Поиск по автору:

К нам магазин диваны завезли. Новая модель - «Руслан» называется. В
принципе ничего экстраординарного в том, что в мебельный магазин диваны
завезли, бывает такое, если не учитывать, что грузчиком у нас тоже
Руслан был. Нет, он и сейчас есть, но для нас уже как бы был. Произошла
тут одна история.
Всё началось с того, что тот самый «Руслан» - который диван, купила у
нас одна экстравагантная дамочка. Ещё в магазине нам все мозги выбила:
то ей расцветка не та, то упаковка нарушена… Когда уехала, все вздохнули
с облегчением. Но, как оказалось, рановато…
Через неделю в кабинете директора раздался звонок. Вы уже догадались,
кто звонил, да? Ну, конечно, она. Обещала напустить на нас всех: начиная
от налоговой и кончая пожарниками. Диван, видишь ли, у неё поломался.
Что именно поломалось, объяснить не может, но рвёт и мечет так, что
трубка телефонная нагрелась.
Директор пот отёр, вызывает Русика, ну того, который не диван. Говорит,
выручай, она ведь не шутит, завтра точно от проверок захлебнёмся. Сходи,
посмотри, что там. Может там и делов-то на пять секунд, а если что, то
объясни, что мебель заменим. Русик - добрая душа, да и похмеленный уже
был. Воздух в себя втянул, чтобы директор не учуял, головой кивнул и
ждёт, когда адрес назовут. Директор звонит, мол, простите-извините,
сейчас пришлём спеца. В три минуты все починит, он уже в дороге, вы
только адрес сообщите.
На следующий день Русик на работу не пришёл. Через день тоже. Такое и
раньше бывало: наступит на пробку, поскользнётся, рашибётся и до работы
дойти не может, но он хотя бы звонил. Провели небольшое расследование, и
директор вспомнил, куда он его отправил. Звонит. Диалог, с его слов,
состоялся такой:
- Аллё, Елена Сергеевна?
- Да.
- Это вас из мебельного магазина беспокоят. Скажите, наш специалист у
вас был?
- Да, он и сейчас здесь.
- Извините, а вы не подскажите в чём причина? Такая сложная поломка?
Может всё же заменим диван-то? А то, понимаете, специалист нам и здесь
нужен.
- Мы с ним решили, что он у вас больше работать не будет!
- ???... Извините, а почему?
- Работа грузчика не для него, он способен на большее. И вообще мне
некогда с вами разговаривать. У вас ещё есть вопросы?
- ???... Извините, а диван?
- А нам и без него хорошо! Как говорится - не в диванах счастье. До
свиданья.

Наблюдал сегодня забавную картинку: большой пёс, которого вела на
поводке женщина, прямо на ходу, по всей видимости совершенно
инстинктивно, но очень сноровисто, выхватил из опущенной вниз руки
идущего навстречу мужичка недоеденный пирожок с мясом. Хозяйка тут же
начала кричать собачаре что-то типа: "Фу! Как тебе не стыдно!" и т. д. и
т. п.
Было совершенно очевидно, что и сам пёс не совсем понимал, как такой
казус мог с ним случится. Он стоял, опустив голову и свесив уши, с такой
уморительно недоумевающе-виноватой мордой, как будто хотел сказать:
"Ёлки-моталки! И как же это меня угораздило!?" Потом всё же сообразил,
как исправить положение: подошёл к мужику и аккуратно положил пирожок к
его ногам, после чего вопросительно оглянулся на хозяйку - мол, теперь,
надеюсь, снова всё нормально?

Зашёл на днях в магазин "Автозапчасти". В подвешенной к стеллажу клетке
сидел нахохлившись крупный, зеленый попугай и косил в мою сторону
недобрым взглядом.
Подивившись птице в месте, где торгуют товарами весьма далёкими от
природы, на всякий случай спросил:
- Помогает покупателей обслуживать?
- Не сказать, чтобы очень - он их на хер посылает, - задумчиво ответил
продавец.

Погода у нас отличная: солнышко, соловьи уже поют вовсю, листьев ещё
нет, но кизил давно цветёт и другие всякие первоцветы проклюнулись. И
вот посреди всей этой благодати встречаем колонну дам - поклонниц
"нордической" ходьбы, с палками очень похожими на лыжные в руках, но без
лыж - пять штук без возраста. Одинаковые комбинезоны, одинаковые краги.
Движутся, как роботы на сборочной линии: как-то угловато и абсолютно
синхронно. Совершенно ничего не выражающие, чугунные физиономии.
Сомнамбулы. Такая дисгармония со всем, что вокруг. Разминулись с ними и
идём себе, в весну врастаем. И встречаем мужичка: комбез и краги на нём
такие же, как и на сомнамбулах, но лыжные палки приторочены за спиной
каким-то хитрым ремешком на манер винтовки у биатлонистов, в руках
прутик. По тропе не идёт - пляшет вприпрыжку. На лице - улыбка от уха до
уха, прутиком дирижирует и насвистывает - соловья подтрунивает.
Поравнялись, поздоровались, тут все в лесу здороваются. Он нас
спрашивает:
- А, какова погодка! Петь хочется. Вы соловьёв слышите?
И, не дождавшись ответа:
- А этих пятерых встретили? Видели? Выгнали они меня. Я им настроение
портил.

