Гражданин России, отказавшийся окунуться в прорубь не достоин звания коммуниста, заявил глава КПРФ Геннадий Зюганов на заседании ЦК партии. Глава политсилы пригрозил исключением из компартии тех, кто отказывается участвовать в крещенских купаниях:
https://panorama.pub/news/zuganov-prigrozil-iskluceniem-iz-partii
Всё смешалось в доме Облонских! Да здравствует КПРФ - моржовый клуб православных коммунистов!
21 января 2023
Остальные новые истории
Меняется каждый час по результатам голосованияМногие ошибочно полагают, что я баскетболист. Когда говорю, что шахматист, ошибочно полагают, что я над ними издеваюсь.
Сонгарик-2
(2-й сон Гарика Онаньевича)
...Ласковым летним деньком прохаживается Гарик вдоль вверенного ему участка границы на Тянь-Шане, думая о своем новом романе, где он напишет о том, как он ласковым летним деньком... И тут вдруг с ужасом осознает, что граница вверенного ему участка никак не кончается! И что все вокруг стало незнакомым! Заблудился. И похоже, наткнулся на Шамбалу. Ибо невиданное просветление сознания на него снизошло. И он очень глубокомысленно беседует о смысле жизни и об основах мироздания с самим собой! Не забывая краем сознания фиксировать диалоги, для дальнейшего их использования в романе. И тут вдруг чувствует, как кто-то пинает его по сапогу и командует встать...
Матерясь про себя, Гарик открывает глаза, но не видит никого в своей питерской квартире, где надрываясь звонит телефон. Звонят с Нобелевского комитета по литературе. Восторженным голосом поют Гарику дифирамбы, что он уже по всему миру известен, везде его печатают и читают... Оборвав звонившего, Гарик говорит, что это ему уже известно, поскольку он уже везде разместил свои произведения. И спрашивает, что они собственно от него хотят.
-Мы хотели бы обсудить с Вами, мистер Онаньефф, протокол торжественного вручения Вам присужденной Вам Нобелевской...
-И из-за такой ерунды вы оторвали меня от самого разгара творческого процесса! Присылайте все в письменном виде, не отвлекайте по мелочам!
...И Гарик вновь погружается в творческий процесс, и уже начинают прорисовываться вновь силуэты Шамбалы... И опять надсадно знонит телефон, правда, никто уже не пинается.
-Какого хера!- злобно ревет в трубку Гарик.
-Хари хера, хари Кришна, о достопочтимый гуру Гарик! Вас беспокоят с Болливуда с Индии. Мы, вдохновленные Вашими произведениями, решили снять по ним эпохальный исторический сериал о России, начиная с царских времен и до настоящего. Рабочее название- "Тысяча и один диалог".
-А от меня-то чего хотите? Отвлекаете, блин, от творчества!
-Мы хотим пригласить Вас принять участие в написании сценария.
-Ну присылайте, что уже накропали, взгляну критически, отредактирую. Это мой любимый конек, Ксивка-Мурка, которого я гоняю в хвост и гриву, возделывая свою творческую ниву.
-Мы боимся кражи сценария Голливудом, ведь фильм явно на несколько Оскаров потянет. Мы уже создали специальную суперзащищенную систему коммуникации. Для этого уже почти закончили раставрацию туннеля от Бомбея до Лондона, на участке от Бомбея до подвала Вашего дома. Внутри туннеля мы планируем установить трубопровод с пневмопочтой. Мы также планируем предусмотреть возможность и Вашего прибытия к нам по этому каналу, для живого обсужения сценария, в случае необходимости. Не могли бы Вы спуститься в подвал, чтобы согласовать с нашими сотрудниками, которые там сейчас находятся, технические детали путепровода?
-Сейчас оденусь, спущусь. Ждите.
Увы, не суждено было Гарику тогда добраться до подвала. На 1-ом этаже его перехватила внушительная делегация от градостроительства, архитектуры и культуры:
-Гарик Онаньевич, принято решение об увековечивании памяти о Вас, выдающемся писателе современности, в граните. Не можем определиться, какого из львов снести, чтобы воздвигнуть Вам памятник на престижном месте города.
-Да уж, развелось этих львов толстых, не протолкнуться! Ну пошли, посмотрим...
