Войти | Регистрация
Свежие: анекдоты, истории, мемы, фразы, стишки
Случайные: анекдоты, истории, мемы, фразы, стишки
23 марта 2007

Всякая всячина

Тексты, не попавшие ни в основные, ни в читательские, ни в повторные. Собираются и хранятся исключительно в научных целях. В этот раздел вы заходите на свой страх и риск. мы вас предупредили!

Меняется каждый час по результатам голосования
История о том, как я побывал в штабе партии "Зоофильская Россия"

Калитка зоофильского штаба была сколочена из неотесанных и некрашеных
досок и зияла огромными щелями. На ней отсутствовала какая-либо
информационная вывеска, за исключением нацарапанного слова "Козлы", по
которому, собственно, я и догадался о правильности своего изыскания. Я
неназойливо постучал ногой, и после молчания, которое я расценил как
приглашение войти, распахнул калитку.

Сарай, или, быть может, хлев – но отнюдь не комната, был очень тесный. В
нем находились всего два облезлых стола, за одним из которых стоял
допотопный компьютер, да один старенький диван, наверняка принесенный с
помойки. На всех стенах висели частично разодранные плакаты и фотографии
не только разнообразных животных, что меня нисколько не удивило, но и
деревьев, фруктов, овощей и даже женщин, а на потолке огромными зелеными
буквами было написано: "УДОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ". В сарае раздавался гул
вентилятора, что говорило о работающем компьютере, но за ним никто не
сидел. Я подошел ближе и увидел, что в компьютере запущена эротическая
программа "Гипюровые колготочки", и кто-то уже почти полностью раздел
красавицу мулатку.

Вдруг под столом раздался чих. Я нагнулся и обнаружил спрятавшегося
человека. Мужчина, заметив, что его разоблачили, неспешно поднялся,
молча и с достоинством отряхнулся, окинул меня гордым взором и,
показывая мне запонку, нехотя объяснился:
– Вот, закатилась под стол.

Я понимающе кивнул головой, хотя про себя подумал, что он мог бы
придумать что-нибудь пооригинальнее, так как эту сцену из известной
советской кинокомедии все знают наизусть.

– Разрешите представиться – Андрей Назаров, – прогоняя нависшую паузу,
заговорил я и протянул мужчине руку.

Мужчина с опаской принял мою руку и настороженно спросил:
– Вы из Мужского Единства России?

Я отрицательно покачал головой. Мобилизованное лицо мужчины потихоньку
перешло в мирное состояние, сохранив лишь на непредвиденный случай в
качестве неприкосновенного запаса пару вещевых мешков под глазами.

– Вы точно не мерин? – более раскованно переспросил мужчина.
– Если это вас так особенно беспокоит, то можете смело считать меня
жеребцом, но, прошу заметить, – именно жеребцом, а не мерином, – пошутил
я.
– Простите, что я вас так негостеприимно встретил, – оценив мою шутку,
просиял зоофил, – но мы вынуждены опасаться провокаций с их стороны.
Понимаете? – быстро проговорил он и недвусмысленно указал глазами на
входную калитку.
– Да, понимаю, – сочувственно улыбаясь, сказал я. – В оппозиции сейчас,
наверно, не сладко?
– Безусловно, – подтвердил мое предположение зоофил. – Вот видите, – он
показал рукой на стол, на котором стоял стакан со светло-коричневой
жижей, – пью какао без сахару.
– Но, слава богу, с молоком, – подтрунил я над ним.
– Еще бы! Ведь это продукт нашего священного животного! Позвольте
представиться – Тимофей Временный, руководитель партии любителей
животных.
– Ого, а там, – я махнул рукой в сторону калитки, – вас называют
скотоложцами.
– Врут как сивые мерины! – категорично заявил постепенно
раскочегаривающийся Временный. – Это все вражеские инсинуации, и мы
никогда не согласимся с навешиваемым на нас ярлыком, осмеянным в народе.

– Ну если честно, народ не очень доверяет вашей партии, – откровенно
сказал я, подбрасывая немного дровишек в его топку.
– Вы человек честный – сразу видно, но я с вами не соглашусь. Статистики
намеренно занижают наш рейтинг в два, в три, а может, и в пять раз! Это
всем известно, но все молчат, потому что боятся слова лишнего сказать. А
вот я молчать не стану и во всеуслышание заявляю: наша партия самая
популярная в народе, особенно – в крестьянстве.

