Вторая половина 80-ых. Семья сестры с детьми временно проживает в
поселке восточнее Красноярска, куда её муж по окончании института
получил распределение: была тогда такая "тяжкая" обязанность у
выпускников институтов - отработать положенные обязательные три года
там, где укажет комиссия по распределению.
В поселке расположено ИТУ, в обиходе - "зона". Вся жизнь поселка
вертится вокруг этой зоны: кто-то там работает, кто-то сидит, кто-то,
отсидев свое, вышел, подженился и остался тут же на жительство, кто-то
приезжает на свидание к сидящим. По поселку ходят свободно по разным
хозяйственным делам расконвоированные (т. н. "бесконвойники", но еще
отбывающие срок, естественно). В общем, половина поселка по одну сторону
колючей проволоки, вторая половина - по другую...
Речь тех, кто непосредственно работает в зоне и общается со
спецконтингентом - это нечто: однажды, услышав беседу мужа сестры с
прапорщиком, я поняла только, что говорят все-таки по-русски, но вот о
чем... Однажды прапорщик принес сестре кучу подписной литературы
почитать (сидельцы в зоне выписывали тогда много журналов и газет). Я
попросила у него взять с собой журналы почитать. Ответом была такая
быстрая витиеватая фраза, успела разобрать только часть "... базар тебе
нужен...". Я, не поняв, посмотрела на мужа сестры, он мне "перевел" -
"Бери, конечно". В общем, вся жизнь в поселке пропитана этакой
своеобразной спецификой...
При детях (мальчику 4 года, сестре еще меньше) родители старались не
обсуждать никаких местных специфических событий, короче - следили "за
языком". Детсад дети не посещали, но с местной ребятней общались: на
улице в песочнице, в гости к соседям... Игры, конечно, тоже были
специфические, что видели вокруг - в то и играли: одних охраняли, другие
охраняли, третьи "бесконвойников" изображали. Короче, приносит сын домой
новое слово - "зек", очень оно ему нравится, при игре активно
использует, ну и т. д. Родители объяснили сыну, что так говорить нельзя,
слово нехорошее, а нужно говорить - "осужденный".
Вскоре родители между собой обсуждают какую-то мужнину служебную
ситуацию, упоминая главного инженера по фамилии Шмаль: Шмаль сказал
то-то, а Шмаль сделал вот это... Сын слушал-слушал, нахмурился, подходит
к отцу и говорит: "Так говорить нельзя! Шмаль - это нехорошее слово...
Надо говорить - ошужденный!"
Поехали в отпуск, с пересадкой в Красноярске. Поезд приходит в
Красноярск рано утром. Зима, за окнами вагона темно, поезд идет мимо
пригородных дач, пассажиры начинают собираться, выходить в коридор,
среди пассажиров преимущественно свои же военные с семьями всё из того
же поселка. Вот начинаются окраины города, огней все больше и больше,
вот поезд идет по утреннему зимнему еще полуспящему городу. Сын выходит
одетый из купе в коридор вагона, видит за окном множество огней и
радостно кричит родителям: "Мама, папа, посмотрите - какая большая
зона!" Весь вагон грохнул хохотом...
Родители поняли, что со спецификой пора заканчивать и возвращаться домой
в "мирную" жизнь...