Это сейчас два подобных случая уже за официально подтвержденные выдают,
про неподтвержденные уж молчу, а тогда… Тогда с этим строго было, да и
аномалия в чистом виде, как не крути.
Сашка – мой друг, в семье второй ребенок. Отец его – ныне покойный, был
в своё время пусть и не очень именитым, но строго засекреченным
конструктором. Чего он там разрабатывал - не знаю, но Родина его чтила и
лелеяла, а значит - заслуги были. Вот с этого всё и началось.
Жили они тогда в каком-то закрытом городке, что в общем-то Сашкиной
матери – Алене Спиридоновне, материнский долг исполнять не мешало. Но
случилось так, что на восьмом месяце беременности её Сашкой возникла
угроза преждевременных родов. Наблюдающий врач посоветовал ей на
несколько дней сменить родную квартиру на больничную палату. Как всегда
бывает в таких случаях, взяли анализы, ну и кровь в том числе. Потом
кровь взяли вновь, а потом снова и снова. Лицо врача стало каким-то
озабоченным, он задавал тогда ещё просто Алене какие-то вопросы
непонятные, и она занервничала. Беременные - они ведь почти все нервные,
особенно, во всём том, что касается здоровья, так оно и понятно - ведь
не только за себя думают.
Может всё бы и ничего, да городок был уж слишком секретный, там, ходили
слухи, даже дворники в конторе не рядовыми сотрудниками числились.
В общем, в один прекрасный день в палату вошёл не только наблюдающий
будущую роженицу врач, но и двое его коллег, а с ними - человек в
штатском, хотя и в накинутом халате. Человек этот подвинул к кровати
Алёны табуретку, присел, вытащил из папки какой-то официальный бланк,
постучал по папочке авторучкой и, строго смотря в глаза Алёны, спросил:
- Ну что, Алёна Спиридоновна, или как вас там? Может, Мэри Смит?
Рассказывайте, на кого работаете, с какой целью и каким заданием
прибыли?
Алёна, конечно, враз обалдела. Что-что, а такое услышать она явно не
предполагала, поэтому и единственное, что могла из себя выдавить, так
это: "Что вы несёте, у вас бред?".
Но капитан был вполне серьёзен. Не очень хорошее звание «капитан», я вам
скажу. Вроде и майором можно стать, а можно и на пенсию внезапную
отправиться. Такая вот шаткая ступень в иерархии. Отсюда наверно особый
раж и дополнительное рвение. А много ли в закрытом городке возможностей
для громких дел? Поэтому капитан напирал.
- Вы можете мне объяснить, что происходит? – собравшись, спросила Алёна.
- Видите ли Алё…, гражданочка, - протерев очки, и как-то замявшись,
произнёс стоящий рядом доктор, - у вас резус-фактор другой. Не такой,
как у той, настоящей Алены Спиридоновны. Мы несколько раз перепроверили.
- И что?! – ещё больше запутавшись, воскликнула Алёна, - что за резус?!
- У неё был отрицательный, а у вас положительный, - констатировал
неоспоримый факт эскулап.
- А резус-фактор у человека измениться не может – напирал капитан, - так
что я думаю, запираться смысла нет. Вы, товарищи, освободите помещение,
а мы с гражданочкой с глазу на глаз пообщаемся. И скажите там, чтобы
человек, который в коридоре, сюда зашёл, - отдал он распоряжения
казённым тоном.
Зашедший человек, видимо, водитель, но тоже конторский, был отправлен за
Сергей Константиновичем, супругом Алёны, а теперь ещё и главным
свидетелем, надо полагать. Имеющиеся у водителя полномочия и
удостоверение, дали тому возможность свободно пройти на секретное
предприятие, войти в кабинет Сашкиного отца и спокойно заявить:
- Вам необходимо проехать со мной для опознания тела своей жены.
Слабые люди - эти конструкторы, вот что характерно. Хорошо, что
нашатырный спирт нашёлся. А откуда Сергей Константинович мог знать, что
людей из спецслужб учат говорить лаконично и по факту. Оклемавшись с
помощью нашатыря, и схватив дрожащей рукой за пиджак посланца,
конструктор смог выдавить из себя только один вопрос: "Что случилось?!".
- Не могу знать, на месте разберёмся! – всё так же лаконично произнёс
тот, - машина у подъезда.
По дороге Сергей Константинович ещё несколько раз нюхал нашатырь, и
поэтому при входе в палату был немножко им одурманен.
- Это ваша баб… извините, супруга? – произнёс капитан, увидев
доставленного.
- Моя! – наконец-то начав соображать, что благоверная жива и здорова, -
возопил тот.
- Очень хорошо! – сделав пометку у себя в бумагах, гмыкнул капитан, - а
чем можете доказать?
Вопрос поставил Сергей Константиновича в тупик. Он понимал, что баба
его, а как неоспоримо доказать не знал.
- У нас паспорт её есть, - наконец-то выдал он.
- Ну, паспорта наши коллеги за бугром делают не хуже нас самих, -
возразил капитан.
- Она же это, она же… - Сашкин отец искал аргументы, - она же
беременная, вот! – думая, что это неоспоримо, произнёс он.
- Беременность, кстати, тоже делают, - парировал капитан, - а если очень
надо, то могут и тройню… Вы мне скажите, есть ли какие-то особые приметы
на теле вашей супруги, о которых вы гарантированно можете сказать, что
они не поменялись со дня вашего знакомства или хотя бы со времени
прошлых родов?
Сашкин отец напряг одурманенную нашатырем память, что-то проанализировал
и взгляд его прояснился.
- Конечно есть, конечно есть! – обрадованно воскликнул он, - у неё это…
- тон стал стеснительней и интимней, - у неё родимое пятно, там… Ну там…
- показывая взглядом на низ живота своей супруги, произнёс он.
- Очень хорошо. А ну-ка, покажь! – капитан, обратился уже к Алёне.
Да то ли он слишком служебно рвался, то ли у Алены взыграла кровь
казацкая не с тем резусом… Да и беременные, они ведь в большинстве своем
просто неадекватны. И она просто взвилась.
- Покажь?!!! А вот это ты видел?!!!
Её левая рука выдвинулась по по направлению к лицу капитана, с искусно
сложенной фигурой в виде вложенного между указательным и безымянным
большого пальца. Фигура чуть не коснулась особистского носа, капитан
инстинктивно дёрнулся влево, где и напоролся на Алёнин хук справа. Удар
был не столько сокрушительным, сколько неожиданным, и взадрав ноги
капитан рухнул с табуретки. Алёна, ввиду своего положения, как орлица
бросится на него не могла, но ухватив с тумбочки двухсот пятидесяти
граммовый стакан, цель поразила повторно.
Приехал на разборки начальник местного отдела - полковник, этот по
служебной лестнице уже не рвался, да и иллюзий не питал. Посмотрев на
капитана, которому уже оказали первую помощь, на Алёну, он хмыкнул и
произнес:
- Не, эта наша, такую хрен зашлёшь. Да и бред всё это - лабораторная
ошибка.
На этом и остановились.

Вывеска «Обувь» над павильоном бросилась в глаза сразу. Большими,
красными буквами. Чуть пониже и помельче было написано: «Нанотехнология
- для осеннего сезона».
Именно то, что я искал, ведь осень на дворе, хотя, если честно, на
нанотехнологии не особо рассчитывал. Как-то в голову не приходило, что и
на рынке можно купить товар, изготовленный по передовым технологиям. Но
дверную ручку я дёрнул на себя смело.
- Ай, прахады, дарагой! – вначале резануло по ушам, но жизненный опыт
подсказывал, что если где-то и скинули продукт нанотехнологий в
свободную продажу, то без южной оборотистости и предприимчивости тут
точно не обошлось. – Прахады, дарагой, сейчас подберём, что нада! – ещё
раз с оптимизмом произнес седоусый южанин, - какой размэр носышь?
- Сорок второй, - произнёс я, схватив первый попавшийся ботинок. Модель
действительно была какая-то оригинальная, по крайней мере до этого на
рынке я таких не встречал. – Что действительно нанотехнология? –
покрутив ботинок, поинтересовался я.
- Уныкалная! Весь рынок абойды - таких не найдешь.
– А в чём?... – на всякий случай задал я вопрос, - в чём секрет?
Непромокаемые что ли? Или ноги в них не устают?
- Ай, дарагой! Канешна не устают! Зачем уставать? Ходи и радуйся!
- А в чём секрет? – настаивал я, - в чём их секрет-то?
- Слюшай, брат, я тэбе, как сикрэт скажу, а? Пусть будэт между нами,
да?!
- Наверно, какой-нибудь ВПК разработал? – задал я ещё один наводящий
вопрос.
- Брат, какой такой ВПК, кто такой ВПК?! Почэму не знаю?
- Ну военно-промышленный комплекс… - пробормотал я, всё ещё рассматривая
ботинок.
- Ара, зачем военно-промышленный?! Индывидуальный предпрыниматель я.
- Ты скажи ещё, что предприниматели уже и космические корабли строят! –
поняв, что разводят, взвился я - Фуфло гонишь! Рекламу для привлечения
засабачил?!
- Ара, зачэм фуфло?! Зачэм ругаешься? Вот, смотри дакумент, всё правда.
«ИП Саркисян» - это я. Нано - тэхнолог, закройщик мой. Хароший тэхнолог,
в Ереване институт закончила. Она - технолог, я - шью. Всё, как на
вывеске написано: Нано технолог, и я - для осеннего сезона. Тока
художник плахой был, слитно написал: неграмотный, но реклама ведь
правдивый, да?
При этом в его хитро прищуренных глазах явно читалось – во всём виноват
художник. Ботинки взял, неделю уже ношу, не нарадуюсь. И ноги не устают,
да и не промокают...

