при нормальной беседе у него акцента почти не ощущалось, но когда он начинал волноваться, этот самый арабско-кавказский акцент выпрыгивал откуда ни возьмись. Но, слово сказано, так что припахал я его на синтез вещества, на котором у меня до этого два аспиранта сломалось. Объяснил: — Акбар, без этого вещества ничего не выйдет, понимаешь? — Панымаю, — ответил разволновавшийся Акбар, и пошел изучать, как такое чудо можно изготовить. Я ему помогал, конечно, основы работы в синтезе органических соединений поставил, но это все ерунда. Я и аспирантам до этого много что показывал, толку только было чуть. А Акбар за две недели, абсолютно с нуля взял, да то что нужно и сготовил. Приходит ко мне в кабинет, и аж дрожит: — Дэржи, — говорит, — вот вэщэство, будэм лудям памагат! — И зенки, главное, сияют. Я его, конечно, осадил мальца, говорю: — Людям рано пока помогать, давай все контрольные эксперименты проведем. А тот еще больше сияет: — Канэшна давай, можна я дыван в лабараторий прынесу толка? Нэ хачу врэмя тэрать, дамой ноч йэздыт, буду на дыван в лабараторый спат пака экспэрымент! — Да неси, конечно, хрен с тобой. И ведь припер. Устроил диван в лаборатории, рядом с собой будильник поставил, каждые полчаса просыпался, чтобы результаты записывать, а потом опять валился на диван без задних ног. Вот такая двухметровая арабская детина. Его усилия оправдались, все эксперименты показали то, что мы хотели. Ну что же, новый этап, я ему говорю: — Акбар, надо эксперименты на мышах сделать, посмотреть, как это все работает. Акбар в ступоре: — Как на мишах?! Ми их будэм убиват патом, да? — Будем, Акбар, а куда деваться? — Эх, давай твой мыш тагда! . . И ушел работать к моему коллеге, который мышами заведует. ... Восемь лет с тех пор прошло. Опубликовали мы статью со всеми результатами, а Акбар тем временем закончил свой университет. И вот, является ко мне недавно, сразу меня облапил, потом говорит: — Валодя, я ведь раньше сабирался на доктара пайти, но после твоей лаборатории я понял — доктора, они ведь людей лечить умеют только тэм, что для них другие делают, а я тэперь хачу сам новое создавать! И создает. Профессор, на одной из самых продвинутых кафедр биомедицины в США. Туча патентов, некоторые уже востребованы, а дальше больше будет. Акцентик вот только у него остался: небольшой правда совсем, волнуется он теперь редко. Вот такой вот араб-детина. А я им горжусь, как собственным сыном.

Жизнь немецкого фермера Фридриха Штаанбаума вначале не предвещала никаких чудес. Получив в 1923м году в наследство от отца участок земли в размере 4х гектаров, Фридрих продолжил его возделывать, как делал это всю жизнь до этого. К 1925му году удачно женился и пошли детишки... Приход в 33м году Гитлера к власти не сильно сказался на укладе жизни "истинного арийца" и его детей. Он все так же трудолюбиво возделывал свой участок и вероятно занимался бы этим всю жизнь. Война внесла свои коррективы в размеренную сельскую жизнь. Двое старших сыновей Фридриха ушли на фронт. Один погиб в 40м при английской бомбежке, второй — в 42м под Москвой. Оставшиеся 3 ребенка подрастали и обещали стать хорошими помощниками отцу по хозяйству. Отгремела и закончилась война, в 4х км от земель Фридриха пролегла граница между ГДР и ФРГ. Фридрих оказался на территории ФРГ и был этому рад. И тут выяснилось, что за землей Фридриха на территорию ФРГ также попала деревушка Варта, оказавшаяся на самой границе. А единственная дорога из Варты в Айзенах пролегала через реку Верра и через территорию новообразованной ГДР. Мост был разрушен во время войны и деревушка оказалась фактически отрезана от остальной страны. Восстанавливать дорогу в другое, теперь уже, государство никто не хотел. Между деревушкой и остальной частью ФРГ лежали земли Фридриха и непроходимое болото в пойме реки. К Фридриху пришел мэр местной общины с предложением выкупить часть земли на постройку дороги к затерянной деревушке. Фридрих прикинул: время было напряженное, в 4х км, на том берегу реки стояли советские войска. Продать землю — означало продать средства к существованию, а сможет ли он уберечь полученные деньги в случае нового конфликта — уверенности не было. И Фридрих совершил неслыханную по меркам Германии вещь: отказал Родине когда она обратилась к нему за помощью. Примерно полгода прошло в уговорах мэром. На носу были местные перевыборы и мэру очень хотелось построить дорогу, получив таким образом голоса деревушки. Через полгода к Фридриху пришел судебный пристав и пригласил его на судебное заседание по вопросу принудительной продажи части его земли в пользу государства в связи с государственной необходимостью. На суд съехалась вся деревушка Варта и половина всей общины. Фридриху пришлось выслушать немало "лестных" слов в свой адрес, пока до него дошло слово. Фридрих был немногословен. Он лишь достал кодекс законов третьего рейха от 35го года... НСДАП была прежде всего социалистической партией и о трудящихся до войны заботилась. В кодексе черным по белому было написано, что фермерское хозяйство имеет право на гарантированное владение землей из расчета 0. 75 гектара на человека. На дворе был 1950й год, в ходе послевоенных реформ законы менялись не спеша и до этого закона очередь еще не дошла. Семья Фридриха насчитывала 5 человек: 3х детей и Фридриха с женой. Таким образом Фридрих гарантированно владел 3. 75 гектара из 4х. После этого Фридрих продемонстрировал постановление фюрера от 1944 года, в котором говорилось об изъятии сельскохозяйственных земель на нужды фронта. Исключение составляли лишь семьи, потерявшие 2х и более членов на фронтах родины. Казалось бы: не тот случай. Однако постановление было написано в духе военного времени и содержало формулировку "пожизненно". Само собой, после войны постановление фюрера никому не пришло в голову отменить. Судья провел в совещательной комнате 4 часа. Решение его было однозначным: земли Фридриха не подлежали принудительной продаже. С Фридрихом поссорилась вся община. От него отвернулись друзья, с ним перестали здороваться, жители отрезанной деревушки Варта при встрече с ним демонстративно отворачивались и поворачивали с другую сторону. Еще через полгода Фридрих пришел к мэру сам. Предложение его было простым: продавать свою землю он не хотел, но предложил сдать ее общине в аренду. Особого выхода у мэра не было и договор аренды земли на 100 лет был подписан. Дорога была построена, деревушка получила связь с остальной страной, мэр был переизбран. Понемногу о ссоре с Фридрихом забыли и жизнь его пошла как и прежде. Сегодня Фридрих Штаанбаум покоится в могиле на семейном кладбище, а дети его являются самыми богатыми землевладельцами Германии. На их счетах находится порядка 125 миллионов евро. Кто в 1950м году мог знать, что арендованная по контракту на 100 лет земля за 50 лет вырастет в цене в 500 раз. Ежегодно государство выплачивает наследникам Фридриха порядка 2х миллионов евро за аренду земли под дорогой. Как говорят сами наследники, самое большое счастье в жизни — жить в стране, где всегда соблюдаются законы.