Копии историй

НАПАДЕНИЕ - ЛУЧШАЯ ЗАЩИТА
Замечательный артист Николай Симонов, сыгравший в кино перед войной Петра I и множество других прекрасных ролей, работал в знаменитой питерской Александринке. Был порок у артиста - он крепко пил. И, напившись, явился в актёрское фойе театра, где стояли гипсовые скульптуры отцов и матерей - основателей театра (театр в прошлом был императорским). Симонов откусил гипсовые носы всем без исключения скульптурам. На следующий день состоялось собрание труппы. Симонова обвинили в аморальности, и большинство склонялось к тому, чтобы выгнать артиста из театра. Предоставили слово Симонову. Он вышел в центр фойе и, горестно тряхнув шевелюрой, заявил:
- Да, я аморален, но вот вы меня осуждаете, а в ложе второго яруса наш худрук Юрий Михайлович Юрьев с мальчиком живёт.
Артист остался в труппе.

В ОДНО КАСАНИЕ
К кинорежиссёру, успешно снявшему комедийный фильм, подошёл сценарист-борзописец и предложил для следующей постановки прочитать его сценарий.
- За сколько? - уточнил режиссёр.
- Ну, читай хоть месяц, - пожал плечами сценарист.
- Ты меня не понял. За сколько рублей я должен прочитать то, что ты написал?

НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛЁХИ ПУПКИНА И ВИТЬКИ ПИНДЮРИНА.

Глава первая.

Лёха Пупкин и Витька Пиндюрин дружили с детства. С детства же и дразнили друг друга, ругались, а бывало и дрались между собой из-за расходящихся взглядов на жизнь. За драку кстати их обоих исключили из пионеров, сняв ярко-алые галстуки, так нелюбимые обоими, в виду того, что: “Да нахрен они вообще нужны? Скажи ведь Витёк”.
Витёк по документам был вовсе не Витьком и даже не Виктором, а Вилором Пофисталовичем Пиндюриным, сыном прапорщика Пофистала и асфальтоукладчицы Элеоноры.
Дело в том, что дед Витьки, Степан Пиндюрин, прапорщик советской армии, был заподозрен в воровстве армейских портянок уже бывших в употреблении и дабы доказать советскому обществу свою непричастность, к этому беспочвенному подозрению, назвал новорожденного сына, отца Витьки, аббревиатурным именем Пофистал (ПОбедитель Фашизма Иосиф СТАЛин). Подозрений стало не больше и не меньше, так как все просто знали, что портянки ворует именно он, но разговоры об этом стихли. Отец же назвал Витьку Вилором (Владимир Ильич Ленин — Организатор Революции) на всякий случай, так как портянки из части в которой служил и отец Витьки, продолжали пропадать.
Вообще Витька был копия отец, а отец копия дед, все трое на одно лицо, только разного возраста, все трое небольшого росточка, худые хлюпики, но хитрые и беспринципные. Все трое любили заливать за воротник, но младший Витька пошел дальше и в свои 25 лет успел много чего эдакого попробовать. За свои пробы Витька огребал от матери, рослой широкоплечей женщины, пахнувшей асфальтом, таких люлей, что после второй трепки, окончательно и бесповоротно решил о пробах своих никому не рассказывать и тщательнейшим образом их скрывать.
Лёха же Пупкин, по документам Алексей Васильевич Пупкин, считал свое происхождение очень завидным, так как его дед, бездарный писатель стишков и памфлетов, всю свою жизнь пытавшийся подражать Маяковскому, уверил Лёху, что в их роду́, роду́ Пупкиных, помимо самого деда, великого но пока не признанного поэта, было еще множество других непризнанных, но очень талантливых. родственников.
“Знай!
С тобой твой блистательный дед!
Ползай!
Пока ты еще не раздет!
Засыпай!
Уж время встает на обед!”