Последняя ночь октября. Небольшая, безлюдная площадка перед
девятиэтажным одноподъездным домом. Над площадкой горит старого типа
фонарь с раскачивающимся жестяным плафоном, который слегка поскрипывает.
Падает первый снег, пряча подмёрзшую грязь. В пятне света кот и кошка.
Они решили, что терпеть до марта – слишком долго. На девятом этаже дома
распахивается настежь окно, в окне показывается обнаженный молодой
человек, за ним стоит так же одетая девушка. Потянувшись, молодой
человек собирает с подоконника первый снег, лепит небольшой снежок и
бросает, попадая коту по голове. Кот не реагирует, продолжая начатое
дело. Проходит минуты три, наконец-то закончив процесс размножения, кот
поднимает голову и издает короткий, обиженный мяв.
- Вот видишь, - нежно говорит девушка, обнимая молодого человека, - как
надо. А тебе всё соседская музыка мешает.

И на рыбака найдётся охотник.

Вообще-то я не рыбак, но иногда рыбачить в далёком детстве доводилось.
Был у нас на речке «Красная» небольшой такой котлованчик - излюбленное
место симы и кижуча. Да только бережок, под которым они отдыхать любили,
больно обрывист был. Я и так пробовал, и этак, но не дотянуться петлёй
до рыбин, чтобы заарканить. Но азарт есть азарт. Я с пологого берега
зашёл, тянусь, а тоже не дотягиваюсь, но медленно так погружаюсь. Уже и
сапоги-болотники полные. Уже и вода по пояс. Вдруг чувствую, что на
берегу напротив какое-то движение. Первая мысль, конечно, - рыбнадзор,
это, наверно, потому, что я в тот момент браконьером был.
Я моментально аккуратненько петлю на воду положил и типа не при делах.
По максимуму изобразил, что я водные процедуры тут принимаю. Даже
немножко присел - для натурализма. С блаженной улыбкой поднимаю глаза и
охреневаю. Потому как на обрывистом берегу стоит здоровенный медведь и
смотрит на меня не очень благожелательно, без улыбки. То ли я место его
рыбацкое подзанял, то ли вообще он браконьеров на дух не переносил…
Короче, мне разбираться-то особо и некогда было. Как я с места стартанул
- в подробности вдаваться не буду, да и не помню, если честно. Помню
только, что мелькало всё, и пёр я в правильном направлении - в сторону
противоположенную косалапому.
Вскоре выскочил на дорогу, там отдышался и побрёл уже вяленько, на
исходе сил. Десяти шагов не сделал, а навстречу двое – на мопеде.
Притормозили около меня: " А ты чё, спрашивают, без сапог?". Я
присмотрелся, точно, твою ж медь, а сапог-то нету. Может, я из них ещё в
котловане выпрыгнул, может по ходу где слетели, но на ногах одни носки,
да и те, как на грех, рваные. Объяснил ситуацию, говорю: " Медведь там
здоровенный, на котлован не суйтесь. Уж больно он не в настроении
сегодня, видать, не с той лапы встал". Они поулыбались и поехали дальше.
Метров триста прошёл, обворачиваюсь, смотрю несутся уже обратно. Если бы
не я, так бы и не остановились. Но притормозили, отдышались и не
улыбаются что-то уже. Лица бледно-напряженные. Я спрашиваю: "Мужики, а
вам там сапоги мои не попадались случайно? Они друг на друга посмотрели:
- Ё-мое, какие там сапоги, мы ведь и про мопед забыли!

Вчера купил в магазине баночку маринованных грибов. Мама, в смысле теща,
есть отказалась…
Думаете анекдот? Да ни хрена, сейчас расскажу, как мы с ней в прошлом
году грибы собирали.
Я ей сразу сказал:
- Мама, на кой черт нам те грибы, если я в этих чащобах машину угроблю,
которая между прочим, четырнадцать штук гринов стоит.
Но, вы когда ни будь спорили с мамой? Тем более, если эта мама три штуки
добавляла. Ее аргумент:
- А мы тебе жып покупали, чтобы ты по городу блядей возил? – был плохо
оспорим. Пришлось ехать. Сложность была в том, что место, где грибов
«немеряно», она знала по направлению, махнувшей руки ее подруги детства,
а я не знал совсем. Вообще у нас под Красноярском грибов хватает, но она
решила, что дорогу лучше все же знает она.
- Свернуть надо где-то здесь, – тоном не терпящим возражений, произнесла
тёща, когда мы отмахали по трассе километров восемьдесят.
- Мама, здесь нет дороги. Ну не верите своим глазам - тыкая кнопку,
подбирал я дополнительные аргументы, - поверьте хоть нави…
Блин, на навигаторе дорога была. Точно была. И именно там, куда тыкала
рукою тёща. Скажите - мистика? Я тоже так подумал, а потом увидел
старую, заросшую травой, колею. «Не соврал» - подумал я о менеджере в
фирме, где мне закачивали карту края, а поначалу доверия было мало, уж
слишком красочно он мне её расписывал. Даже про тропу что-то плёл. Ну,
тропа не тропа, но если такой проселок обозначен… Мой праворукий крузер,
между прочим, «без пробега по России», нервно вздрогнул и, приминая
небольшие кусты с травой, устремился в тайгу, но мистика на этом не
закончилась. Проехав по колее метров пятьсот, я выскочил на вполне
приличную грунтовую дорогу: она начиналась из ниоткуда и куда-то вела.
- Может здесь, мама? – на всякий случай поинтересовался я.
- Да ты что, это же рядом с трассой. Ты знаешь, сколько машины
выбрасывают вредных веществ? Дальше поедем.
Ну, дальше, так дальше - дорога позволяла, и я придавил. Откуда появился
тот мужик, сказать трудно, но если верить всё тому же навигатору, то до
ближайшего НП, было километров сорок. Обмахиваясь веточкой от мошкары,
он махнул рукой, требуя остановиться.
- Вы бы не ехали дальше – безо всяких "здравствуй", произнёс он, -
разворачивайтесь.
Было в нём что-то такое, что я бы развернулся, но сзади ведь сидела
мама.
- А ты кто такой, чтобы нам тут указывать, куда ехать, а куда нет. -
взвизгнула она, просунув голову между стойкой и моим подголовником. –
Ишь, какой хрен с горы! А ну, поехали, Вова! Указывать нам здесь ещё
будут.
И я сдуру поехал.
- Они здесь, суки, грибные места так охраняют. Сдатчики небось. Ничего,
лес пока еще общий, - аргументировала свой поступок мама, намекая на
профессиональных заготовителей.
Ох, если бы она была права. Потому что не прошло и двух минут, как на
дорогу выпрыгнул БТР. Именно выпрыгнул – из ниоткуда. Опять, видимо
мистика. Хотя и разбираться-то у меня времени не было. Нога намертво
вдавила педаль тормоза, двигатель заглох. Почему-то распахнулась дверка,
и чьи-то мощные руки выдернув меня из салона, соприкоснули моё лицо с
матушкой землей. Сзади гулко шлёпнулась тёща. Посмотреть это действо мне
не удалось, так как в затылок упиралось что-то металлическое, а на спине
ощущалась чья-то коленка.
- Ну, что товарищ капитан, в расход их? – раздался голос надо мной. По
спине непроизвольно заструился пот.
- Подожди сержант, надо разобраться, - это немного успокоило, но
ненадолго, - а потом уже в расход! С какой целью находитесь в данном
районе? – вопрос был явно ко мне, но ответила почему-то тёща.
- Так за маслятами мы… - скрипела она, тоже явно придавленная коленом.
- Вот я и говорю, давайте мы им по полрожка маслят всыпем, - опять
пробубнили за спиной.
- Сука, по ходу маньяк какой-то, - подумал я - ну уж тогда первой тёщу.
Не подумайте ничего плохого, я маму люблю, но ведь должна же быть на
свете справедливость.
- Дорогу как нашли? – вопрос опять явно предназначался мне, и я поспешил
ответить.
Правда трудно разговаривать с кляпом во рту, особенно, если этим кляпом
является земной шар. Но я старался:
- Так это, на навигаторе она есть, - прохрипел я, стараясь опередить
маму. Вдруг она ляпнет про свое ясновиденье. Оно, конечно, неплохо, но
если её пристрелят, то и меня как свидетеля вряд ли оставят. – По
навигатору прям и приехали.
- Карнаухов проверь.
Тоненько запикали кнопки навигатора.
- Товарищ капитан, так у него здесь «тропа», - раздался голос, слегка
приглушенный салоном, - точно «тропа» - со всеми нашими маршрутами.
- Какая, блядь, опять тропа? - подумал я, - трасса ведь даже
отгрейдерованна.
- Вот, сука, так вот кто штабной сервер взломал, - произнёс голос,
которого все называли «товарищ капитан», - особистов придётся вызывать.
- Ребята, не надо никаких особистов! – взвыл я, помня, кто это такие по
документальным фильмам, - я ничего не ломал. Мне эту карту в фирме
закачали. У меня даже чек сохранился там - в бардачке. Отпустите, бога
ради, я вам маму в залог оставлю. – Тёща после моих слов что-то
нечленораздельно замычала. Не, ну, а я что ли на этих грибах настаивал?
Пусть и собирает.
- Карнаухов, проверь.
- Есть товарищ капитан, чек есть. За установку программного обеспечения.
- Ну, что, теперь можно в расход, товарищ капитан? - опять вопросил
голос за спиной, которому, видимо, явно надоело сидеть без дела.
- Да подожди ты, в расход, в расход, может он и не виноват
действительно. Слышь, как тебя там. Навигатор мы конфискуем, как улику –
в душе стала появляться надежда. Да я, блядь, и джип бы отдал.
- Карнаухов, перепиши номера и данные с документов. Дорогу помнишь?
- Нет, нет, только обратно, - поспешил заверить я.
Когда мама оказалась рядом, а я развернул джип, она вновь взяла на себя
роль штурмана. Без умолку повторяя: «Дави, Вова, дави». И я давил…
Через день решил съездить на фирму. Да тока закрыта чё-то она была. Вы
наверно подумали, что я на новый навигатор карту хотел закачать? Да не,
я его и не покупал вообще – и покупать не фига буду! А зачем? Красноярск
свой я неплохо знаю, дорогу до деревни тоже. А в других местах знаки
есть и указатели. А грибы? А, ну да, грибы. Да кому они на хрен нужны,
грибы эти, если с того дня мама их не ест…