-Гражданин Онаньев, подымайтесь, подымайтесь, хватит прохлаждаться на стылой набережной! Почки застудите, а потом будете жаловаться, что это мы, менты, Вам их отбили.
-Куда Вы меня тащите, и за что?
-А сами, что, не помните?
-Про Шамбалу, нобелевку или про туннель?
-Не, про другой коктейль. Вы несли какую-то галиматью то ли про Шамбалу, то ли про Шоблу, на Дворцовой площади, вгоняя, как шаман, некоторых в транс. Когда возле Вас образовалась группа вогнанных, Вы построили их в колонну по два и скомандовали: "От меня до следущего столпа- шагом марш!". Когда колонна достигла Александрийского столпа, Вы скомандовали освободить пьедестал, для размещения на нем памятника Вам. Когда колонна не смогла выполнить Вашу команду, Вы презрительно обозвали людей в ней слабаками, и отправились на набережную показывать мастер-класс. Там Вы своротили с постаментов двух гранитных львов, и расколошматили их.
-И что же теперь со мною будет?
-Тут гранитный карьер как раз заявку прислал. Добудете там гранит для будущих львов. Потом отсечете от него все лишнее. Приобретенные навыки отсечения лишнего очень пригодятся Вам в дальнейшем литературном творчестве.
Поторапливайтесь, шевелите мозгами!
(2-й сон Гарика Онаньевича)
...Ласковым летним деньком прохаживается Гарик вдоль вверенного ему участка границы на Тянь-Шане, думая о своем новом романе, где он напишет о том, как он ласковым летним деньком... И тут вдруг с ужасом осознает, что граница вверенного ему участка никак не кончается! И что все вокруг стало незнакомым! Заблудился. И похоже, наткнулся на Шамбалу. Ибо невиданное просветление сознания на него снизошло. И он очень глубокомысленно беседует о смысле жизни и об основах мироздания с самим собой! Не забывая краем сознания фиксировать диалоги, для дальнейшего их использования в романе. И тут вдруг чувствует, как кто-то пинает его по сапогу и командует встать...
Матерясь про себя, Гарик открывает глаза, но не видит никого в своей питерской квартире, где надрываясь звонит телефон. Звонят с Нобелевского комитета по литературе. Восторженным голосом поют Гарику дифирамбы, что он уже по всему миру известен, везде его печатают и читают... Оборвав звонившего, Гарик говорит, что это ему уже известно, поскольку он уже везде разместил свои произведения. И спрашивает, что они собственно от него хотят.
-Мы хотели бы обсудить с Вами, мистер Онаньефф, протокол торжественного вручения Вам присужденной Вам Нобелевской...
-И из-за такой ерунды вы оторвали меня от самого разгара творческого процесса! Присылайте все в письменном виде, не отвлекайте по мелочам!
...И Гарик вновь погружается в творческий процесс, и уже начинают прорисовываться вновь силуэты Шамбалы... И опять надсадно знонит телефон, правда, никто уже не пинается.
-Какого хера!- злобно ревет в трубку Гарик.
-Хари хера, хари Кришна, о достопочтимый гуру Гарик! Вас беспокоят с Болливуда с Индии. Мы, вдохновленные Вашими произведениями, решили снять по ним эпохальный исторический сериал о России, начиная с царских времен и до настоящего. Рабочее название- "Тысяча и один диалог".
-А от меня-то чего хотите? Отвлекаете, блин, от творчества!
-Мы хотим пригласить Вас принять участие в написании сценария.
-Ну присылайте, что уже накропали, взгляну критически, отредактирую. Это мой любимый конек, Ксивка-Мурка, которого я гоняю в хвост и гриву, возделывая свою творческую ниву.
-Мы боимся кражи сценария Голливудом, ведь фильм явно на несколько Оскаров потянет. Мы уже создали специальную суперзащищенную систему коммуникации. Для этого уже почти закончили раставрацию туннеля от Бомбея до Лондона, на участке от Бомбея до подвала Вашего дома. Внутри туннеля мы планируем установить трубопровод с пневмопочтой. Мы также планируем предусмотреть возможность и Вашего прибытия к нам по этому каналу, для живого обсужения сценария, в случае необходимости. Не могли бы Вы спуститься в подвал, чтобы согласовать с нашими сотрудниками, которые там сейчас находятся, технические детали путепровода?
-Сейчас оденусь, спущусь. Ждите.
