Копии историй

О русском варварстве
19 марта (1 апреля) 1814 года ,после принятия капитуляции ,в полдень Париж вошли русская и прусская гвардейская пехота, кавалерия и артиллерия, батальоны австрийских гренадер и вюртембергский полк, общей численностью – 35 тысяч человек.
Русский император открывал торжественное шествие. При нем был будущий покоритель Кавказа генерал Ермолов. Победители вошли в грязное и зловонное Сен-Мартенское предместье.
Лишь на Северном бульваре начали попадаться роскошные и богатые дома, улицы, вымощенные камнем. Из окон свисали белые простыни и скатерти, заменявшие собой знамена капитуляции.
Прекрасное владение французским языком приводило к тому, что русских офицеров парижане поначалу воспринимали как своих соотечественников-роялистов, до сей поры пребывавших в эмиграции. Парижанки впрыгивали в седла к русским офицерам-красавцам, но, даже узнав, что те русские, не спешили спрыгнуть.
Александр старался никоим образом не проявить своей надменности над побежденными. Даже французский историк Тьер писал: «Он никому не хотел так нравиться, как этим французам, которые побеждали его столько раз, которых он победил, наконец, в свою очередь, и одобрения которых он добивался с такой страстностью. Победить великодушием этот народ – вот к чему он стремился в ту минуту более всего». В доказательство своего великодушия он отпустил на волю всех пленных. Ненавидя Наполеона, Александр при этом приказывал незамедлительно пресекать всякие беспорядки и расправы над бонапартистами. Любопытен случай с Вандомской колонной, на вершине которой красовалась медная фигура Бонапарта. Ее хотели свергнуть, набросили веревки, но посланные Александром семеновцы предотвратили сей, как теперь бы сказали, «акт вандализма». Когда же царь увидел Вандомскую колонну, он усмехнулся: «Если б меня поставили столь высоко, то и у меня бы голова закружилась!»