Что нельзя выпить, то можно съесть.

Пацан у меня не то, чтобы особо заболел, но подприпростыл маленько. Жена
по проверенному дедовскому методу ему банки решила поставить. Банки на
антресолях нашла, а вот чем вату намочить, чтобы поджечь для разогрева -
не обнаружила. Сходи, говорит, в аптеку, спирта прикупи. Ну, я шлепанцы
напялил и вниз, благо аптека у нас на первом этаже. Зашёл, народу
толкается немного. Когда моя очередь подошла, спрашиваю: - Спирт есть?
Аптекарша на меня с пониманием посмотрела: - Нет, - говорит, - запретили
продавать.
- Из-за этого что ли? – я щёлкнул себя пальцем по горлу, получилось,
кстати, почти профессионально, звонко так. Небольшая очередь обратила на
меня внимание. Я смутился и потише добавил: – Мне - для банок.
- А, поняла… - улыбнулась продавщица, – так возьмите салфетки спиртовые.
И подала мне пакетик.
- А там точно спирт? – на всякий случай поинтересовался я.
- Чистейший! Фирма гарантирует, можете проверить.
- Нет-нет, я верю. Сколько с меня?
Салфетки стоили сущие копейки. Я сунул пакетик в карман и направился к
дверям. Уже на выходе меня догнал какой-то смурной мужичок помятого
вида.
- Слышь, братан, – деликатно дёрнув меня за рукав, поинтересовался
мужик, - ты это... Ты их отжимаешь что ли? Поначалу я даже не понял о
чём разговор, а он добавил – Ну, салфетки эти?
- Зачем отжимаю? - врубился я. - С утра их вместо жевательной резинки
жую, самый цимес!
- А-а-а… - мужик задумчиво почесал репу, – скоко-скоко, говоришь, они
стоят?...
Зря, наверно, я это сказал, скоро видимо и салфетки запретят…

Да, строить - это вам не балетом танцевать. Был, помню, у меня
аналогичный случай. Попал я в «дикую бригаду», ну, типа, стройотряда.
Рубили в одном колхозе шабашку - ферму строили. Квалифицированных спецов
не было, чисто рабочая сила. Строили под руководством колхозного
прораба. Залили фундамент, ожидаем завоза кирпича и попутно завершаем
мелочёвку. И тут подходит чел. Одет прилично, возраст примерно годков
двадцать восемь. Постоял, посмотрел и говорит:
- Фундамент сделан неправильно. Нет привязки к местным погодным условиям
и особенностям рельефа.
Сказал и ушёл. У нас враз небольшой ступор. Хрен его знает - кто был,
может какой член правления или ещё чего член - кто ж их, членов,
разберёт. Как водится сразу начались поиски виноватого, без этого никак
нельзя, как ни крути, - со спорами и обвинениями друг друга. Типа: «а вы
помните, я же вам говорил», «да вы - дебилы, если завтра переделывать
заставят, то сами всё будете делать, я ведь говорил вам, что вот так
надо», «конечно, правильно он сказал, надо было рассчитывать промерзание
земли и…», короче, всё в таком духе. Стало явно попахивать дракой.
Кто-то побежал за прорабом. Тот тоже весь в панике: «кто был, как
выглядел?» Притащил нивелир, рулетки, давай мы всё обратно мерить.
Мерили, мерили - нормалёк вроде, как по проекту. Немного успокоились. На
следующий день завезли кирпич. Потихоньку кладём, в меру разумения - кто
как может. И тут опять этот чел. Подошёл, стену осмотрел, рукой по ней
похлопал и изрёк, что-то типа:
- На таких стенах кирпич надо класть не вприжим, а впритык, чтобы
перевязка шла по диагонали.
И опять ушёл. Прораба позвать не успели. Потому как в этот момент
некоторые работали на подноске материалов, а некоторые чисто на кладке,
что менее напряжно и более цивильно. Поэтому от подносящих посыпалось
сразу «ну что, уроды, а мы чё вам говорили?», а от кладущих «да пошли
вы нахрен, много вы понимаете!». Когда привели бледного прораба,
некоторые лица уже были фундаментально разбиты. Всё опять было промерено
неоднократно - отклонения были, но для здания фермы вполне допустимые.
Прораб тяжело вздохнул и стал находится с нами практически постоянно.
Через пару дней пришествие чела было вновь. Мы заметили его издалека. Он
шел степенно, по-хозяйски озираясь по сторонам. В душах у нас начался
лёгкий мандраж. Но прораб ведь был с нами. Поэтому, когда чел подошёл,
мы как бы незаметно тыкали в него пальцами и делали страшные лица.
Прораб его спросил:
- Слышь, Коля, а сколько будет шестью шесть? – мы замерли в непонимании.
Чел пошевелил губами, обвел нас тяжелым взглядом и довольно серьёзно
произнес
- Сорок семь…
Конечно, мы охнули и зашептались: «да кто же он, кто?»
- Да это местный полудурок, мужики, - удовлетворил наше любопытство
прораб. – Но инициативный! Школу закончил для умственно отсталых, когда
из интерната вернулся, то пришёл к нашему председателю на работу
устраиваться. Пробовали его и пастухом назначать и скотником, и
разнорабочим, но не пошло как-то. Тогда пред ему и сказал, ты, мол,
Коля, для сельского хозяйства слишком умён. Подучись немного,
потренируйся, и будешь ты у нас самым главным строителем. Вот он и ходит
уже третий год и всё строит. Сейчас видать за эту ферму взялся…