Увы, не суждено было Гарику тогда добраться до подвала. На 1-ом этаже его перехватила внушительная делегация от градостроительства, архитектуры и культуры:
-Гарик Онаньевич, принято решение об увековечивании памяти о Вас, выдающемся писателе современности, в граните. Не можем определиться, какого из львов снести, чтобы воздвигнуть Вам памятник на престижном месте города.
-Да уж, развелось этих львов толстых, не протолкнуться! Ну пошли, посмотрим...
-Гражданин Онаньев, подымайтесь, подымайтесь, хватит прохлаждаться на стылой набережной! Почки застудите, а потом будете жаловаться, что это мы, менты, Вам их отбили.
-Куда Вы меня тащите, и за что?
-А сами, что, не помните?
-Про Шамбалу, нобелевку или про туннель?
-Не, про другой коктейль. Вы несли какую-то галиматью то ли про Шамбалу, то ли про Шоблу, на Дворцовой площади, вгоняя, как шаман, некоторых в транс. Когда возле Вас образовалась группа вогнанных, Вы построили их в колонну по два и скомандовали: "От меня до следущего столпа- шагом марш!". Когда колонна достигла Александрийского столпа, Вы скомандовали освободить пьедестал, для размещения на нем памятника Вам. Когда колонна не смогла выполнить Вашу команду, Вы презрительно обозвали людей в ней слабаками, и отправились на набережную показывать мастер-класс. Там Вы своротили с постаментов двух гранитных львов, и расколошматили их.
-И что же теперь со мною будет?
-Тут гранитный карьер как раз заявку прислал. Добудете там гранит для будущих львов. Потом отсечете от него все лишнее. Приобретенные навыки отсечения лишнего очень пригодятся Вам в дальнейшем литературном творчестве.
Поторапливайтесь, шевелите мозгами!
У меня комментарий к истории от 19 января о посетителе Макдональдса, молвившем:
– «Извиняюсь», «одеваюсь» и «умываюсь» – это сам себя. Чему вас только на ваших филфаках учат…
Так вот, «одеваться» – действительно, «одевать себя». «Умываться» – «умывать себя». А с каких пор «извиняться» – это извинять СЕБЯ??? «Извиняться» - это «просить прощения или извинения у другого человека».
Так что правильно, что его попросили уйти в туман и больше не возвращаться: до общения с кассирами Макдональдса он еще не дорос. Они пограмотнее его будут. Хотел, как говорится, выпендриться, да от натуги обделался…
– «Извиняюсь», «одеваюсь» и «умываюсь» – это сам себя. Чему вас только на ваших филфаках учат…
Так вот, «одеваться» – действительно, «одевать себя». «Умываться» – «умывать себя». А с каких пор «извиняться» – это извинять СЕБЯ??? «Извиняться» - это «просить прощения или извинения у другого человека».
Так что правильно, что его попросили уйти в туман и больше не возвращаться: до общения с кассирами Макдональдса он еще не дорос. Они пограмотнее его будут. Хотел, как говорится, выпендриться, да от натуги обделался…
Приснится же!!!
Заваливается ко мне молодой энергичный родственник Юра, из Москвы.
- Собирайся. Поехали.
- Куда?
- В Дисней.
- В Москву? Там уже и это построили?
- Ага. И Луна-парк, и аква и всё такое.
- Где?
- В Серебряном бору.
- Значит махнём в район Полежаевки?
- Да. Но сначала на "базу". У меня в парк пропуск уже есть постоянный, а тебе курьерский сделаем за пару минут.
Приезжаем на метро 1905 года. Там в какой-то пятиэтажке поднимаемся на третий и заходим в хату без входной двери. Хата явно необитаемая. На столе допотопный комп Макинтош, факс, пожелтевший от времени принтер, как розеточное радио из 70-х. Телефон настольный с тремя кнопками 3, 4 и 0. Веб-камера, видимо для того, чтобы делать фото на пропуск. Перед камерой стоит вертикальная подставка с листком А4, повернутым напечатанным изображением к камере. Я хотел заглянуть, но Юрка меня одернул "Не смотри туда!"
- Ладно.
- Набирай номер 33-0-33. Это быстро. Тут хакеры всё оптимизировали идеально.
Набрал... В трубке раздался звук модемного соединения. Потом пискнуло и из нижней части трубки пошел узкой струйкой холодный воздух.
