В Сан-Франциско борьба против возгораний и пожаров – главная развлекушка. Из-за опасности землетрясений большинство домов – деревянные: как не тряси деревянный ящик – чё с ним станется? Так что землетрясения здесь менее опасны, нежели пожары. Вот и создана совершенная протипожарная система, оснащённая, вооружённая бла-бла-бла. И уже в течение перых же минут к очагу несутся доблестные команды брандмейстеров - расступись все, брысь остальные.
Но не всегда они несутся на пожар – иногда и за холодным пивом. И я это чётко различаю! Но как ко мне является сие откровение, сообразить не могу – знание приходит на уровне интуиции, минуя логику. Может, из-за врожденного российского чувства алкоголя?
© Алик, анонимный трезвенник
14 марта 2014
Всякая всячина
Тексты, не попавшие ни в основные, ни в читательские, ни в повторные. Собираются и хранятся исключительно в научных целях. В этот раздел вы заходите на свой страх и риск. мы вас предупредили!
Меняется каждый час по результатам голосованияGrusin russkij fashist v Germanii- tebya duraka etsche sdesy ne hvatalo-isobrazhaet is sebya mera nemezkogo goroda
Как мы снова стали евреями.
Я – еврей чистопородный. Отец у меня – Рабинович и родился в Дзюнькове, еврейском местечке под Винницей. Там, наверное, стараниями Гитлера, Сталина и Брежнева сегодня ни одного еврея не осталось. А бабушка по матери – из Полоцка, в котором на момент рождения бабушки (1886 г.) действовало 23 синагоги и всего 8 церквей (см. Википедию). В Харькове мама и отец оказались случайно. Бабушка приехала лечить глаза у знаменитого Гиршмана, а отца перевели сюда без его желания в 1934 г.
А жена у меня русская и родилась на дальнем востоке. Ее отец, Поликарп Митрофанов служил там на железной дороге.
Правда, ушлые сотрудники первого отдела выяснили, что мать жены – Роза Абрамовна, и хода жене не давали, ни в партию вступить, ни в начальники отдела, хотя у нее был красный диплом и образцовое рвение к работе. А сына мы записали, как и положено, Рабиновичем.
И вот наступил 1979 год, Афган и прочее. Евреям в СССР совсем житья не стало. И сказал мой папа – что за безобразие, как ребенку жить с фамилией Рабинович?
И пошел я в ЗАГС, но мне сказали, что для смены фамилии ребенка нужно решение опекунского совета и еще 24 справки. И может, месяцев через 6 ребенку сменят фамилию. Я плюнул и написал заявление, что хочу перейти на фамилию жены. Через 2 недели и я, и сын стали Митрофановыми. А сейчас оказалось, что зря. Работает сын в частной фирме, и хозяину главное – его деловые качества, и наплевать на его фамилию.
И остались мы тут, хотя все мои сестры и братья давно уехали. (Как разговаривает умный еврей с глупым евреем? Во-первых, по телефону, а во-вторых из Нью-Йорка).
И женился сын на русской, кондовой такой русской девушке, родители ее родились на Волге.
И все ничего, но начался Майдан. И когда стало ясно, что вероятность вернуться в Россию весьма велика, то моя чистопороданя русская невестка заявила – НЕТ. Не хочет она в Россию, не нужен ей социализм, будь проклят гэбист Путин, слава Украине. И на этом фоне она с матерью и отцом уже месяц не разговаривает. Потому что те совсем не против в Россию вернутся. Брат ее матери уже и квартиру в Набережных Челнах им подыскал.
И записала невестка младшего внука в еврейский детский садик. Уж лучше на Украине быть евреями, чем клятыми москалями.
Я – еврей чистопородный. Отец у меня – Рабинович и родился в Дзюнькове, еврейском местечке под Винницей. Там, наверное, стараниями Гитлера, Сталина и Брежнева сегодня ни одного еврея не осталось. А бабушка по матери – из Полоцка, в котором на момент рождения бабушки (1886 г.) действовало 23 синагоги и всего 8 церквей (см. Википедию). В Харькове мама и отец оказались случайно. Бабушка приехала лечить глаза у знаменитого Гиршмана, а отца перевели сюда без его желания в 1934 г.
А жена у меня русская и родилась на дальнем востоке. Ее отец, Поликарп Митрофанов служил там на железной дороге.
Правда, ушлые сотрудники первого отдела выяснили, что мать жены – Роза Абрамовна, и хода жене не давали, ни в партию вступить, ни в начальники отдела, хотя у нее был красный диплом и образцовое рвение к работе. А сына мы записали, как и положено, Рабиновичем.
И вот наступил 1979 год, Афган и прочее. Евреям в СССР совсем житья не стало. И сказал мой папа – что за безобразие, как ребенку жить с фамилией Рабинович?
И пошел я в ЗАГС, но мне сказали, что для смены фамилии ребенка нужно решение опекунского совета и еще 24 справки. И может, месяцев через 6 ребенку сменят фамилию. Я плюнул и написал заявление, что хочу перейти на фамилию жены. Через 2 недели и я, и сын стали Митрофановыми. А сейчас оказалось, что зря. Работает сын в частной фирме, и хозяину главное – его деловые качества, и наплевать на его фамилию.
И остались мы тут, хотя все мои сестры и братья давно уехали. (Как разговаривает умный еврей с глупым евреем? Во-первых, по телефону, а во-вторых из Нью-Йорка).
И женился сын на русской, кондовой такой русской девушке, родители ее родились на Волге.
И все ничего, но начался Майдан. И когда стало ясно, что вероятность вернуться в Россию весьма велика, то моя чистопороданя русская невестка заявила – НЕТ. Не хочет она в Россию, не нужен ей социализм, будь проклят гэбист Путин, слава Украине. И на этом фоне она с матерью и отцом уже месяц не разговаривает. Потому что те совсем не против в Россию вернутся. Брат ее матери уже и квартиру в Набережных Челнах им подыскал.
И записала невестка младшего внука в еврейский детский садик. Уж лучше на Украине быть евреями, чем клятыми москалями.
Самый смешной анекдот за 30.03:
Звонок в дверь.
Открываю — стоит сосед с бутылкой водки.
— С женой, — говорит, — поругались. Она меня нахрен послала.
— И что, ты решил, что нахрен — это здесь?
— Ну, вроде как…
— Правильно решил! Заходи.
Открываю — стоит сосед с бутылкой водки.
— С женой, — говорит, — поругались. Она меня нахрен послала.
— И что, ты решил, что нахрен — это здесь?
— Ну, вроде как…
— Правильно решил! Заходи.