Есть у меня приятель - Славка. Человек с такой внутренней энергией и
жизнелюбием, что мне иногда кажется, что именно таким должны были
представлять себе Славу КПСС настоящие коммунисты. Славка - осетин. Не
то, чтобы я был сторонником разделения людей по национальному признаку,
но традиционные национальные особенности отрицать было бы глупо.
За долгое время нашего со Славкой знакомства, у меня сложилось такое
впечатление, что топливом для его кипучей энергии служат различные виды
острого перца, ибо жрёт (иначе сей процесс не назовешь) он его в
количествах, вызывающих у обычного человека кому. Нет, Славке, конечно,
тоже несладко - он уже и язву заработал, но привычкам своим не изменяет.
Как-то он рассказал мне эту историю, про перец и его применение.
Славка служил в Германии. В армию он попал после строительного техникума
и был старше своих сослуживцев, что, конечно, несколько нехарактерно для
Западной ​группы войск: туда обычно брали много таких ребят - "не
после школы". Может быть из-за возраста, может, сказалась армейская тяга
к землякам, но Славка подружился с молодым лейтенантом - тоже осетином.
Скрашивая армейские будни своего земляка, лейтенант частенько приглашал
Славку к себе домой, чтоб угостить некоторыми традиционно кавказскими
блюдами типа листьев жгучего перца в сметане или ещё чем домашним.
Германия вам не Кавказ – красного, по-кавказски жгучего перца, днём с
огнём там не сыщешь, и лейтенант выращивал растение в подоконном ящике,
чем очень гордился и хвастался.
По-другому сложились Славкины отношения с другим его земляком –
прапорщиком-вайнахом.
Прапорщик, по Славкиным словам, человеком был мерзким, вредным и
пакостил Славке как мог, хотя несколько побаивался: мало того, что
Славка из очень уважаемой в Осетии семьи, так ещё и здоровьем его бог не
обидел, до такой степени, что человек, считающий сколько раз Славка
выжмет двухпудовик, устаёт раньше него.
Славкина служба уже подходила к концу, когда прапорщик отчебучил вещь по
понятиям недопустимую. В "распоряжении" Славки была машина связи,
аппаратура которой нуждалась в принудительном охлаждении. Удобная машина
– очень удобно вместе с оборудованием охлаждать пару упаковок баночного
немецкого пива. Вот это самое пиво, заготовленное Славкой и лейтенантом
для прощальной вечеринки, прапорщик стырил.
Ну, какой, спрашивается, кавказец может простить такое? Вот именно –
никакой. Только Месть. Славка так и сказал прапорщику по-дружески: "Пива
мне не жалко, но месть будет Страшной".
Через неделю-другую прапорщик, то ли забыв о том пиве, то ли специально
с желанием поиздеваться, послал Славку поработать у него дома. Нет,
Славка бы, конечно, послал прапорщика в "пеший поход", если бы не месть.
В общем, Славка согласился. Он только забежал к лейтенанту, выбрал два
самых симпатичных стручка перца и занялся делом. Видели, как настоящую
аджику делают? Берут два камня и перетирают ими перец. Вот таким делом
Славка и занялся. Перец был протёрт в густую, однородную пасту, паста
разведена одеколоном и помещена в небольшой пузырёк.
Починив сливной бачок в прапорщицком туалете, Славка, уходя, вылил
содержимое пузырька в кумган. Мусульмане наверняка знают, что такое
кумган, а остальным скажу – кумганом называют специальный кувшин для
омовения после отправления естественных надобностей.
На утреннее построение прапорщик пришёл, расставляя ноги так широко, как
не расставляет их матрос, когда его судно раскачивает шестибалльный
шторм. А взгляд, взгляд, которым прапорщик обшаривал стройные солдатские
ряды в поисках Славки, мог бы заменить инженеру Гарину его гиперболоид.
А глаголы, глаголы и междометия, изрыгаемые прапорщиком, были настолько
жгучими, что можно было подумать - он и отхлебнул из того кумгана.
Ну, отхлёбывать-то, он, наверное, все-таки не отхлёбывал, но досталось
ему крепко – обрезанный по мусульманским традициям, прапорщик омыл не
только зад, и был вынужден смазывать обожжённые места сметаной.
От ответной мести Славку спасло то, что через пару дней после описанных
событий он уже пил домашнее осетинское пиво с друзьями и лейтенантом,
приехавшим в отпуск, у себя в селении под Владикавказом. Лейтенант,
возвращаясь из отпуска, вёз прапорщику Славкин подарок – связку жгучего
перца и дружеский привет.

Дело было давно, но правда, a правда давней не бывает. Правда всегда -
румяна и свежа.
Был в своё время у меня компаньон – Сашка. Армянин по национальности,
интеллигент по сути, но с небольшим таким закидоном – панически боялся
собак. В особенности, если та собака ростом хоть чуть больше кошки. Не,
я, конечно, и сам собак уважаю, но только, как прагматик. Во всех
схватках мне собаку удалось укусить только единожды и то несильно -
шерсть помешала, а им удавалось меня кусать куда как чаще и гораздо
больней. Ладно, собаки ведь не просто так придуманы. Но речь ведь вовсе
не о том, а о рыбе.
Во славном городе да во Владимире распихивали мы с Саньком излишки
сахалинской рыбы. Вечером встречаемся в гостинице, Санёк доволен -
дальше некуда. Говорит, нашёл одного мена, тот хочет взять оптом тонн
двадцать. Давай, завтра встретимся с ним, ещё перетрём, оценишь, нет ли
кидалова, а то он платить с отсрочкой хочет.
С утра прём на плодоовощную базу, где у того мена офис и склады. Машину
бросили у поста охраны, и пешочком почапали вдоль амбаров. И тут в
проходе появляется это чудо. Породу затрудняюсь назвать, но вначале я её
принял за кошку. Хорошо хоть она вовремя тявкнула. Смутило не это,
смутила неестественная бледность Санька и его странные, мечущиеся
движения в поисках какого-либо укрытия. Вообще-то я фобии знаю – правда
не все, конечно. Как фобия которая на собак называется, к сожалению, не
помню, собакобоязнь что ли. Но это точно была она. И я героически
бросился вперёд, закрывая грудью друга, ну и компаньона само собой,
который, кстати, пока один знал оптовика и, в случае его безвременной
кончины, сделка бы накрылась медным тазом. В связи с чем был мне дорог
друг вдвойне.
Схватка не обещала быть трудной, как-то не тянул размер собаки против
моего внушительного ботинка надетого на мощную тренированную ногу.
Вместе с истеричным Саниным криком: «ненада!!!», я нанёс сокрушительный
удар, но досадно промазал – вёрткая оказалась. Собачка обиженно
взвизгнула, отскочила метра на два и заскулила. Сначала обиженно, потом
более злобно, и в конечном итоге её рык стал реально напоминать
тигриный. Я не верил своим ушам. Глазам верил, потому что собачку видел,
а вот ушам как-то нет. То, что это глюк, я сообразил, когда откуда-то
сверху раздался Санин крик: «Андрюха, давай мухой ко мне!». Так. Сверху
Саня не мог кричать в принципе, потому был ниже меня ростом, и я
успокоился, списывая слуховые галлюцинации на напряжение последних дней.
Но на всякий случай оглянулся. Сзади Сани тоже не было. Зато буквально в
двух метрах от меня стояло несколько огромных, совсем недружелюбно
настроенных, волкодавов. Почему я решил, что это волкодавы? Ну, наверно,
потому, что почувствовал себя волком позорным, поднявшим ногу на
беззащитное маленькое существо. На дипломатию времени уже не оставалось,
и я рванул вверх по отвесной стене, где и был подхвачен заботливыми
Саниными руками. Отдышавшись на двухметровом пандусе, я взглянул на
товарища по несчастью. Он был обреченно спокоен и тих.
- Вчера я так же попался, - обрадовал он, - полчаса вон на том столбе
просидел! У них тактика такая - ловля на живца, ведь кто волкодава пнуть
рискнёт?! А первыми они, видимо, не нападают, так уж обучены. Узнать бы,
кто их такой изуверской тактике подставы научил...