- Дуй!
Дунул.
- Трубку не клади!
Загорается монитор. На нём пять-шесть строк символов, иероглифов и прочих знаков как на египетских барельефах. Напротив строки номер 4 маркером прямо по монитору нарисована стрелка, "4" обведена кружочком и написано "Тынц сюда кнопа 4".
- Это типа ребус про Белоснежку. Дави кнопку на телефоне.
Тут ожил принтер и напечатал уже заполненную анкету.
- Отлично! Всё работает как часики. Вот здесь расписываемся...
При этих словах Юрка хватает ручку со стола, размащисто из угла в угол быстро пишет по всю страницу "Горите в аду!" и пихает листок в факс.
- Всё! Сейчас пришлют пропуск.
Через секунд 5 из принтера вылезает пропуск с QR-кодом и фото Киркорова.
- Поехали. Маша, Таня твоя... Короче, девчонки уже там.
Приезжаем к служебному входу. Сканируем коды, проходим. Холодно! Гололёд. Где-то вдали за деревьями музыка, карусели. На воде осколки льдин. Идём на пляж. На пляже очень светло, хотя уже сумерки. На уличных столбах-фонарях и лампы для света. и лампы обогреватели и лампы для загара. Здесь уже очень тепло. Народ тянет джин-тоник, оттягивается по полной. Метрах в 50 дальше у кого-то мангал и изредка ныряют "бомбочкой". По пляжу носятся дети, кто в курточках, кто в купальниках. Находим своих "девчонок", то есть наши половины. Они лежат на песке, читают такую же анкету, какую распечатали и мне, катаются по песку и хохочут до слёз и икоты от каждого пункта.
- Пойдём купим выпить. Вон там ларьки роботизированные: напитки, еда, услуги и всё прочее. Сканируешь пропуск и берёшь что хочешь. Всё бесплатно.
Всё и правда бесплатно. Вокруг ларьков всё усыпано мелким мусором: пропуска с QR-кодом и фотографией Киркорова.
Заваливается ко мне молодой энергичный родственник Юра, из Москвы.
- Собирайся. Поехали.
- Куда?
- В Дисней.
- В Москву? Там уже и это построили?
- Ага. И Луна-парк, и аква и всё такое.
- Где?
- В Серебряном бору.
- Значит махнём в район Полежаевки?
- Да. Но сначала на "базу". У меня в парк пропуск уже есть постоянный, а тебе курьерский сделаем за пару минут.
Приезжаем на метро 1905 года. Там в какой-то пятиэтажке поднимаемся на третий и заходим в хату без входной двери. Хата явно необитаемая. На столе допотопный комп Макинтош, факс, пожелтевший от времени принтер, как розеточное радио из 70-х. Телефон настольный с тремя кнопками 3, 4 и 0. Веб-камера, видимо для того, чтобы делать фото на пропуск. Перед камерой стоит вертикальная подставка с листком А4, повернутым напечатанным изображением к камере. Я хотел заглянуть, но Юрка меня одернул "Не смотри туда!"
- Ладно.
- Набирай номер 33-0-33. Это быстро. Тут хакеры всё оптимизировали идеально.
Набрал... В трубке раздался звук модемного соединения. Потом пискнуло и из нижней части трубки пошел узкой струйкой холодный воздух.
- Дуй!
Дунул.
- Трубку не клади!
Загорается монитор. На нём пять-шесть строк символов, иероглифов и прочих знаков как на египетских барельефах. Напротив строки номер 4 маркером прямо по монитору нарисована стрелка, "4" обведена кружочком и написано "Тынц сюда кнопа 4".
- Это типа ребус про Белоснежку. Дави кнопку на телефоне.
Тут ожил принтер и напечатал уже заполненную анкету.
- Отлично! Всё работает как часики. Вот здесь расписываемся...
При этих словах Юрка хватает ручку со стола, размащисто из угла в угол быстро пишет по всю страницу "Горите в аду!" и пихает листок в факс.
- Всё! Сейчас пришлют пропуск.
Через секунд 5 из принтера вылезает пропуск с QR-кодом и фото Киркорова.
- Поехали. Маша, Таня твоя... Короче, девчонки уже там.