Зачитывал маленькому Лёхе свои творения “непризнанный” дедушка.
И Лёха искренне гордился этой де́довой белибердой, прожив вот уже четверть века и наивно веря, что слышит самые талантливые стихи.
Просто-напросто, любое искусство, как таковое, не являлось Лёхиной стезей, чем был одновременно доволен и недоволен его дед.
Зато Леха очень любил лодки и хотел стать байдарочником, одинарником конечно же. Но в секцию водных видов спорта его не взяли, потому как он не умел плавать. После этого удара судьбы, батя Лехи выплюнув окурок и выписав ему леща, сказал :”Говорил я тебе полудурок, что не возьмут пока плавать не научишься, пошли в бокс тебя отдам”.
Но в тот раз с боксом не вышло, так как тренер, с друзьями бандитами, продавал левую водку на площади Энгельса и в спортивном зале отсутствовал. А на следующий день батя сказал, что не намерен “бегать по боксам каждной день” мотивировав Лёхину мать тем, что надо сделать выдержку попыток и сходить чуть позже.
Это “чуть позже”, носившее абсолютно бессрочный характер, прервалось во время удара скалки по хребтине отца, спустя приблизительно 3 года.
Тогда, мать Лехи устроившая отцу разнос , вспомнила и про бокс, а защищающийся подушкой отец, бросив последнюю в жену и сбив ее с ног, схватил пятнадцатилетнего Леху за руку, и потащил в секцию бокса.
Леха, в то время уже покуривавший чинарики “Примы” и явно не желавший ни какого бокса, начал было протестовать, но батя, сам по пьяни оставлявший ему докурить, буркнул, что расскажет матери, и Лехе ничего не оставалось, как молча повиноваться.
К тому моменту уже спивающийся тренер по боксу, естественно брать увальня переростка в бокс наотрез отказывался, но раздавленная на троих бутылка водки, заставила его приглядеться к пьяненькому после налитой стопки Лехе и загадочно улыбнуться. А после второй, стукнув спящего в пьяном угаре будущего Мухаммеда Али по плечу, тренер клятвенно пообещал отцу Лехи, сделать из его сына чемпиона мира.
И все бы обошлось, но отец с тренером ушли в запой и Лехе поневоле приходилось ходить на индивидуальные тренировки, аж к двум тренерам одновременно.
Через неделю, отца Лехи вышибла из запоя всё та же, широко известная в семье Пупкиных, скалка. Леха же, еще не знавший об этом, приперся на тренировку, где и произошло событие, которое днем позже принесло ему золотую медаль по боксу, которая впоследствии была украдена у него, неким опаснейшим рецидивистом по кличке Бизон.
На самом деле никакой медали не было, зато была грамота участника городских соревнований, на скору руку состряпанная тренером Лехи.
Началось всё с того, что открыв дверь в пустой зал, Леха сразу увидел перед своим носом кулак тренера с набитыми костяшками.
– Завтра твой первый бой чемпион - заплетающимся языком гаркнул тренер.
Леха еще ни разу не надевавший перчатки, был катастрофически ошарашен и принялся было возражать, но снова увидев у носа кулак тренера замолчал.
– Гургену вчера сломали руку, пока он протискивался ко мне сквозь очередь за водкой, поэтому ты чемпион его заменишь, больше в этой весовой категории не кому.
– Но Тарас Павлович я же не умею драться, вы меня научили только приседать и подтягиваться на нижнем турнике.
– Тс-с-с, - зашипел тренер - это чемпионская программа, разработанная ни кем-нибудь, а Тарасом Зарубиным, то есть мной. Не боись я знаю, что делаю.
Но Леха как-то не мог не бояться, одно дело смотреть как Рокки лупит своего соперника в видеоклубе, по рублю за сеанс, а другое дело самому огребать в ринге.
– Возраст тебе подправим, четыре годика и всё чики-пуки будет. Твой противник худой дрищ, у тя вон руки в два раза толще, чем у него, точно тебе говорю, слово тренера.
– А если он мне нос сломает? - жалобно спросил Лёха.
