Итак. Я и моя девушка. Процесс куннилингуса(надеюсь, обьяснять никому не
надо)... Все идет отлично, смятые простыни, стоны и п. х. НО. У меня за
щекой жвачка(ну вот такой спонтанный секс, ну не успел выплюнуть, ну да,
стыдоба), прилеплена куда-то к зубу мудрости...
Проходит некоторое время, девушка бурно кончает... Я отрываюсь от нее,
заглядываю ей в глаза, надеясь увидеть там любовь и страсть... и,
есстественно, начинаю эту жвачку пережевывать.
Она смотрит на меня вот такими вот блюдцами, полными ужаса и говорит-
- ТЫ ЧТО ТАМ ЖРЕШЬ???
... ржач прошел ближе к утру...
19 августа 2007
Повторные истории
Меняется каждый час по результатам голосованияЕхал слегка датый мужичок в почти пустой ночной электричке. И захотелось
ему сделать пи-пи. А в наших электричках (кто не знает) клозетов нетути,
а которые есть -- закрыты на замки и VIP ONLY. У мужичка нашего от
выпитого благородство взыграло. Не буду, думает, между вагонами гадить,
и в тамбуре -- тоже не буду. А как же тогда? А вот как. Дождался он
остановки. И перед закрытием дверей сунул между них ботинок. Самый
краешек ботинка, чтобы каплями последними его не забрызгать. И с этой же
целью хозяйство свое подальше в щель образовавшуюся высунул. Стоит,
балдеет как от процесса, так и от своего благородства. А поезд тем
временем скорость набирает. Огни деревушки какой-то мимо летят. Качает
вагон все ощутимее. А на каком-то стыке его еще и тряхнуло основательно.
И тут... Правильно, ботинок из щели выскальзывает, створки двери
плотоядно смыкаются, и оказывается мужик зажатым в капкане своего
благородства за самое не приведи господь. А двери, хоть и оббиты изнутри
резиной, давят очень сильно. Да и резину эту мягкой не назовешь. Мне
один раз руку зажало, так я чуть не взвыл. А тут не сильная рука, а вон
чего. Да еще и в вялом состоянии. В общем, принялся мужик на весь поезд
орать. Сначала просто так, а потом зовя на помощь. Народ, понятно,
напуганный криминогенной обстановкой, подальше от криков ломанул. Но не
весь. Один особенно смелый (молодой милиционер в штатском,
возвращающийся домой со службы) пошел-таки посмотреть на источник шума,
здраво рассудив, что так долго человека резать не могут, а когда
кого-нибудь бьют, то характер криков, их, так сказать, рисунок, немного
иной, нежели в данном случае. (вот что значит профессионализм и высокое
чувство моральной ответственности за судьбу ближнего). Входит милиционер
в тамбур. Видит картину: лицом к двери, прижавшись к ней всем телом,
стоит наш герой и самозабвенно орет. Милиционер говорит ему, мол,
гражданин, прекратите безобразие. Ноль реакции. Милиционер хватает
гражданина за плечо и пытается его развернуть лицом к себе, чтобы
безобразие все-таки прекратить. Гражданин делает какие-то судорожные
отмахивающиеся движения рукой, но лицом к милиционеру не поворачивается.
Зато его вопли становятся еще громче и выше. И в них органично
вплетаются какие-то подвывающие нотки. Только минут через несколько
милиционер въезжает в ситуевину. (милиционер, все-таки). А въехав,
делает попытку облегчить бедняге страдания и вырвать злополучную
конечность из дверного плена. Кто хоть раз пробовал разжать двери в
электричке, знает, насколько это безнадежное занятие. А тут еще и
работать не удобно. Над мужиком -- высоко, снизу -- мешают его ноги, а
посередине -- прилипшее к дверям тело. Да и сам одуревший от боли
страдалец в этом деле не помошник. Крикнув, мол потерпи еще немного,
милиционер срывает стоп-кран. Поезд резко тормозит, что приятных
ощущений мужику опять-таки не добавляет. Из динамика слышится
рассерженный монолог машиниста, нехорошие люди, мол, не стоит
по-напрасну стоп-кран дергать, и всем было лучше, если бы стоп-кран
привели в исходное состояние. Милиционер несется через весь вагон к
заветной кнопочке с родной надписью "Милиция" (эта кнопочка, если кто не
знает, обеспечивает связь с машинистом). Нажав на нее, милиционер
кратенько описывает ситуацию и просит открыть двери по правой стороне.
На что машинист ему отвечает, что он прекрасно знает расположенные
неподалеку дачи и дачников, причем знает он их не с лучшей стороны. Эти
нехорошие люди всегда норовят в этом самом месте поезд остановить. Но
сегодня не их день, так как он, машинист, на поводу у всяких разных не
пойдет и будет стоять здесь хоть до утра, но двери не откроет.