Приезжаем к служебному входу. Сканируем коды, проходим. Холодно! Гололёд. Где-то вдали за деревьями музыка, карусели. На воде осколки льдин. Идём на пляж. На пляже очень светло, хотя уже сумерки. На уличных столбах-фонарях и лампы для света. и лампы обогреватели и лампы для загара. Здесь уже очень тепло. Народ тянет джин-тоник, оттягивается по полной. Метрах в 50 дальше у кого-то мангал и изредка ныряют "бомбочкой". По пляжу носятся дети, кто в курточках, кто в купальниках. Находим своих "девчонок", то есть наши половины. Они лежат на песке, читают такую же анкету, какую распечатали и мне, катаются по песку и хохочут до слёз и икоты от каждого пункта.
- Пойдём купим выпить. Вон там ларьки роботизированные: напитки, еда, услуги и всё прочее. Сканируешь пропуск и берёшь что хочешь. Всё бесплатно.
Всё и правда бесплатно. Вокруг ларьков всё усыпано мелким мусором: пропуска с QR-кодом и фотографией Киркорова.
ТЯНЬ-ШАНЬСКАЯ РУЛЕТКА
(продолжение)
Начало https://www.anekdot.ru/id/1371414/
Репортёр 7
— …Майор?
— Так точно, тащ полковник.
— Встречаемся в кофейне на углу. Помнишь?
— Так точно, на углу.
— Сколько тебе надо времени?
— Я в Королёве, если вы забыли…
— Значит, два… два с половиной часа… Приедешь раньше — жди. Есть новые ориентировки.
— Выезжаю.
— Герра, ты куда?
— Служба, Пашкет.
— Когда пестик дашь подержать?
— Вечером приеду, поговорим… Ты маме про рыбалку говорил?
— Да говорил…
— Что-то невесёлый ты, брат. Что не так?
— Да ну вас нафик с этой рыбалкой, говорит, весь дом рыбой провоняли.
— Хм… странно… Ладно, решим. Всё, Пашкет, давай пять, я уехал.
— Герра, ты приедешь?
— Не зуди, сказал приеду, — значит, приеду.
— Ну, здравствуй, майор.
— Здравия желаю, товарищ полковник.
— На, держи.
— Что там?
— Немогутной стал, что ли?
— …Маловато будет.
— Зато от души.
— Кто это?
— Генерал Умаров, фото двадцатилетней давности, больше по нему ничего.
— Так, а это что такое…
— Сюрприз. Служил наш Кучкаров, ещё как служил.
— Ещё один спецназовец?
— Три года срочной, три сверхсрочной. Итого на выходе плюс один офицер.
— Что за бардак у нас творится?... Нормальную ориентировку дать не могут.
— Чем богаты, Герман. Хорошо хоть вот это и сегодня, а не через две недели или три месяца.
— По группе изменений не предвидится?
— Вас ни много, ни мало. Вас — в самый раз, Гера. Из вас четверых у тебя опыта меньше всех.
— Ну да, звёзды с неба не хватаю.
— Да при чём тут звёзды… Ты не на войну собрался, задачи другие. Держи ситуацию под контролем, и всё будет хорошо.
— Вашими бы устами, тащ полковник, да спирт пить.
— Не хами старшим.
— Извините, тащ полковник.
— Забыли… Вопросы есть?
— Так точно, нет.
— Да прекрати ты уже, надоел… Вылет в три утра, примерно в одиннадцать тридцать местного должны быть в Ташкенте. Там встретят.
— Мы до выезда увидимся?
— В понедельник вечером. Получите последние инструкции и контакты, как я говорил… Как Стас?
— После дежурства, перед этим был операционный день.
— Скажи, завтра ему… нет, послезавтра позвоню.
— До свидания, Пал Петрович.
— Да прощались уже.
— Поторопились, наверно.
— Может, оно и к лучшему.
— Пашкет, почему не спишь? Девять часов уже скоро!
— Не хочу что-то…
— Через не хочу. Завтра вставать в четыре утра.
— На рыбалку?... А мама?...
— И маму возьмём, и папу возьмём. Спи давай, а то передумаю.
— Герра, а ты надолго уезжаешь?
— Ну всё, Пашкет, ты меня достал.
— Прости, Герра, я больше не буду.
— Всё, спи, пойду с мамой договариваться.
— С прибытием, товарищи офицеры. Прошу по машинам. Багаж привезут сразу по получении примерно через час.