– Не ссы чемп, у тя же будет шлем, вот на примерь… хотя нет давай я примерю, а ты бей со всей дури. - сказал пьяный в стельку Тарас Павлович и напялил боксерский шлем на голову.
Лёха хотевший испытать шлем, но боявшийся ударить пьяного тренера, застыл в нерешительности.
– Давай уже бей чемпион! Бей не ссы меня с ног не свалишь ни в жизнь, не было такого и не будет! - кричал шатающийся тренер раплывавшемуся перед глазами Лехе.
Лёха закрыв глаза и размахнувшись по деревенски вдарил того прямиком в лоб. Обрадованный, что не зашиб руку о мягкий, боксерский шлем, Лёха открыл глаза и увидел, как пытающийся устоять на ногах тренер в полуприседе, задним ходом, на третьем шаге назад наступил в ведро со шваброй и махая руками как пловец на спине, продолжил движение назад, но уже с ведром на ноге, после чего все-таки не устояв ботнулся головой о стену и затих.
Леха стоял как громом поражённый, ни жив ни мёртв.
“Убил б…ь - думал леха со слезами на глазах. Нет, не тренера ему было жалко, на Тараса Павловича плевать Лехе с большой колокольни, себя было жалко. Теперь такого добро молодца, подающего надежды, пока правда не известно в чем, но точно подающего, отправят в колонию, на малолетку.
“Бежать, надо бежать, отсидеться в тайге годик, а там забудут…” - панически думал Леха, но его мысли прервал голос тренера.
– Вот это б…ь удар у чемпиона. А ты говоришь…иди отдыхай перед боем, а я тут полежу пока - сказал Тарас Павлович и захрапел.
Леха, убедившись, что тренер жив-здоров, на радостях готов был хоть десять боев провести, да хоть даже и без шлема.
Бой состоялся на следующий день. Леха, сопровождаемый перегаром тренера, опасливо подошел к синему углу ринга. Облаченный в красивые, тоже синего цвета боксерские трусы, он чувствовал себя увереннее, но все же ежеминутно трогал голову надетой на руку перчаткой, проверяя наличие спасительного шлема. Когда Тарас Павлович стукнул его по руке, Леха приспособился морщить лоб и закатывая глаза вверх, смотреть на месте ли его ярко синий боксерский шлем.
– Тарас, он что у тебя косой, что-ли?- раздался смех из красного угла ринга- дак ты ему окуляры надень, мы его в голову бить не будем, печень опустим и всего делов!
Леха, чуть не упавший в обморок от услышанного, попятился назад: “Домой в кровать и спать, я без печенки-то как буду потом? “
– Не ссы чемпион. Пугают. Вон смотри их дрищ идет, ну я же говорил, кожа да кости. - пахнул перегаром тренер.
Увидев в красном углу высокого, но худющего парня, тоже в шлеме, только в красном, Леха немного пришел в себя.
“Действительно дрищ какой-то. Ща я ему покажу кто здесь главный, кто здесь чемпион”.
Рефери, пьяный в стельку, икнул и дав команду бокс, сел на табуретку рядом с рингом. Леха, уверовавший в победу смело пошел вперед, замахиваясь уже проверенным деревенским ударом и почти физически ощущая тяжелую золотую медаль на своей груди, но два хлестких удара от дрища, развернули Леху на 180 градусов и направили в сторону синего угла. Когда перед ним из ниоткуда неожиданно снова появился красный дрищ, и влепил лехе почтальона в челюсть, скворцы певшие в Лехиной голове, быстро разлетелись и их сменил тяжелый медный звон: “бом-бом” .
Глупо улыбаясь Леха схватился за канаты и услышал от Тараса Палыча, что надо поднять какие-то руки. Осмотрев, через пелену в глазах, настил ринга, Леха никаких рук не обнаружил, и подумав, что это пьяные бредни тренера, решил пойти на рыбалку. Погода по мнению Лехи была очень подходящая, а потому он насвистывая мирно шел к речке, когда перед ним появилось на удивление знакомое лицо с красным пионерским галстуком на голове.
– Пррривет - улыбаясь поздоровался Леха с пионером.
– Лови - ответило знакомое лицо.
“Тоже рыбак” - подумал Леха и свет в его глазах потух.


