Остальные новые истории

Я часто задаю себе вопрос: "А имею ли я право смеяться?" Вот сижу я такой уставший, в комфортной обстановке, только что пообедал, и у меня есть возможность отдохнуть и почитать АН.РУ. Только что я ругал начальство, жаловался на тяжелую работу, на сложности принятия решений. Душа требует поржать! И тут неожиданно я нахожу рассказы Грубаса, Тревела и других не менее уважаемых авторов. О боже! Они посмели на анекдотном сайте разместить рассказы о грустной жизни. Рассказы, которые вызывают слезы! ПРОТЕСТ! Я сюда пришел развлекаться, а не плакать! И только через некоторое время по прочтении я понимаю, что не могу без этих историй. Что, как лодка не может плыть без весел, так и радость всегда идет рука об руку с грустью. И на каждую ржачную шутку Камерера, просмеявшись, я ищу Грубаса. Чтобы попплакать. Только так достигается гармония в жизни.
Случилось так, что потеряв маму, наблюдая ее мучения перед смертью, я последнее время очень болезненно стал реагировать на все истории, связанные с материнской болью. На эту историю наткнулся я случайно. Тяжелая она. Но только так, каленым ножом слез, можно выскоблить в душе человеческой место под Свет Господень...
В конце зала ожидания пригрелась старушка. Вся в черном. Сухонькая. Сгорбленная. Рядом лежит узелок. В нем не было еды – иначе старушка в течение суток коснулась его хотя бы раз. Судя по выпирающим углам узелка, можно было предположить, что там лежала икона, да виднелся кончик запасного платка, очевидно, «на смерть». Больше ничего у нее не было. Вечерело. Люди располагались на ночлег, суетились, расставляя чемоданы так, чтобы обезопасить себя от недобрых прохожих. А старушка все не шевелилась. Нет, она не спала. Глаза ее были открыты, но безучастны ко всему, что происходило вокруг. Маленькие плечики неровно вздрагивали, будто зажимала она в себе какой-то внутренний плач. Она едва шевелила пальцами и губами, словно крестила кого-то в тайной своей молитве В беспомощности своей она не искала к себе участия и внимания, ни к кому не обращалась и не сходила с места. Иногда старушка поворачивала голову в сторону входной двери, с каким-то тяжким смирением опускала ее вниз, безнадежно покачиваясь вправо и влево, словно готовила себя к какому-то окончательному ответу. Прошла нудная вокзальная ночь. Утром она сидела в той же позе, по-прежнему молчаливая и изможденная. Терпеливая в своем страдании, она даже не прилегла на спинку дивана. К полудню недалеко от нее расположилась молодая мать с двумя детьми двух и трех лет. Дети возились, играли, кушали и смотрели на старушку, пытаясь вовлечь ее в свою игру. Один из малышей подошел к ней и дотронулся пальчиком до полы черного пальто. Бабуля повернула голову и посмотрела так удивленно, будто она впервые увидела этот мир. Это прикосновение вернуло ее к жизни, глаза ее затеплились и улыбнулись, а рука нежно коснулась льняных волосенок. Женщина потянулась к ребенку вытереть носик и, заметив ожидающий взгляд старушки, обращенный к дверям, спросила ее: «Мамо, а кого вы ждете? Во сколько ваш поезд?». Старушку вопрос застал врасплох. Она замешкалась, засуетилась, не зная, куда деваться, вздохнула глубоко и будто вытолкнула шепотом из себя страшный ответ: «Доченька, нет у меня поезда!». И еще ниже согнулась. Соседка с детьми поняла, что здесь что-то неладно. Она подвинулась, участливо наклонилась к бабушке, обняла ее, просила умоляюще: «Мамо, скажите, что с вами?! Ну, скажите! Скажите мне, мамо, – снова и снова обращалась она к старушке. – Мамо, вы кушать хотите? Возьмите!» И она протянула ей вареную картофелину. И тут же, не спрашивая ее согласия, завернула ее в свою пушистую шаль. Малыш тоже протянул ей свой обмусоленный кусочек и пролепетал: «Кушай, баба». Та обняла ребенка и прижала его кусочек к губам. «Спасибо, деточка», – простонала она. Предслёзный комок стоял у нее в горле…. И вдруг что-то назрело в ней и прорвалось такое мощное и сильное, что выплеснуло ее горькую беду в это огромное вокзальное пространство: «Господи! Прости его!» – простонала она и сжалась в маленький комочек, закрыв лицо руками. Причитала, причитала покачиваясь: «Сыночек, сыночек… Дорогой… Единственный… Ненаглядный… Солнышко мое летнее… Воробышек мой неугомонный.… Привел.… Оставил». Она помолчала и, перекрестившись, сказала: «Господи! Помилуй его грешного». И не было у нее больше сил ни говорить, ни плакать от постигшей ее безысходности. «Детки, держитесь за бабушку», – крикнула женщина и метнулась к кассе. «Люди добрые! Помогите! Билет мне нужен! Старушку вон ту забрать, – показывала она в конец зала – Мамою она мне будет! Поезд у меня сейчас!». Они выходили на посадку, и весь вокзал провожал их влажными взглядами. «Ну вот, детки, маму я свою нашла, а вы – бабушку», – сияя от радости, толковала она ребятишкам. Странно, но большинство из тех, кому я рассказываю об этом случае, свидетелем которого стал несколько лет назад на вокзале города Кургана не верят в то, что вот так, за несколько минут человек мог принять такое важное для себя решение.