— Нет, багаж поедет с нами.
— Не доверяешь, майор?
— Не люблю расставаться с любимыми вещами.
— Как скажешь… Ребята, покурите, у нас минут сорок в запасе.
— …Кто-то говорил про час. Я не ослышался.
— Ну извини, извини. Работа.
«Господи ты Боже мой… если у них все кадры такие… помощники…»
-Р8-
— Вот и вышли на тропу войны.
— Типун те на язык, Вова, лучше под ноги смотри.
— Ты тоже метки ищи.
— Да куда денутся с этой тропы… Наверх пути нет, только вперёд.
— О, что нашёл… А где остальные?
— Кто?
— Буквы.
— Где?
— Да вот, Лёха накарябал.
— …Хорошо постарался. Какие буквы ищешь?
— Ну вот же буква ха, остальных нету.
— Окстись, Вова, это крест. Везде тебе буквы мерещатся…
— Пошутить нельзя.
— Дурак ты, Вова, и шутки у тебя дурацкие.
— Чё такой серьёзный сегодня?
— Думаю…
— А-а… я думал, ногу натёр…
Я присел на валун и расхохотался.
— Не смеши, Князь, береги мои силы.
— Наконец-то… Перекур?
— Доставай свой «Лигерос».
— Плохо не будет?
— Не жадничай… Пятнадцать минут посидим.
— Я лучше прилягу… «Притомилась-притомилась, притоми-илась я…» Ах, как хорошо… А ничего в горах. Да, Герыч?... Не то, что в вашем Эрмитаже, присесть негде, не то что полежать.
— Помолчал бы пять минут, а?
— Говорил пятнадцать…
— Ты сможешь молчать пятнадцать минут?
— Да легко.
— Засекаю время.
— Князь…
— Что?
— Тихо… кто-то идёт.
— Леший крадётся… Старлей, мы тебя слышим!
— …Щас… отдышусь…
— Зачем вернулся?
— А всё.
— Что всё?
— Туристы затихарились, дальше хода нет.
— Пётр?
— Барбоса контролировать пытается. Как бы не подвёл нас друг человека.
— В смысле?
— Носится туда-сюда, как будто вечный двигатель в заднице.
— Привёл бы сюда.
— Не идёт, гад. Может его того, а?...
— Далеко отсюда?
— Петька-то? Да не… метров двести… пятьдесят, наверно.
— А эти?
— Ещё примерно столько, может, чуть больше… Да, больше. В прямой видимости нет.
— Так, Лёша, попей водички и дуй за братом. Есть идея.
— На часах семнадцать тридцать, в запасе у нас… меньше трёх часов. Туристы застряли. Почему?
— Выдвигался я… Немного! Сидят как вкопанные.
— Ну, что думаешь, Пётр?
— Дальше не пойдут.
— Значит, пришли… Куда пришли? Там же нихрена нет!
— Выходит, есть.
— Петь, барбос, значит, к тебе прилип?
— Что-то вроде того.
— Вроде Володи… Князь?...
— Не убивать же его… Пусть уходит.
— Старлей, мысль понял?
— Понял, тащ майор. Разрешите выполнять?
— В Той-Тепе сделаешь пересадку, сообщишь отчиму.
— А вы?
— Старлей, сейчас это сильно не твоя задача. Вперёд.
— Есть вперёд, тащ майор.
Не нравилась мне эта идея, но хоть что-то…
— Капитан, готов?... Старлей, замыкающий.
— Тащ майор, может мне впереди? Я полегче, быстрей…
— Лёша, мне… нам быстрей не надо, до брода и на тот берег.
— Ох, боюсь я…
— Лёш, на сколько метров тропу видишь?
— Ну… метров на пятнадцать-двадцать.
— Вот именно. Они тоже. Думаешь, будут по другому берегу шарить?...
— А вдруг они завтра дальше?
— Вот завтра и посмотрим, что будет, дальше или ближе.
Князев протянул бинокль.
— Герыч, глянь, какой обзор… Любо-дорого посмотреть.
— Не ожидал. Идея-то хорошая оказалась… Что-что?... Жамерли оба…
— Они?
— Не шпешат.
— Выходит, вожвращаютша. Пойдём жа ними?
— А шмышл, Вова!... Убедимша, что уходят, и вперёд. Шибко любопытштвую я, от чего они так быштро швалили. А пока шпать.