Я всегда смеялся над коллегами и друзьями, которые ревновали своих
избранников и избранниц. Считал это глупым и никчемным – до вчерашнего
дня.
Чёрт меня дернул придти домой пораньше. Хотел свою законную порадовать,
даже цветов по дороге прикупил. Дверь открыл ключом. Наташка не
услышала, наверно потому, что принимала душ, и я решил усилить сюрприз,
начав потихоньку снимать обувь.
- Васька, ты все доел? – раздалось из ванны, и я напрягся, потому что
имя у меня - Сергей, а кушать я ещё и не начинал. Неудобно принимать
пищу, стоя на одной ноге, а со второй снимая ботинок. – Подожди, я уже
заканчиваю, выйду, подложу ещё, - раздавалось из-за полуоткрытой двери
ванной комнаты.
- Сука! – мелькнуло в сознании, и кровь прилила к лицу, а в голове
начало что-то потрескивать. - A вот и рога проклёвываются! – решил я. –
Убью, жену-заразу и его убью! – прислонившись к стене молниеносно
анализировал я, прикидывая, что лучше подойдет для смертоубийства.
Мысль: – А я ведь её любил! – было последней каплей, и я рванул вперёд.
- Серёжа, Серёжа, ты чего?! Извини, невиноватая я!!! – орала Натаха, а
её выпученные глаза были полны ужаса. Она извивалась, как пойманная
змея. Накинутый на голое тело халатик распахнулся, что нервировало ещё
больше.
- Невиноватая!? Да тебя убить мало, стерва! Ты мне рога наставила! –
взревел я, воочию ощущая как этот рог растёт.
- Ты сам, ты сам виноват!
- Я!? Убью, сука!!!
- Откуда я знала, что ты пришёл?! Ты же сам, сам об дверь ударился,
когда я ее распахнула! Куда ты нёсся, как ошалелый! – Натаха уже рыдала.
- Кто он?! – грозно спросил я, стараясь подняться с пола, - кто этот
урод!? Я вас обоих закопаю!!! Стерва!
- Кто он? – в глазах Натахи проскользнуло искреннее удивление. - Ты о
ком?
- Кто там на кухне?! – сделал я ещё одну попытку встать, но видимо удар
о торец двери ванной комнаты был слишком силён, в голове мутнело, а
растущий рог начинал закрывать обзор. - Кто такой, Васька, стерва!? –
повторил я вопрос.
- Так вот он, - Натаха кивнула на кухонный дверной проём, где у порожка
жался небольшой серенький комочек, периодически мяукавший и со страхом
взирающий на нашу перепалку, - Ленка подарила.

Я еще раз потрогал рог и понял, что иногда мы наставляем их себе сами…

Конец эры блестящих сочинений.

Было это лет тридцать назад, когда много кто ещё не родился. Всё
началось в школе, в десятом классе. С сочинения на заданную тему и новой
учительницы по-русскому языку и литературе.
К тому времени я уже умел вдохновенно грызть кончик авторучки и картинно
закатывать к потолку глаза: подсмотрел в одном фильме, где главным
героем был маститый писатель. А ещё, я, как начинающий борзописец,
обладал стремительным и убористым почерком, что давало возможность
письменно излагать мысли в сжатые сроки и на ограниченном пространстве.
В общем, в творческом плане я был подкован нехило.
Вот и в тот день, я погрыз шариковую ручку, посмотрел в потолок и
приступил. Сдвоенного урока не хватило чтобы донести мысль полностью, но
восемь тетрадных страниц мне удалось заполнить текстом. На мой взгляд -
это гарантировало мне законную четверку и, сдав тетрадь, я с чистой
совестью отправился за угол школы покурить.
Проблемы начались на следующий день, когда я был вызван к доске.
- Что это? – размахивая моей тетрадкой, как сигнальным флажком, спросила
новая учительница. – Что это?! – ещё раз переспросила она, как-то уж
очень нервно.
- Надо полагать - сочинение… - задумчиво произнёс я, так как её тон
породил во мне сомнения в получении ожидаемой оценки. – Или всё же -
тетрадь... Смотря как подходить к этому сложному вопросу…
- А кто? Кто это может прочитать?
В течении последних пяти лет, при старой учительнице, мне таких вопросов
не задавали, и я напрягся, ожидая подвоха.
- Я могу, - на всякий случай скромно потупив глаза, я вызвался
добровольцем.
- А как я по-твоему должна проверять ошибки?
- Я буду читать вслух и с выражением, - заверил я, - вы сможете это
сделать по интонациям и произношению.
- Я поставлю тебе двойку, - сказала она и занесла руку над тетрадью.
- В принципе я был согласен на четвёрку, - остановил её я, - но если вы
можете обосновать…
Обоснований у неё не было. Почерк ведь не является ошибкой, да и на тему
не влияет. И она прибегла к изощрённому способу всех учителей – походу к
директору. Прихватив с собой меня, как илллюстрацию. Тот выслушал
аргументы и контраргументы, но видимо чего-то недопонял. А иначе с чего
бы он посадил меня писать объяснительную?
Мне было нетрудно, двадцати минут хватило, чтобы заполнить стандартный
лист А4 с обеих сторон. Сложнее было директору, но ведь не я всю эту
заваруху и начинал. Покрутив листок во всех ракурсах, он видимо чуть не
задал мне всё тот же, уже надоевший вопрос: «что это? ». Но ведь не зря
он был директором.
- А знаешь что, - произнёс он, - на столе у меня стоит печатная машинка.
Попробуй её освоить, заодно и объяснительную напечатай.
И я понял, что золотая эра моих блестящих сочинений кончилась. Очень уж
трудно будет грызть каретку, мечтательно смотря при этом в потолок…