C удовольствием смотрю сериал "Чужое гнездо" по "России-1". Немного затянуто, как всегда в сериалах, но смотреть можно.
Действие чередуется - то наше время, то предки хозяев в 1916 и других годах. Очередной "исторический" эпизод - год 1967. Кто-то из героев получает письмо, крупным планом показан конверт, а на нем... Правильно, на конверте индекс. Жаль только, что почтовые индексы нового образца были введены в СССР только в 1971 году (смотри Википедию).

Дракон и зеркало

Мрачный мельник после третьей кружки имел привычку размышлять вслух, не обращая внимания на мнение окружающих. Его никто не прерывал, но никто и не слушал. Довольно часто заводил он речь о старом зеркальном драконе.

Тварь была зловредная и беспокойная. То овцу утащит с дальних лугов, то баб в лесу напугает. Мало того, она ухитрялась иногда опустошать запасы можжевеловой водки у пекаря. Впрочем, в последнее даже жена пекаря не особо верила

Разговоров о драконе было много, матери пугали им непослушных детей, старики вспоминали его былые прегрешения, мужья обещали скормить ему неверных жён. При этом самого дракона никто ещё воочию не видел. А тот, кто видел, по всеобщему мнению, никому уже ничего поведать не мог.

После сенокоса, испив вина домашнего, частенько ходили мужики воевать ворога проклятого. Возьмут с собой снеди нехитрой, браги побольше раны смертельные промывать, да и уйдут на пару дней. Только чует, видать, тварь гибель неминуемую – уходит в леса дальние.

Зимой охота на дракона была излюбленным занятием селян. И хоть каждый раз дело обходилось парой поднятых медведей да кучей подстреленных зайцев, находились очевидцы, видевшие мелькнувший зеркальный отблеск за верхушкой старой сосны.

Староста завёл в амбарной книге цельную страницу для описания мерзопакостных деяний гада летучего. Бабки у колодца судачили, что за небольшую мзду была упомянута и пропажа можжевеловки у пекаря.

Как-то осенью дракона заметили в старом лодочном сарае у реки. Так как героев в селе отродясь не бывало, а запасы браги, как назло, подошли к концу, мужики дружно постановили сарай с драконом сжечь. И ладно в последнюю минуту ребята из сарая начали разбегаться. Кузнец потом долго сына порол за зеркальце, у матери стащенное.

Даже отцы-инквизиторы были беспомощны перед злобным чудищем. Раз в год забирали они из какого-либо села девку непорченую и увозили дракону на расправу.

Иногда мужики шептались промеж собой, что кум дальнего приятеля давнишнего знакомого встречал потом кое-кого из этих девок в городе в доме утех срамных. Но кто ж подтвердит это перед всем народом честным? Приличные люди такие места не посещают.

Спросить же у храмовников для чего зверюге именно непорченые девки, давно уже никому из селян не приходило в голову.

Последний раз несколько лет назад этот вопрос задала тёща старосты. После чего была объявлена непорочной девой и увезена вместе с очередной жертвой.

И только жена пекаря распустила слухи, что староста шепнул что-то на ухо главному инквизитору, да в карман свёрточек опустил. Глупой бабе никто не поверил, но с тех пор при виде храмовников взгляд пекаря стаёт задумчивым, а сама она на всякий случай из дома не выходит.

(Из цикла "Сплетни Старого Трактира" - остальное на странице автора http://www.proza.ru/avtor/degreeze)

Рассказал мне это один мужик еще в советские времена. Была у него в знакомых семья молодых врачей. Они вместе учились в меде и поженились еще во время учебы. Cобралась у них раз компания из бывших однокурсников, винца попить и вспомнить студенчество. И под это дело пошло у них обсуждение, что они, врачи, не такие, как прочие граждане. Вот, скажем, корейцы собак едят, но они-то как профессиональные медики понимают, что белок он и есть белок. Разгорячившись от выпитого, тут же решили подтвердить это делом. Пошли на улицу, подманили там бродячего кобелька, и скоро его останки уже жарились на сковородке. С аппетитом они съели это под оставшуюся водочку и разошлись по домам. А потом хозяйка дома сказала мужу: «Теперь возьми эту сковородку и выбрось, чтобы я ее на кухне больше не видела!»