— Жрать охота…
— Княж, не умрёшь, на вот, мяшча пожуй.
— Пирожков бы тёщиных…
— Да шиди уже…
— Проспали! Проспали, сука!... Ну как же так… Уволю нахер всех!
— Командир, не ори, и так тошно.
— Старлей, времени нет, сухпай в дорогу и за ними.
— Понял.
— А мы дальше… Ждите нас в Ташкенте… Капитан, за Родину, на мины!
Продолжение следует…
(продолжение)
Начало https://www.anekdot.ru/id/1371414/
Репортёр 7
— …Майор?
— Так точно, тащ полковник.
— Встречаемся в кофейне на углу. Помнишь?
— Так точно, на углу.
— Сколько тебе надо времени?
— Я в Королёве, если вы забыли…
— Значит, два… два с половиной часа… Приедешь раньше — жди. Есть новые ориентировки.
— Выезжаю.
— Герра, ты куда?
— Служба, Пашкет.
— Когда пестик дашь подержать?
— Вечером приеду, поговорим… Ты маме про рыбалку говорил?
— Да говорил…
— Что-то невесёлый ты, брат. Что не так?
— Да ну вас нафик с этой рыбалкой, говорит, весь дом рыбой провоняли.
— Хм… странно… Ладно, решим. Всё, Пашкет, давай пять, я уехал.
— Герра, ты приедешь?
— Не зуди, сказал приеду, — значит, приеду.
— Ну, здравствуй, майор.
— Здравия желаю, товарищ полковник.
— На, держи.
— Что там?
— Немогутной стал, что ли?
— …Маловато будет.
— Зато от души.
— Кто это?
— Генерал Умаров, фото двадцатилетней давности, больше по нему ничего.
— Так, а это что такое…
— Сюрприз. Служил наш Кучкаров, ещё как служил.
— Ещё один спецназовец?
— Три года срочной, три сверхсрочной. Итого на выходе плюс один офицер.
— Что за бардак у нас творится?... Нормальную ориентировку дать не могут.
— Чем богаты, Герман. Хорошо хоть вот это и сегодня, а не через две недели или три месяца.
— По группе изменений не предвидится?
— Вас ни много, ни мало. Вас — в самый раз, Гера. Из вас четверых у тебя опыта меньше всех.
— Ну да, звёзды с неба не хватаю.
— Да при чём тут звёзды… Ты не на войну собрался, задачи другие. Держи ситуацию под контролем, и всё будет хорошо.
— Вашими бы устами, тащ полковник, да спирт пить.
— Не хами старшим.
— Извините, тащ полковник.
— Забыли… Вопросы есть?
— Так точно, нет.
— Да прекрати ты уже, надоел… Вылет в три утра, примерно в одиннадцать тридцать местного должны быть в Ташкенте. Там встретят.
— Мы до выезда увидимся?
— В понедельник вечером. Получите последние инструкции и контакты, как я говорил… Как Стас?
— После дежурства, перед этим был операционный день.
— Скажи, завтра ему… нет, послезавтра позвоню.
— До свидания, Пал Петрович.
— Да прощались уже.
— Поторопились, наверно.
— Может, оно и к лучшему.
— Пашкет, почему не спишь? Девять часов уже скоро!
— Не хочу что-то…
— Через не хочу. Завтра вставать в четыре утра.
— На рыбалку?... А мама?...
— И маму возьмём, и папу возьмём. Спи давай, а то передумаю.
— Герра, а ты надолго уезжаешь?
— Ну всё, Пашкет, ты меня достал.
— Прости, Герра, я больше не буду.
— Всё, спи, пойду с мамой договариваться.
— С прибытием, товарищи офицеры. Прошу по машинам. Багаж привезут сразу по получении примерно через час.
— Нет, багаж поедет с нами.
— Не доверяешь, майор?
— Не люблю расставаться с любимыми вещами.
— Как скажешь… Ребята, покурите, у нас минут сорок в запасе.
— …Кто-то говорил про час. Я не ослышался.
— Ну извини, извини. Работа.
«Господи ты Боже мой… если у них все кадры такие… помощники…»
-Р8-
— Вот и вышли на тропу войны.
— Типун те на язык, Вова, лучше под ноги смотри.
— Ты тоже метки ищи.