Мой кот - шкодник преизрядный. Я его недавно на помойке подобрала -
месяца три назад. Отмыла, блох-глистов вывела, откормила, Кузей назвала.
Вот только характер его помоечный никак вывести не могу. Всюду ему свой
нос сунуть надо. Всё пытается на зуб и коготь попробовать - вдруг
сожрать удастся.
Одно спасает - арахнофоб он. Пауков боится. Случайно обнаружилось. Муж
откуда-то игрушку принёс - мохнатого паука, крупного, побольше тарантула
размером. На батарейках. Тронешь - шипит и шевелится. Не муж - паук,
муж-то не шипит почти.
Котяра пристрастился туалетную бумагу разматывать. Ну я паука туда и
пристроила - сверху. Кузька лапой бумагу крутанул, паук ему на морду
шлёпнулся и зашипел. Что зашипел, я только слышала. Потому что Кузя
быстрее звука под кровать забился. Третий час не выходит уже - за пауком
следит.
Решила паука с глаз долой убрать. Сунула в китайскую вазу, что у нас в
гостиной стояла. Почему стояла? Потому что муж с работы вдруг с цветами
пришел. Я цветы взяла и пошла в ванную кончики подрезать. Мужу кричу,
чтоб вазу из гостиной принес. Я же не думала, что он туда руку сунет.
Шум, звон. Ваза разбилась. И телевизор. Муж вазу в телевизор с руки
стряхнул. Весело. Даже кот из под дивана вылез и тарелку со стола
скинул. Он наверно подумал, что теперь уже можно всё.
Арахнофобы чёртовы. Я историю пишу, а они на диване устроились. Щас
допишу, пойду осколки выброшу. И паука.

«Цигун (кит. “работа с жизненной энергией” или “делание дыхания”) —
древнее китайское искусство саморегуляции организма. Основная цель —
развитие человека как индивидуума, личности, понимания своего места в
мире, своих задач. Многие упражнения направлены на поднятие имунных
свойств организма, релаксацию при стрессовых ситуациях… До недавнего
времени практика цигун считалась секретной»

Далёкие восьмидесятые. Пионерский лагерь. Лето, естественно.
Медсанчасть. В медсанчасти – фельдшер Зинаида Ильинична, почтенная
старушка модели "божий одуванчик". С шокирующе ясным взглядом на жизнь
из-под надвинутой до бровей белой шапочки и с металлическим кулончиком в
виде дракона на мохеровой вязанной крючком ярко-красной верёвочке поверх
белого халата.

Трудно сказать: то ли беспощадные долгие годы прошлись жизнеутверждающим
победным маршем по бабушкиной психике, то ли цигун уже тогда был
единственно правильным учением, но причину всех пионерских хвороб
(начиная с "после танцев вот тут покалывает" и, заканчивая, "абрикосы,
наверное, зелёные были"), заслуженная фельдшерица видела исключительно
в неправильном бессистемном дыхании неразумных отроков. Посему все
лагерные методы лечения и профилактики заключались в комплексе
дыхательных упражнений, специально разработанном ею для нашей
красногалстучной дружины.

При всём желании не могу сказать, что все пионеры всецело любили и
глубоко уважали бабушку за эту маленькую странность. Ибо - ну её на фиг.
Утром, блин, и так спать хочется после всяких ночных, исконно пионерских
развлечений, а тут ещё зарядка под чутким руководством продвинутой
бабушки. Да, конечно, обычную утреннюю зарядку (ноги на ширину плеч,
руки перед грудью, раз-два, три-четыре) можно делать, даже не открывая
глаз, и досматривая утренние сны, но дыхательную эту, блин, гимнастику -
фиг...
"А теперь, ребяточки, вы все - матросики. Встаньте, встаньте, как
матросики! Матросики тянут канат. Тянем-тянем ручками канатик. Резче,
резче, хорошо. Хорошо. На каждый рывок - резкий вдох через нос. Громче!
Громче вдыхайте. Не слышу ваших носиков. Молодцы ребятки. А теперь вы
все - насосики. Встали, встали ребятки. Все умеют велосипедикам колёсики
подкачивать? Давайте, давайте, ребяточки, накачаем велосипедики. Резче!
Резче - не слышу ваших носиков…"
Блин... Каким же дебилом себя ощущаешь, делая это. Особенно, когда тебе
12-13 лет. Ужас. Дурдом на прогулке. Каждое, блин, утро. И ещё хорошо,
если не попадёшься ей на глаза посреди дня с какой-нибудь царапиной,
синяком или со шмыгающим носом.

Само собой, заходить в медпункт в то время, когда там дежурила эта
бабушка-целительница, дураков не было. Лучше уж истечь кровью из
разодранной коленки, чем с этой же пораненнной коленкой "тянуть канатик"
или "накачивать велосипедик".

Так было и в тот день. Сидела бабушка в медпункте в гордом одиночестве и
медитировала на плакат "Дизентерия - болезнь грязных рук", как вдруг
дверь отворилась и...

Впрочем, по порядку.
В тот день честный пионер Серёжа, мой сосед по комнате, внезапно
осознал, что большая часть смены уже прошла, и что неплохо бы написать
родителям честное пионерское письмо о том, что "доехали благополучно, с
ребятами познакомился, погода хорошая, чувствую себя хорошо, кормят
хорошо, вожатые тоже хорошие…". Но эта замечательная идея покинула его
после написания первой же буквы письма, уступив место другой идее, более
прекрасной и более занимательной. Ручка оказалась с красной пастой.
Всего каких-то пятнадцать минут потребовалось честному пионеру Серёже на
то, чтоб, раздербанив стержень, нарисовать у себя на честном пионерском
лбу дырку от пули. Причём, дырку - очень честную. Я не знаю, был ли
Серёжа прирождённым талантом или же имел неоднократный опыт подобных
затей, но дырка получилась настолько натуральная, что даже нам, соседям
по комнате, наблюдающим за этим действом от начала до конца, при виде
окончательного результата стало жутковато. Лучше, наверное, только
настоящим пистолетом нарисовать можно было, да и то сомневаюсь.

Я не буду рассказывать о том, как визжали девчонки, в комнаты которых
героически "впадал", наглухо застреленный, честный пионер Серёжа, не
буду рассказывать, как бледнела вожатая, прибежав на наш крик: "Наталья
Викторовна, ой, что это с Серёжей? ” Скажу только то, что на следующее
утро мы не делали дыхательную гимнастику. И не делали её вообще никогда
- аж до самого конца смены. А всё потому, что на славу повеселив, и
окончательно задолбав своей пулей в голове весь отряд, пионер Серёжа не
придумал ничего лучшего, как, повиснув на плечах двух надёжных
товарищей, отправиться в медпункт и спросить у мирно задремавшей
просветлённой бабушки:
"Зинаида Ильинична, матросик или насосик?"

