Копии историй

Михал Михалыч питал острую неприязнь ко всякого рода сектантам, особенно кришнаитам. С наступлением оттепели и гласности (1987-88) они во множестве выползли на улицы, предпочитая центральную часть города (где и служил Михалыч), и устраивали там публичные безобразия, типа, пения мантр, торговли литературой и прочие. Михал Михалыч всячески с ними боролся, притаскивал их в отделение и норовил возбудить дело по статье 227 УК за посягательство на здоровье под видом исполнения религиозных обрядов. Но времена были уж не те. Начальство намекнуло защитнику православия, чтобы больше таких нарушителей не приводил. Михал Михалыч перешёл к другим методам воздействия, но пошли жалобы от пострадавших, и начальство сделало ему более строгое внушение. Он немного утихомирился, но по-прежнему считал кришнаитов заклятыми врагами.
Однажды в воскресенье мы шли по Арбату не по служебным, а по личным делам. Нас было человек шесть, в том числе, и Михал Михалыч. Недалеко от Смоленской площади послышались знакомые звуки, при которых у Михалыча запылал в глазах священный гнев и сжались кулаки. Мы подошли. Кришнаиты, собравшись кучкой, постукивали в свои бубенцы и горланили обычное:
- Харе Кришна, харе Кришна, Кришна, Кришна, харе, харе. Харе Рама, харе Рама, Рама, Рама, харе, харе.
Устраивать мордобой в духе Михалыча было нельзя: здесь не наше отделение. Был применён иной способ.
Растолкав любопытных, мы приблизились к кришнаитам. Они, видимо, что-то заподозрили, но своей занудной песенки не бросили. Поглядывая на Михал Михалыча с опаской, они продолжали гнусавить:
- Харе Рама, харе Рама, Рама, Рама, харе, харе...
Дождавшись конца куплета, Михал Михалыч махнул рукой, и мы все дружно вступили, заглушив сторонников Кришны:
- В харю Мишку, в харю Мишку, Мишку, Мишку - в харю, в харю!
По толпе покатился смех. Кришнаиты, не разобравшись в чём дело, по инерции продолжали стучать в барабаны. А Михал Михалыч и с ним остальные горланили дальше:
- В харю Райку, в харю Райку, Райку, Райку - в харю, в харю!
Все кругом хохотали. А кришнаитам пришлось убраться, потому что в такой обстановке их уже всерьёз не воспринимали...