— Да куда денутся с этой тропы… Наверх пути нет, только вперёд.
— О, что нашёл… А где остальные?
— Кто?
— Буквы.
— Где?
— Да вот, Лёха накарябал.
— …Хорошо постарался. Какие буквы ищешь?
— Ну вот же буква ха, остальных нету.
— Окстись, Вова, это крест. Везде тебе буквы мерещатся…
— Пошутить нельзя.
— Дурак ты, Вова, и шутки у тебя дурацкие.
— Чё такой серьёзный сегодня?
— Думаю…
— А-а… я думал, ногу натёр…
Я присел на валун и расхохотался.
— Не смеши, Князь, береги мои силы.
— Наконец-то… Перекур?
— Доставай свой «Лигерос».
— Плохо не будет?
— Не жадничай… Пятнадцать минут посидим.
— Я лучше прилягу… «Притомилась-притомилась, притоми-илась я…» Ах, как хорошо… А ничего в горах. Да, Герыч?... Не то, что в вашем Эрмитаже, присесть негде, не то что полежать.
— Помолчал бы пять минут, а?
— Говорил пятнадцать…
— Ты сможешь молчать пятнадцать минут?
— Да легко.
— Засекаю время.
— Князь…
— Что?
— Тихо… кто-то идёт.
— Леший крадётся… Старлей, мы тебя слышим!
— …Щас… отдышусь…
— Зачем вернулся?
— А всё.
— Что всё?
— Туристы затихарились, дальше хода нет.
— Пётр?
— Барбоса контролировать пытается. Как бы не подвёл нас друг человека.
— В смысле?
— Носится туда-сюда, как будто вечный двигатель в заднице.
— Привёл бы сюда.
— Не идёт, гад. Может его того, а?...
— Далеко отсюда?
— Петька-то? Да не… метров двести… пятьдесят, наверно.
— А эти?
— Ещё примерно столько, может, чуть больше… Да, больше. В прямой видимости нет.
— Так, Лёша, попей водички и дуй за братом. Есть идея.
— На часах семнадцать тридцать, в запасе у нас… меньше трёх часов. Туристы застряли. Почему?
— Выдвигался я… Немного! Сидят как вкопанные.
— Ну, что думаешь, Пётр?
— Дальше не пойдут.
— Значит, пришли… Куда пришли? Там же нихрена нет!
— Выходит, есть.
— Петь, барбос, значит, к тебе прилип?
— Что-то вроде того.
— Вроде Володи… Князь?...
— Не убивать же его… Пусть уходит.
— Старлей, мысль понял?
— Понял, тащ майор. Разрешите выполнять?
— В Той-Тепе сделаешь пересадку, сообщишь отчиму.
— А вы?
— Старлей, сейчас это сильно не твоя задача. Вперёд.
— Есть вперёд, тащ майор.
Не нравилась мне эта идея, но хоть что-то…
— Капитан, готов?... Старлей, замыкающий.
— Тащ майор, может мне впереди? Я полегче, быстрей…
— Лёша, мне… нам быстрей не надо, до брода и на тот берег.
— Ох, боюсь я…
— Лёш, на сколько метров тропу видишь?
— Ну… метров на пятнадцать-двадцать.
— Вот именно. Они тоже. Думаешь, будут по другому берегу шарить?...
— А вдруг они завтра дальше?
— Вот завтра и посмотрим, что будет, дальше или ближе.
Князев протянул бинокль.
— Герыч, глянь, какой обзор… Любо-дорого посмотреть.
— Не ожидал. Идея-то хорошая оказалась… Что-что?... Жамерли оба…
— Они?
— Не шпешат.
— Выходит, вожвращаютша. Пойдём жа ними?
— А шмышл, Вова!... Убедимша, что уходят, и вперёд. Шибко любопытштвую я, от чего они так быштро швалили. А пока шпать.
— Жрать охота…
— Княж, не умрёшь, на вот, мяшча пожуй.
— Пирожков бы тёщиных…
— Да шиди уже…
— Проспали! Проспали, сука!... Ну как же так… Уволю нахер всех!
— Командир, не ори, и так тошно.
— Старлей, времени нет, сухпай в дорогу и за ними.
— Понял.
— А мы дальше… Ждите нас в Ташкенте… Капитан, за Родину, на мины!
Продолжение следует…