Тимофей Временный сел на свой излюбленный конек; раньше, когда еще
существовал независимый телевизионный канал, который содержали любители
диких уток и гусей, его оппозиционное, вечно критикующее лицо не
вылезало из экрана телевизора. Многие упрекали его в обильном
словоизвержении, попахивающим откровенной демагогией, но он отражал все
обвинения, прикрываясь щитом борца за демократические свободы. Однажды
(еще при старом строе) его даже пригласили возглавить правительство, но
он так испугался этого предложения, что больше месяца не вылезал из
сортира из-за обильного поноса.

– Вдобавок, – продолжал хорохориться Временный, – мы ведем агрессивную
рекламную компанию в регионах и рассчитываем удвоить наш лекторат.
– Да, у вас яркие плакаты, – согласился я, рассматривая стены. – Вот,
например, этот, – я указал на приглянувшуюся мне картинку: умиротворенно
лежащий под могучим хвойным деревом грациозный олень, окруженный
россыпью мандаринов. – Очень убедительно!
– О-о-о, молодой человек, у вас великолепный вкус. Это один из
прародителей нашей партии – Кипарис.
– Как же дерево могло быть прародителем вашей партии? – недоуменно
спросил я.
– Разве вы не знаете древнегреческую мифологию? – удивился он. – Юноша
по имени Кипарис, любимец Аполлона, был пылко влюблен в прекрасного
оленя, но однажды во время любовной игры он по неосторожности смертельно
ранил его. Кипарис горько оплакивал смерть оленя, и его кручина была
столь безмерной, что он обратился к Богам с просьбой дать ему
возможность вечно тосковать по своему потерянному другу. Боги вняли его
мольбе и превратили Кипариса в дерево печали. Кудри юноши стали
темно-зеленой хвоей, стройное тело одела кора.

Слезинка упала с глаз любителя животного и растительного мира,
растроганного собственным рассказом.

– Да, красивая легенда, – признался я, – тем более что в ней гармонично
объединилась любовь и к флоре, и к фауне. Ведь вы, я вижу, не отдаете
приоритет только животным.
– Да, вы совершенно правильно поняли политику нашей партии.
– А вот эта композиция с юношей и цветами просто великолепна, – я
показал на наиболее сохранившийся плакат. – Эти цветы тоже как-то
связаны с мифологией?
– Разумеется, ведь это же гиацинты, – с гордостью сообщил Временный. –
Гиацинт, сын спартанского царя Амикла и правнук Зевса, был еще одним
любимцем Аполлона. Бог-стреловержец страстно любил Гиацинта и часто
являлся на берега Эврота к своему другу. Однажды они состязались в
метании диска. После очередного броска Аполлона, диск упал на землю,
отскочил от удара и со страшной силой попал в голову Гиацинта.
Испуганный Аполлон подбежал к упавшему юноше, но уже ничем не смог ему
помочь. Ясные глаза Гиацинта потускнели, темные кудри окрасились алой
кровью. Из крови Гиацинта, окропившей землю, выросли цветы – алые
ароматные гиацинты, лепестки которых как бы обагрены кровью прекрасного
юноши.

Я подошел к плакату с обнаженной красавицей (женщиной).

