Копии стишков

ФЕЛИСТА

Поэма в 7 частях (с вступлением). Слова народные. Правки минимальны

Часть 5

Позапрошлою весной
я с концерта брёл домой.
Было звёздно и тепло,
всюду капало, текло.

В даль тумана нанесло,
со дворов говном несло.
С крыши визги раздавались,
там в ночи коты @бались.

Всюду пьяные валялись,
рядом постовые шлялись.
В телефонной будке слева
чей-то х@й сосала дева.

Справа парень девку сгрёб,
то ли грелся, то ли @б.
В общем, мне давил на плечи
рядовой московский вечер.

Вдруг, я слышу чудо-пенье.
Дело было в воскресенье,
смотрю - рядом божий храм,
значит, люди пели там.

Я вошёл. Внутри церквушки
пели божии старушки.
Удалив со лба венец
вышел к ним святой отец.

Все крестились, я стоял.
Тут меня он увидал,
подошёл ко мне немного: -
Ты, видать, не веришь в бога?

- Нет, я просто так, простите.
- Что ж, коль нравится, смотрите.
Может, интересно вам
осмотреть наш божий храм?

- Если можно, буду рад.
Он чуть-чуть шагнул назад,
дверь слегка приотворилась,
келья предо мной открылась.

В изголовии постели
свечи толстые горели,
тени на стене дрожали,
кресла мягкие стояли.

Он присесть мне предложил,
понял я, что здесь он жил.

Сев в предложенное кресло,
я спросил: - Мне интересно,
правда, верите вы в бога?
Он задумался немного,
улыбнулся и сказал: -
Я ведь вас сюда позвал,
зная, что вопрос примерный
зададите непременно.

Что ж отвечу, коль хотите,
вижу, что вы не спешите.
Как зовут вас? Я назвался.
Бас его в ответ раздался: -
Спиридон Мартыныч Кторов!
Онемел я. Тот, который
всех моих поэм герой,
предо мной сидел живой.

Он узрел, что я бледнею: -
Я знаком вам? Я не смею
«да» сказать ему в ответ
и решил соврать, что нет.

Он немного помолчал,
головою покачал
и сказал примерно так: -
Может быть, я и дурак,
пригласил я вас случайно,
чтобы поделиться тайной.

Жуткий, страшный тот рассказ
я поведаю сейчас.

- Я родился на Урале
в городе Тагил, слыхали?
Мать была такой блядищей,
что другой такой не сыщешь.

Драл её весь наш Тагил,
кто меня ей засадил,
я не знаю до сих пор -
пред горкома, прокурор,
адвокат или ворюга,
в общем, мать была блядюга.

Рос и в этом вечном блядстве
опыта сумел набраться,
к десяти годам всё знал
и @бать уже мечтал.

А пока что я дрочил,
арифметику учил -
мой любимейший предмет
с самых с ранних детских лет.

Как-то мать меня застала
и приёбываться стала: -
Дрочишь, курва, весь в отца,
онаниста-подлеца.
Но, пойми, что это вредно!
Дальше больше, худо-бедно,
оказала мать услугу,
привела ко мне подругу.

Был у нас семейный бал,
ночью я её @бал.
А на утро, надо статься,
та пошла про нас трепаться,
дескать, парень – молодец,
у него такой конец!

Вскоре я пере@бал
весь свой дом, потом квартал,
принялся за наш район.
Слава, как церковный звон
обо мне везде лилась,
вся округа завелась.

Я с медалью кончил школу,
завуч женского был полу,
чаще всех она @блась,
ею очередь велась.

Как меня все обожали!
Никогда так не рожали
в старом городе Тагиле,
дряхлые дома сносили,
разрастаться город стал,
в общем, я не зря @бал.

В область очередь стояла,
но война всё оборвала.
Город со слезой во взоре
провожал, когда я вскоре
дом родимый покидал,
свой Тагил и свой Урал.

О войне мне вспоминать
горько, вы должны понять -
полное безбабье было,
пухли яйца, пухло рыло.

Пришлось в пушку х@й совать,
ствол до края заливать.
В сперме же снаряд подале
стал летать. Мне орден дали.

Позже снайпер уследил,
в жопу пулю засадил,
и через четыре дня
привезли в Тагил меня.

В госпитале я валялся
и, понятно, не @бался.
Как-то к нам пришли детишки,
принесли гостинцы, книжки.

Эта пела, та плясала,
а одна стихи читала.
До чего ж была мила
и нежна, и весела,
просто трудно передать.
Подошла и на кровать
рядом села, улыбнулась,
будто солнышко проснулось.

Я лежу, как лист, дрожу,
мой елдак встаёт, гляжу.
Одеяло, я аж взмок,
поднялось под потолок.

А она, вдруг, мне: - Скажите,
что у вас там? Покажите!
Приоткрылся, но немного: -
Там моё ранение в ногу.

Она гладит и целует,
а из х@я сперма дует
и рекой стекает чистой: -
Как зовут тебя? – Фелистой.
- Можно, буду Феней звать?
Приходи ко мне опять.

Вскоре стал я жить на даче,
помогал решать задачи
Фене и просил немножко
гладить раненую ножку.

Тут пришла пора бояться -
Феня стала разбираться,
что светило долгим сроком.
Я уехал, ненароком
скрылся с глаз, и, как говно,
поступил в Заготзерно.

Мчались годы, стал я тузом,
обзавёлся крупным пузом,
и чтоб как-то жир сгонять
взялся секретарш менять.

Раз из отпуска вернулся,
с незнакомою столкнулся
(бюллетенила Тамара).
То была мне божья кара.

Она в кабинет вбежала,
от желанья вся дрожала.
Я достал свой толстый член,
что кончался у колен.

Мы почти всю ночь @блись,
так друг другом увлеклись.
Девка та, в конце концов,
оторвала мне яйцо,
а потом в экстазе взвыла
и залупу откусила.

Дальше я, похоже, спал -
снилось, будто в ад попал,
всех чертей там пере@б,
Берия чуть не загрёб,
в общем, страшный, жуткий сон, -
свой рассказ закончил он.

На меня уставил взгляд,
руку протянул назад
и, качая бородой,
подал мне сифон с водой.

А меня ознобом бьёт,
так прошиб холодный пот.
- Вы не верите, гляжу,
я вам что-то покажу.

Рясу он поднял, ликуя,
и достал обрубок х@я,
сунул мне одно яйцо
в побледневшее лицо.

Смежил он свои уста
и я встал, прощаться стал.
В угол, уходя, взглянул,
мне там кто-то подмигнул,
и вдогон шепнул нечистый: -
Скоро встретишься с Фелистой!

Продолжение следует.