Глава вторая.

Леха сидел на берегу и смотрел на неподвижный поплавок. Стоявшее рядом пустое ведерко, говорило о том, что клёва не было и даже маленькие окуньки не зарились на Лёхиных тощих червей.
— Что Алексей не клюет? - спросил подошедший рыбак.
Леха медленно повернулся и осмотрел задавшего вопрос. Это был умудренный опытом мужчина 33 лет отроду, одетый в лучшее рыбацкое снаряжение, державший в руках мечту каждого рыбака, японскую телескопическую удочку, от которой нимбом падал на траву священный свет. Все в нем говорило о том, что он ни кто иной, как гуру всех рыбаков.
– Нет, не клюёт. - расстроенно ответил Леха.
– И не клюнет.
– Почему?
– Да потому что у рыбы нет клюва! - крикнул гуру и пропал в кустах.
Леха был ошарашен этой гениальной мыслью, мир только-только строившийся в его голове рухнул и на его руинах вырос новый…
– Ну конечно же, не клюет потому что у рыб нет клюва! Как же я сам не догадался! Понимаете Тарас Палыч? Нет клюва! - орал лежащий на настиле ринга Лёха, после того как на него вылили полведра воды.
– Жить будет - заключил пьяный рефери и попытавшись опереться спиной на канаты, неожиданно проскользнув между ними, вывалился с ринга.
После такого неудачного первого боксерского поединка, Леха разумеется с боксом завязал и даже спустя время не пошёл на новую часть Рокки, сказав:
– Я и сам боксер, что я там не видел.
– У него и медаль есть, не пойдет он. - поддержал тогда Леху, Витька Пиндюрин. Правда сразу после этого сказав Лёхе, что нужно идти домой, куда-то сквозанул через черный ход, сжимая в руке железный рубль.
А Леха поплелся домой, сел в своей комнате и подперев голову руками уставился на висевшую у окна грамоту.
В тысячный раз перечитывал он пьяные каракули Тараса Палыча.
“Выдана будущему чемпиону Лёхе Пупкину, за участие во взрослых соревнованиях”.
Витька же, не будь дураком, выдумал медаль из золота и так правдоподобно про нее рассказывал, что все верили и пересказывали тот бой каждый на свой манер. И получалось так, что тот дрищ отхватил от Лёхи таких люлей, что у него одно ухо до сих пор топорщится.
Неизвестно совпадение это или нет, но ухо у Пашки Уханова (так звали худого дрища) действительно топорщилось. А когда Витькина история дошла и до двора Пашки, то с его фамилией Уханов, житья ему не стало совсем.
Но Пашка, был парень злой, жесткий, быстро пришел в себя и отметелив пару любителей этой истории, заставил других призадуматься.
Но на этом боксерская линия жизни Лехи Пупкина не закончилась.
В один жаркий летний день, припекло Витьку съездить купаться на Климовские озера. Мол там и песок и вода теплая, да и вообще крутатень. Ему мол парни рассказывали с соседнего двора.
– А мне вот рассказывали что там “товарят” всех подряд и без разбору. - возразил Леха.

Ремарка. Товарить - отбирать деньги или другие материальные ценности, типа брелков, зажигалок, сигарет, стальных цепочек у мимо проходящих людей приблизительно одного возраста с отоваривающими.

– Да брось это малолеток товарят, а нам по 15 лет, кто ж нас отоварит? Тем более ты боксер. - не унимался Витька, заранее спланировав как и куда давить.
Поехали. 50 минут тряслись на коричневом пазике, после каждой из 15-ти остановок, уверенно сообщая кондукторше, что они на следующей выходят. Один раз, когда кондукторша разошлась не на шутку, путешественникам даже пришлось выйти из автобуса и сразу зайти назад, объявив, что на следующей они выходят. По неписанным правилам того времени одну остановку оплачивали только полные идиоты, на которых Леха с Витькой абсолютно не были похожи. Толстая кондукторша, поправив потный лифчик, расхохоталась на весь автобус и больше к ним не подходила, зато что-то рассказывала показывая на них жирным пальцем, каждой новой вошедшей женщине.
Наконец выпрыгнули в пыль конечной остановки автобуса.
– Ну и всё, ща по прямой три километра и на месте. - с довольной рожей сообщил Витька.
– Хорошо бы уже искупаться. - ответил Леха и они потопали вдоль густых кустов.
Через пять минут пешкодралом, когда кроссовки simod, выигранные отцом Лехи на заводе и берцы, взятые во временное пользование отцом Витьки, были полностью в пыли, друзья услышали голос мальчишки из кустов:
– Стоять, бояться, деньги не прятать!
Витька встал как вкопанный, немного подогнув колени со страха. Лёха пройдя метров пять обернулся и увидев испуганного Витьку тоже остановился.
Из кустов вышли три мальчишки, лет по 10.
– Ты дядя топай куда шел, - сказал Лёхе один из мальчишек, обладатель рыжей шевелюры - а ты попрыгай на одной ноге.
Витька смотря на Леху взглядом полным ужаса, начал несмело прыгать.
– А ну ка разбежались малолетки! - гаркнул вернувшийся Леха на рыжего.
– Паха на помощь! - в три голоса заорали мальчишки и спустя пять секунд из кустов вышел высокий худой парень лет двадцати. Одно ухо его сильно топорщилось, а на пальцах была набита татуировка “ПАХА”.
Витька, сразу смекнув кто это, бросился было бежать, но был схвачен за шиворот длинной рукой Пахи.
– Стоять. - выплюнув сигарету скомандовал Паха. - сейчас я вам сначала по два ребра сломаю, а потом поговорим, если сможете.
Мальчишки уже вовсю шмонали карманы схваченного за шиворот Витьки.
– Оооо вклыдыши от Turbo…а это что? Фу груша раздавленная. - крикнул рыжий и бросил мягкую грушу на землю.
Опешивший Леха пришел наконец в себя и накручивая в руке снятую из-за жары майку, заорал:
– А ну отпусти его или я тебе нос сломаю!
Разумеется бывшие противники не узнали друг друга без шлемов, но что то в их головах всё же промелькнуло.
– Ты чё щегол, а ну иди сюда! - заорал Паха бросив Витьку на землю. После чего, очевидно для устрашения, сорвал с одного из мальчишек бейсболку с надписью USA и надел себе на голову, развернув козырьком назад.
Дальше все произошло одновременно.
Крутящаяся в руке Лехи майка выскочила из пальцев и упала прямиком ему на голову прикрыв шевелюру. Отчего уже ломанувшийся с закрытыми глазами на противника Леха, ввиду удивления глаза открыл и узнал в надевшем бейсболку, своего противника дрища. А тот же в свою очередь узнал в атакующем с майкой на голове Леху.
Паха шагнувший от удивления назад поскользнулся на мягкой груше и начал падать, а леха хотевший перепрыгнуть лежавшего Витька, совершенно о нем позабыл и споткнувшись полетел вперед со всей силы вдарив лбом Пахе в челюсть.
Когда Паха в бессознательном состоянии упал, а Леха по инерции пропахал носом землю, мальчишки с воплями ужаса разбежались в разные стороны.
Через час, так и не побывав на озере, пыльные и потные они ехали на том же автобусе, с той же кондукторшей, глянувшей раз на Лёхин нос и больше не подходившей к ним, тогда Леха понял, что бокс и рыбалка связаны какими-то неведомыми нитями, ведь его еще несколько дней спрашивали, о том где же он так расцарапал свой клюв, уж не на рыбалке ли?
Так закончилась славная, боксерская история Лехи Пупкина. Но впереди нас ждёт еще много занимательных историй произошедших с уже повзрослевшими друганами.