– К тому же, как я погляжу, вы не отвергаете и слабый пол.
– В этом нет ничего необычного, так как мы отвергаем все, что
поддерживается правящей коалицией, и принимаем все, что ей изгоняется.
Мы – вечные оппозиционеры; какая бы власть не пришла, мы повернемся к
ней задом.
– Вообще-то при нынешней власти это небезопасно, – лукаво улыбаясь,
пошутил я.
– Но дело в данном случае даже не в этом, – не понял моего юмора
Временный. – Мы готовы вести содержательный диалог со всеми силами...
правда, пока это не совсем получается. Понимаете, правящая элита не
воспринимает наше зеленое движение всерьез и не считает нас за
политических тяжеловесов. Хотя я могу вас твердо заверить в том, что
крепче и прочней нашей партии нет! Ведь у нее глубочайшие корни, ибо
любовь к животным культивируется во всем мире еще издревле. Вспомните
хотя бы наши пословицы и поговорки: "У всякой пташки свои замашки",
"Молодость пташкой – старость черепашкой", "Любит кошка молоко – да рыло
коротко", "Та бы корова молчала, что под медведем бывала", "Льстец под
словами – змей под цветами", "Орел мух не ловит", "Яйца курицу не учат",
"Кто в чин вошел лисой, тот в чине будет волком" – это вам что-то
напомнило, не правда ли, – ну и конечно же: "Собака – друг человека". А
как мы называем любимого человека: трупик ты мой свеженький или педик
мой толстозаденький? Нет, мы называем его: киска моя ласковая, голубка
сизокрылая, ласточка ненаглядная, сокол ясный, зайчик, тигренок, белочка
и так можно перечислять до бесконечности. Впрочем и оскорбляя, мы тоже
приравниваем человека к животному: козел, баран, петух, свинья, индюк,
телка, ну и так далее. И делаем мы это все – не задумываясь,
инстинктивно. Понимаете? А наш государственный герб, вспомните, какой у
нас герб?
– Да вроде бы птица какая-то, – ответил я, не очень-то интересовавшийся
геральдикой.
– Птица какая-то! – передразнил меня Временный. – Двуглавый голубь! И
это не только у нас, но и у большинства стран мира на гербах изображены
животные или растения, потому что подсознательная любовь к ним навечно
сохранена в генах людей. Вспомните императрицу Екатерину Великую и ее
сексуальные утехи с жеребцами, был даже сконструирован специальный
станок для достижения обоюдного оргазма. А древние мифы? Вы вспомните
древние мифы, ведь все они имеют под собой реальную историческую основу.
Я уже рассказывал вам про Кипариса и Гиацинта, но ведь были и более
веские доказательства любви между человеком и животным: кентавры,
сфинксы, сирены, сатиры, гарпии, херувимы, греческий Минотавр,
египетские Ра и Анубис, индуистский Ганеша, ну и наши славянские
русалки, наконец. Все они дети смешанной любви, история которой не имеет
начала и, уверен, не будет иметь конца! – закончил свою племенную...
извините, пламенную речь Тимофей Временный, думаю, прочитав которую,
многие запишутся в партию зоолюбов или, по крайней мере, будут считать
себя сочувствующими ей.
– Если вам верить, то у вас должна быть самая многочисленная партия,
должно быть яблоку негде упасть в вашем, извините, хлеву, но я почему-то
кроме вас никого не вижу. Где же все ваши соколы ясные и львы двурогие?
– плеснул я немного водички, охлаждая его пыл.
– Я не один, нас трое, – понурив голову, ответил Временный, – остальные
все перелетели к меринам.
– А интеллигенция? Почему она не идет за вами?
– Да какая сейчас интеллигенция! – разочарованно махнул рукой Временный.
– Это раньше была интеллигенция, когда она жила в холодных условиях,
поэтому и сохранялась долго. А сейчас ее вынули из холодильника и
положили на солнце, поэтому она протухла, и от нее сильно воняет.
– Кстати, я тут в коридоре видел двух интеллигентного вида мужчин,
которые куда-то тащили ишака; правда, у них это очень плохо получалось.
Это не ваши натуралисты?
– Наши-наши, я их уже три часа жду, – торопливо проговорил он. –
Понимаете, нас многие упрекают в демагогии, вот мы на совете партии и
приняли резолюцию, в которой указали на необходимость продемонстрировать
всему обществу практическую часть нашей идеологии. Ну, чтобы, так
сказать, показать людям, что мы умеем не только говорить, но умеем и...
кое-что делать... Вот поэтому и решили для начала арендовать осла, чтобы
использовать его для тренировочных... так сказать, целей, – запинаясь и
краснея, пояснил Временный.
– Так вы что, с животными... еще... никогда? – подбирая слова, спросил я.
– Да, вы меня совершенно правильно поняли. И я этого ничуть не стыжусь,
– задрав нос, гордо произнес он. – Мы в своей партийной программе
декларируем любовь ко всему живому и не заостряем внимание на том, какая
это любовь – духовная или плотская. Поверьте, мы никого не обманываем –
платоническая любовь гораздо возвышенней банальной физической близости.

– Так вы, может, и с женщинами... никогда? Только духовно?
– Ну что вы, как на духу говорю, с женщинами точно было... – Временный
замялся. – Один раз было... точно помню... если я, конечно, что-то не путаю.

