Непристойные стишки

Я любил раздевать тебя ночью на пляже,
Сарафана шуршанье вплетая в прибой.
В лунном свете мерцали морские пейзажи
С эротическим глянцем журнала "Плэйбой"
(Я обычно журнал брал для справки с собой)
В перекличку вступая из сладостных бликов,
Светлячки из прибрежных кустов ежевики
Вдохновляли на труд и на подвиг меня,
Ты в восторге шептала: "Какой ты великий!"
Я скептически думал: "Какая фигня!"
Доходя до трусов (я был смел и отважен)
Средь ракушек, что пахли морскою травой,
Забывал я "Плэйбоя" советы, и даже
Влево-вправо не дергал, как будто конвой:
Я резинку берег,- я мужик деловой.
В ожидании первого сладкого вскрика,
Как партнер преферансный ждет выхода в пику,
Как гроссмейстер спасает от пешки коня,
Делал паузу я, бормоча: "Погоди-ка,
На тебе тут надета какай-то фигня!"
И тогда ты сама - о, предел эпатажа! -
Аккуратно сдвигала моей головой
Со скамейки "Плэйбоя" цветные коллажи...
Волны ухали в скалах безумной совой
И, теряя рассудок, уже сам не свой,
Я рыдал от любви непростительно дико,
Ибо спутал, несчастный, с трусами тунику
И искал в ней резинку, судьбину кляня,
А попробуй трусы разыщи на груди-ка
В темноте, да и грудь-то - не грудь, а фигня.
А туника тряслась, как от нервного тика,
И оргазм подступал, рвалось горло от крика,
На песок я валился, мудями звеня...
Ты же: "Эякулировал, милый, поди-ка?"
Во как сильно звучит! А такая фигня...

Говорят, что философ Руссо
Изобрел как-то раз колессо,
Покрутил, повертел,
Себе на х.й надел
И сказал: "Вот теперь холоссо!"

Проведя шесть лет на зоне,
Иванов, бывая в бане,
Не сгибал спину в поклоне:
Вдруг в очко отарабанят?!

Мой пенис встал шлагбаумом
На пути экспресса -
Ведь ехал в нем не Бауман,
А ты, моя принцесса!

А если б там был Бауман?
Ну, ради интереса?
Не встал бы хуй шлагбаумом
И не было б эксцесса.