Милиционер кричит в переговорник, что он представитель власти и не
придумал всю эту историю, что он требует... что человек страдает... На
что ему отвечают, что электричку ведет Папа Римский, а сказки про
зажатые в дверях члены лучше всего рассказывать своей бабушке, имеющей
внука-недоумка, который с пьяных глаз ничего умнее придумать не может. И
что до ближайшей станции машинист не намерен нарушать инструкции и
открывать двери. Мужик воет милиционеру, мол, хрен с ними, закрывай
скорее стоп-кран, уж лучше ехать, чем без толку стоять. Милиционер через
весь вагон несется закрыть стоп-кран. А надо заметить, что переговорное
устройство работает только в одну сторону -- в сторону машиниста.
Машинист же отвечает по громкой связи. Поэтому в курсе этой истории
оказался уже весь поезд. Стоп-кран закрыт, поезд опять поехал. Машинист
посылает напарника на всякий случай проверить странное сообщение.
Напарник прибегает. Убеждается. Сообщает машинисту, мол, все так и есть
на самом деле. Машинист отказывается верить, подозревая напарника в
сговоре с шутниками или в подкупленности дачниками. Напарник прибегает
обратно в кабину и предлагает недоверчивому машинисту убедиться во всем
самому. Машинист идет, строя на случай ложной информации планы мести
напарнику. Приходит. Убеждается. Возвращается в кабину. Связывается с
диспетчерской, обрисовывает ситуацию и просит подать к ближайшей станции
(на счастье мужика, достаточно большой) карету скорой помощи. В
диспетчерской не верят. Грозят машинисту страшными карами и лишением
премии в случае шутки, но все-таки со станцией связываются. Там тоже во
все это не очень верят, но скорую высылают. Тем временем поезд подходит
к станции. Останавливается. Двери открываются. У совершенно
обессилевшего и осипшего мужика подкашиваются ноги и он падает вперед.
Стукнувшись своим измятым хозяйством об асфальт платформы, мужик теряет
сознание, затихает и начинает скатываться в щель между вагоном и
платформой. Вовремя выскочивший из тамбура милиционер предотвращает
падение на рельсы. Тут подоспели и медики. Они грузят бренное тело на
носилки и под пристальными взглядами прилипших к окнам пассажиров,
уносят останки былого достоинства вместе с их несчастным обладателем.
История эта имеет счастливый конец. Операция хозяйству мужика не
потребовалась, так как, помимо гематом, оно никаких серьезных
повреждений не поимело. Вследствие чего, все довольно скоро зажило и
стало как новенькое, не потеряв ни своих размеров, ни основных и
вспомогательных функций. А вот голосовые связки у мужика еще не скоро
восстановились. Видимо, прав народный фольклор, утверждающий, что если
оттянуть хозяйство до колен, то порвутся в первую очередь именно
голосовые связки, а не какие другие.
P.S. Не, блин, на хрен такое благородство.
ему сделать пи-пи. А в наших электричках (кто не знает) клозетов нетути,
а которые есть -- закрыты на замки и VIP ONLY. У мужичка нашего от
выпитого благородство взыграло. Не буду, думает, между вагонами гадить,
и в тамбуре -- тоже не буду. А как же тогда? А вот как. Дождался он
остановки. И перед закрытием дверей сунул между них ботинок. Самый
краешек ботинка, чтобы каплями последними его не забрызгать. И с этой же
целью хозяйство свое подальше в щель образовавшуюся высунул. Стоит,
балдеет как от процесса, так и от своего благородства. А поезд тем
временем скорость набирает. Огни деревушки какой-то мимо летят. Качает
вагон все ощутимее. А на каком-то стыке его еще и тряхнуло основательно.
И тут... Правильно, ботинок из щели выскальзывает, створки двери
плотоядно смыкаются, и оказывается мужик зажатым в капкане своего
благородства за самое не приведи господь. А двери, хоть и оббиты изнутри
резиной, давят очень сильно. Да и резину эту мягкой не назовешь. Мне
один раз руку зажало, так я чуть не взвыл. А тут не сильная рука, а вон
чего. Да еще и в вялом состоянии. В общем, принялся мужик на весь поезд
орать. Сначала просто так, а потом зовя на помощь. Народ, понятно,
напуганный криминогенной обстановкой, подальше от криков ломанул. Но не
весь. Один особенно смелый (молодой милиционер в штатском,
возвращающийся домой со службы) пошел-таки посмотреть на источник шума,
здраво рассудив, что так долго человека резать не могут, а когда
кого-нибудь бьют, то характер криков, их, так сказать, рисунок, немного
иной, нежели в данном случае. (вот что значит профессионализм и высокое
чувство моральной ответственности за судьбу ближнего). Входит милиционер
в тамбур. Видит картину: лицом к двери, прижавшись к ней всем телом,
стоит наш герой и самозабвенно орет. Милиционер говорит ему, мол,
гражданин, прекратите безобразие. Ноль реакции. Милиционер хватает
гражданина за плечо и пытается его развернуть лицом к себе, чтобы
безобразие все-таки прекратить. Гражданин делает какие-то судорожные
отмахивающиеся движения рукой, но лицом к милиционеру не поворачивается.