– А с мужчинами не пробовали?
– Чур меня! Тьфу-тьфу-тьфу, – Временный трижды сплюнул через правое
плечо.
– Вообще-то у нас принято сплевывать через левое плечо, – сказал я,
желая его поправить.
– Пусть левые через левое плюют, а я всегда – через правое! –
безапелляционным тоном заявил он.
– А вы с ними не контактируете? Ведь они тоже оппозиция.
– Мы готовы вступить в диалог, как я уже говорил, со всеми, даже с самим
чертом, но не с этими красноголовыми развратителями! – Временный,
задетый за больной источенный зуб, вновь загорелся. – Эти первобытные
дикари коллективно мастурбируют на своих митингах, они свободно
разгуливают в голом виде по всему городу. А эти идиотские красные
галстуки на шеях и отвратительные красные болты между ног! – Временный
поморщился. – Отвратительные, если не сказать больше! Они же пугают
маленьких детей и совращают подростков, самые податливые из которых уже
начинают засматриваться на их болтающуюся красную идеологию.
– Правящая партия тоже предлагает снизить возрастной барьер вступления в
половую жизнь до десяти лет.
– Все они – растлители малолетних, и красные, и голубые. Понимаете? –
сказал вовсю полыхающий зеленым огнем Временный, после чего начал
лихорадочно искать какую-то бумагу на своем столе. – Вот, – найдя
искомый документ, он протянул его мне, – сами посмотрите, кто
действительно заботится о детях. Это полный перечень всех животных,
существующих на планете. Я над ним пятьсот дней трудился, ночами не
спал.
– Я что-то не очень улавливаю, как это все связано с заботой о детях, –
сказал я, принимая из его рук семь скрепленных степлером листочков с
черными обгоревшими уголками.
– А вот вы сами взгляните и убедитесь. – Временный ткнул пальцем в
начало документа. – Запрещается вступать в сексуальную связь с особью
лошади, заведомо не достигшей двухлетнего возраста, пони – трехлетнего,
верблюда – четырехлетнего, ну и так далее по списку.
– А-а-а, – догадался я, – так вы заботитесь о непорочности детенышей
животных, оберегая их, так сказать, моральную и телесную чистоту.
– Ну мы же партия любителей животных и, естественно, в первую очередь
заботимся именно об их детях, – пояснил Временный.

Я с изрядной долей любопытства стал разглядывать вышеназванный список.
Прочитав лишь несколько строк, я уже не мог сдерживать саркастическую
улыбку.

– Да что же здесь смешного?! – не выдержав моего ироничного отношения к
концептуальному документу, воскликнул Временный.
– Ну ладно домашние животные или зебры с лосями – это я себе еще как-то
могу представить, – но у вас здесь в списке, простите, – насекомые, вот
тараканы например.
– Ну и что же. Неужели вы никогда не пробовали заниматься сексом с
тараканчиком?
– Нет. А как это?
– Все очень просто: ложитесь в ванну, наполненную водой, берете
понравившегося вам тараканчика и опускаете его на головку эрегированного
пениса, выглядывающую из воды как островок. Тараканчик бегает по
островку, лаская вас своими шершавыми ножками и усиками, словно
человеческим язычком, и доводит вас до оргазма. Таким же образом можно
совокупиться и с мухой, только предварительно нужно завязать ей
крылышки.
– Допустим, что с тараканом и мухой возможно, – я отдал должное
извращенной сообразительности зоофила, – но вот далее в списке –
крокодилы, бегемоты, обезьяны, кашалоты и зеленый попугай. Даже слоны с
носорогами. У меня, знаете ли, просто не хватает фантазии представить
этот... этот, мягко говоря, телесный контакт. Это умозрительные выкладки
или вы тоже проводили практические испытания? – сострил я.
– Ну причем здесь практические испытания! – в сердцах бросил он, досадуя
на мою политическую близорукость. – Наше дело подготовить документ и
предусмотреть все возможные варианты. У нас полная свобода выбора,
понимаете, и мы никого не ограничиваем в любовных пристрастиях. Конечно,
я с вами согласен, с носорогами несколько затруднительно вступить в
сексуальную близость, но это не упраздняет их право на защиту с нашей
стороны. В природе все твари равноправные, а это уже ваше дело – с кем
вступать в сексуальные отношения, а с кем не вступать, ваша обязанность
лишь соблюдать возрастные ограничения...

продолжение:
Самый смешной анекдот за 21.03:
Прошлой ночью не получилось вызвать такси до дома, так я зашел в кафе, заказал доставку на свой адрес и уехал вместе с водителем.
Рейтинг@Mail.ru