Повторные истории

Сказка про Ивановичей и Пантелеймоновичей

Жили в деревне два брата: Иван и Пантелеймон. Иван был мужик работящий, женился рано и на ладной девке и растил славных работящих ребятишек. А Пантелеймон пил, гулял и дебоширил. Ни одной девке как муж он не был нужен, и если бы жизнь шла естественным чередом, то род Пантелеймона скоро закончился бы на нем самом.

Но тут на лозунге "Фабрики – рабочим, землю – крестьянам" в стране победила Октябрьская революция. Новая власть пришла в деревню к Ивану и Пантелеймону и переделила всю землю поровну.

Для Пантелеймона началась новая жизнь. Он женился на деревенской шалаве и стал обзаводиться детишками. Но от старых привычек он не смог отказаться. Чтоб кормить семью, Пантелеймон распродавал свою новую землю и через несколько лет оказался батраком.

Батрак из него получился, разумеется, никудышный, и если бы жизнь продолжалась естественным порядком, то род Пантелеймона закончился бы, теперь на его детях.

Но тут Пантелеймону повезло еще раз. Новая власть придумала, что для строительства социализма ей не хватает городского пролетариата, а недостающий пролетариат можно раздобыть в деревне. Деревенским пролетариатом были объявлены батраки, а работящие крестьяне – деревенской буржуазией. А чтобы социализм строился быстрее, власть стала создавать деревенские фабрики – колхозы – и ставить начальниками туда, разумеется, сельских пролетариев.

Так худшие в деревне были объявлены лучшими. А для Пантелеймона наступили золотые времена. Как самого худшего, его поставили руководить колхозом. У Пантелеймона зачесались руки на своих односельчан. "Я помню, как вы меня выпороли на деревенской площади, когда на воровстве поймали. Зато теперь вы все у меня попляшете!"

При таких начальниках работящему народу стало тошно жить в деревне. Дети Ивана – Ивановичи – стали уезжать в город. Но следом туда потянулись и некоторые Пантелеймоновичи. Главный революционный идеолог провозгласил, что социализм – это учет и контроль, и эту деятельность Пантелеймоновичи охотно оседлали. Ивановичей они сюда категорически не пускали, блюдя классовую чистоту своих рядов.

Из Пантелеймоновичей вышли многочисленные тупые начальники. Товарищ Огурцов из «Карнавальной ночи» - это типичный Пантелеймонович.

Род Пантелеймоновичей пасется на ниве учета и контроля до сих пор. За "правильное" классовое происхождение Пантелеймоновичей затащили на самый верх. А некоторые из них подались в теоретики.

Современного Пантелеймоновича гложет комплекс неполноценности. Но он не хочет честно сказать: "Да, я из воровского отродья. Да, это мои предки разваливали прекрасную страну. Но я своими хорошими делами постараюсь хоть немного компенсировать то зло".

Все-таки созидательная деятельность не для него. Пантелеймонович лучше будет высказываться, что весь русский народ ни на что не годен, тайно надеясь, что такие высказывания превращают его в отдельный вид. Пантелеймонович будто не знает, что пословица "на воре шапка горит" есть в любом языке.

Но гнилая природа Пантелеймоновичей берет свое. Их голоса слабеют. Род Пантелеймоновичей вымирает. Хотя не так быстро, как хотелось бы.

И слишком много Пантелеймоновичей еще находится при власти.