Зато его вопли становятся еще громче и выше. И в них органично
вплетаются какие-то подвывающие нотки. Только минут через несколько
милиционер въезжает в ситуевину. (милиционер, все-таки). А въехав,
делает попытку облегчить бедняге страдания и вырвать злополучную
конечность из дверного плена. Кто хоть раз пробовал разжать двери в
электричке, знает, насколько это безнадежное занятие. А тут еще и
работать не удобно. Над мужиком -- высоко, снизу -- мешают его ноги, а
посередине -- прилипшее к дверям тело. Да и сам одуревший от боли
страдалец в этом деле не помошник. Крикнув, мол потерпи еще немного,
милиционер срывает стоп-кран. Поезд резко тормозит, что приятных
ощущений мужику опять-таки не добавляет. Из динамика слышится
рассерженный монолог машиниста, нехорошие люди, мол, не стоит
по-напрасну стоп-кран дергать, и всем было лучше, если бы стоп-кран
привели в исходное состояние. Милиционер несется через весь вагон к
заветной кнопочке с родной надписью "Милиция" (эта кнопочка, если кто не
знает, обеспечивает связь с машинистом). Нажав на нее, милиционер
кратенько описывает ситуацию и просит открыть двери по правой стороне.
На что машинист ему отвечает, что он прекрасно знает расположенные
неподалеку дачи и дачников, причем знает он их не с лучшей стороны. Эти
нехорошие люди всегда норовят в этом самом месте поезд остановить. Но
сегодня не их день, так как он, машинист, на поводу у всяких разных не
пойдет и будет стоять здесь хоть до утра, но двери не откроет.
Милиционер кричит в переговорник, что он представитель власти и не
придумал всю эту историю, что он требует... что человек страдает... На
что ему отвечают, что электричку ведет Папа Римский, а сказки про
зажатые в дверях члены лучше всего рассказывать своей бабушке, имеющей
внука-недоумка, который с пьяных глаз ничего умнее придумать не может. И
что до ближайшей станции машинист не намерен нарушать инструкции и
открывать двери. Мужик воет милиционеру, мол, хрен с ними, закрывай
скорее стоп-кран, уж лучше ехать, чем без толку стоять. Милиционер через
весь вагон несется закрыть стоп-кран. А надо заметить, что переговорное
устройство работает только в одну сторону -- в сторону машиниста.
Машинист же отвечает по громкой связи. Поэтому в курсе этой истории
оказался уже весь поезд. Стоп-кран закрыт, поезд опять поехал. Машинист
посылает напарника на всякий случай проверить странное сообщение.
Напарник прибегает. Убеждается. Сообщает машинисту, мол, все так и есть
на самом деле. Машинист отказывается верить, подозревая напарника в
сговоре с шутниками или в подкупленности дачниками. Напарник прибегает
обратно в кабину и предлагает недоверчивому машинисту убедиться во всем
самому. Машинист идет, строя на случай ложной информации планы мести
напарнику. Приходит. Убеждается. Возвращается в кабину. Связывается с
диспетчерской, обрисовывает ситуацию и просит подать к ближайшей станции
(на счастье мужика, достаточно большой) карету скорой помощи. В
диспетчерской не верят. Грозят машинисту страшными карами и лишением
премии в случае шутки, но все-таки со станцией связываются. Там тоже во
все это не очень верят, но скорую высылают. Тем временем поезд подходит
к станции. Останавливается. Двери открываются. У совершенно
обессилевшего и осипшего мужика подкашиваются ноги и он падает вперед.
Стукнувшись своим измятым хозяйством об асфальт платформы, мужик теряет
сознание, затихает и начинает скатываться в щель между вагоном и
платформой. Вовремя выскочивший из тамбура милиционер предотвращает
падение на рельсы. Тут подоспели и медики. Они грузят бренное тело на
носилки и под пристальными взглядами прилипших к окнам пассажиров,
уносят останки былого достоинства вместе с их несчастным обладателем.
История эта имеет счастливый конец. Операция хозяйству мужика не
потребовалась, так как, помимо гематом, оно никаких серьезных
повреждений не поимело. Вследствие чего, все довольно скоро зажило и
стало как новенькое, не потеряв ни своих размеров, ни основных и
вспомогательных функций. А вот голосовые связки у мужика еще не скоро
восстановились. Видимо, прав народный фольклор, утверждающий, что если
оттянуть хозяйство до колен, то порвутся в первую очередь именно
голосовые связки, а не какие другие.
P.S. Не, блин, на хрен такое благородство.