Михаил Николаевич Загоскин, роман "Искуситель", 1838 год. C'est un tableau de fantaisie dont tous les détails sonst peints d'apres nature - Это фантастическая картина, которая во всех подробностях срисована с натуры (фр.)
... Этот парень стоял у ворот невысокого, но довольно длинного дома с выбитыми стеклами, запачканными стенами и низкой дверью, над которой прибита была вывеска с изображением зажаренного поросенка и надписью: "Не прогневайтесь!" -- тогда еще не знали модного французского слова, не писали на вывесках: расторация или растирация, а просто: харчевня. Мы отдали подержать наших лошадей молодому парню в красной рубашке и вошли в дом. Лишь только мы переступили через порог, нас обдало густым спиртным воздухом, напитанным испарениями хлебного вина и крестьянской хмельной браги. В одном углу обширной комнаты, за прилавком или стойкою, сидел краснощекий хозяин харчевни, кругом его на полочках расставлены были чайные чашки, штофы, рюмки и стаканы, на прилавке лежали калачи, каравай паюсной икры, два окорока ветчины, счеты и несколько рублей медными грошами. У самых дверей два старика, один в изорванной шинелишке, другой в долгополом сюртуке, играли в шашки, подле них стоял в замасленной ливрее, с невыбритой бородою и повязанный, вместо галстука, какой-то черной ветошкою полупьяный лакей. В другом углу за большим столом гуляло человек десять мужиков. Перед ними, в огромной яндове, стояла хмельная брага, которую хозяин, вероятно, величал полпивом. За отдельным столом, уставленным бутылками с пивом и полуштофами ерофеича, сидело четверо гуляк, которые, казалось, только что ушли из острога. Один из них в плисовом полукафтане, растрепанный, с подбитым глазом и выщипанной бородою, двое с усами, в оборванных венгерках, а четвертый какое-то двуногое животное, с красным носом и отвратительной рожею, что-то похожее на отставного подьячего или выкинутого из службы квартального офицера. Они забавлялись, слушая горбатого старика, который, потряхивая своей взъерошенной бородою, свистал соловьем, кривлялся и корчил преудивительные хари...
Середина XIX века, промышленная отсталость, крепостное право, простонародный трактир - и здоровенный шмат икры, что сегодня уже под сотню тысяч за кило. В то время еще не строили гигантских плотин, водохранилищ, не знали ужасающего масштаба современной добычи с браконьерством - вот и даже "угнетаемому простонародью" икры хватало)