Не, один я может бы и не пошёл – Юра уговорил. Давай, говорит, на
утренней зорьке посидим. А в три ночи в двери постучал. Ну, и как тут
откажешь? Только вот место его, коронное, уже занято было. Мужичок
какой-то, явно не из наших – неместный, с двумя удочками пристроился.
- Ну чё, клюет? – угрюмо посмотрев на новоявленного оккупанта,
поинтересовался Юра.
- Да не - мелочь одна, - ответил мужик, поправляя наживку.
- А должно клевать, - ещё раз намекнул Юра, - место-то здесь хорошее, я
всегда здесь сижу. Всё прикормлено.
А мужик попался то ли тупой, то ли намёк проигнорировал, но с места не
снялся.
- Ты это…, прикормил бы хоть что ли, - поняв, что вариант не прошёл,
наставлял Юра, - рыба ищет, где вкуснее. А мы, Андрюха, давай вот
туда пойдём, на моё резервное, для такого случая припасённое.
На резервном клева не было. Ну, видимо, потому что не прикормлено. А у
мужика, вроде, приличный клёв начался. Хоть и расстояние до него
немалое, а всё равно из-за камышей видно было, как резко взметнулось
сначала одно удилище, потом второе, со свистом рассекая воздух.
- Прикормил всё же! – угрюмо наблюдая за своим недвижимым поплавком,
произнёс Юра, - Как есть прикормил!
Из-за камышей раздались плески, и что-то сдавленное про чью-то маму.
- Говорил тебе, место там фартовое, уже не знает, халявщик, куда и рыбу
класть, - злобно сплюнув в воду, продолжал комментировать Юра, - и
откуда они только берутся, оккупанты эти. Припрутся на всё готовенькое,
и спасибо от них не дождёшься.
По водной глади разнеслась тирада из слов, которые не принято
употреблярь при дамах, и мужик, которого из-за камышей было видно только
по плечи, сорвав со своей головы белую фуражку, начал активно ею
размахивать, словно Ленин на броневике. Данное действо ввело нас с Юрой
в лёгкое замешательство.
- Чегой это он, нас зовёт что ли? – опешил я.
- Ага, уловом хочет поделиться, совесть видать заела! – поддержал меня
Юра, - щас пойдем, он нам по ведру отвалит.
Но идти нам не пришлось. Мужик сам, но почему-то злобно матерясь,
ломанулся в нашу сторону.
- Ты это, если чего, говори, что тут клёва нет, а то завтра и сюда не
пробьёмся, - наставлял меня Юрок.
- Вы специально, да?! Специально!? – не добежав до нас ещё метров
двадцать, начал мужик.
- Чего специально? – в один голос с Юрком, не поняли мы.
- Специально прикормить посоветовали? – не снижая скорости, продолжал
мужик, по ходу видимо прикидывая, кому из нас первому головой врезаться
в живот. А может и ногой по яйцам.
- А чем ты недоволен-то? – на всякий случай ощетинившись удилищем,
опешил Юра, - от рыбы отбиться не можешь что ли?
- Какая рыба, какая рыба?! Чайки, блин, утки, лебеди - всё, что плавает
и летает! Они же все сухари замоченные, что я в воду побросал,
растащили. Такой шум там подняли, что даже ту мелочь, что была,
распугали, - упершись шеей в Юрино удилище, затормозил мужик, - на
кепку мне вот насрали! Сами-то, небось, не прикармливаете.
- Как же не прикармливаем?! Завсегда прикармливаем. Только корки у
сухарей, по жизни не тонут, кашей надо подманивать, которая сразу тонет.
- врубившись что к чему, произнёс Юрок. – Во, смотри! – в подтверждение
своих слов он отломал кусок круто сваренной каши и швырнул в воду.
Очумевшая кряква, которая неслась следом за мужиком на бреющем полёте,
сходу рухнула на воду за прикормкой. Но каша погрузилась быстрей. Утка
вынырнула, обвела нас укоризненным взглядом, обижено крякнула и рванула
ввысь. Правду сказать: улететь сразу не улетела, но делая прощальный
круг, из-за вовремя сдёрнутой мужиком белой кепки, прицел видимо
потеряла…

Играются в скверике две симпатичные девицы лет четырёх, а может даже и
всех пяти, что скорее всего. Если даже не шести. Ведь у детей такого
возраста, возраст без специальных приборов определить практически
невозможно.
Играются и разговаривают:
- А зачем к тебе вчера милиционер подходил? - любопытничает одна.
- Это никакой не милиционер, - отвечает другая, - это - моя мама, а
милиционером она только работает.
- Она милиционером работает, а я - хулиганом, - добавляет после
секундной паузы первая, - мячик сама отдашь или отбирать придётся?

Прилетел я как-то туристом в Вашинготон. Пошлялся по улицам – город, как
город. Короче, иду по 21-й улице в сторону площади Адамс Морган,
разглядываю карту. Вдруг, навстречу - парочка. Бабушка-божий одуванчик,
и под стать ей, интеллигент-старичок, подтянутый, седой улыбчивый. Лица
у обоих - счастливые, разве что не светятся - простой радостью двух
очень любящих людей. Держатся за руки нежно и что-то шепчут, заглядывая
друг другу в глаза. Я аж прослезился. "Вот оно как бывает-то." - думаю,
- "А нам говорят - нет вечной любви... А она вот, прямо передо мной,
навстречу идет. И умрут ведь вместе, в один день, как загадали, эх, как
же вот такой лотерейный билет-то вытащить?..." Тут я с парочкой
поравнялся и услышал, наконец, голос бабушки: “Андрей Венедиктович, хрыч
Вы старый, ну, куда пялитесь-то? Вот он же, вот, морду-то Вашу
поверните, ведь точно - пидарас, на блядки к своему ебарю прется! А Вы
говорите, не встретим ни одного здесь!” – и в мою сторону приветливо
так кивает. Ну, не подумала старая иммигрантская стерва, что я тоже
по-русски понимаю.
Это потом уже мне сказали, что на Адамс Моргане все тамошние пидоры
тусуются.

Возвращался сегодня домой с работы. В переулке встретил Надежду
Сергеевну - милейшей души человек, я вам скажу. Подошёл, поздоровался,
она меня тоже без внимания не оставила.
- Вечер добрый, Андрюша. Извините, а вы случайно не знаете, что рыбе
надо, чтобы она уснула?
Вообще-то вопрос меня смутил. Ну, как-то неуместно он в такой ситуации
прозвучал, поэтому переспросил:
- Кому, простите?
- Ну, рыбе, рыбе, этим, как их там, карпам.
- А зачем? – осторожно поинтересовался я. Знаете, у женщины возраст уже
приличный, да и политическая обстановка в стране не ахти. Экология опять
же. – Почему вас этот вопрос интересует?
- Ну, как вам объяснить… А пойдемте к нам, Андрюша, сами всё и увидите.
В принципе - коттедж недалеко. Почему бы и не заглянуть к хорошим людям?
Их шикарная ванная комната напоминала цех по воспроизводству рыбы: ванна
была наполнена водой и приличного размера карпами, в фаянсовой раковине
тоже плескались какие-то рыбешки помельче.
- Решили заняться бизнесом? - опешил я. Ведь точно знаю, что Владимир
Мартынович, доктор каких-то наук, а Надежда Сергеевна тоже то ли
кандидат, то ли ещё кто, но сейчас на пенсии.
- Да что вы, Андрюша! Какой бизнес. У Владимир Мартыновича позавчера
юбилей был, так ему сослуживцы в подарок организовали рыбалку на
каком-то платном водохранилище. Вы знаете, он сорок лет не рыбачил, а
позавчера целых два ведра наловил. Ну, и вот, - при этом она повела
взглядом по ванне.
- Так может её лучше бы в морозилку? – не понял я.
- Да вы что, Андрюша! Убивать живое не гуманно. Володя сказал, что она
должна уснуть, а вот потом уже в морозилку. А она что-то не спит и не
спит.
- Наверно надо ещё подождать, - постарался её успокоить.
- Понимаете, Андрюша, я за свою долгую жизнь привыкла по утрам умываться
и чистить зубы, - грустно возразила она.
- А эти почему в раковине? – спросил я про тех, которые помельче.
- Ну как же, Андрюша, ведь они мельче и вида другого. Большие могут их
укусить, толкнуть, да мало ли что ещё.
Мне стало стыдно - как сам-то до этого не смог додуматься? От стыда я
почти случайно приподнял крышку унитаза. В комнате из телевизора
раздался звук заставки «Ты не поверишь», видимо, был включён канал
"НТВ". И я не поверил. Не поверил своим глазам, потому что унитаз
оказался в ванной комнате единственным местом с водой, где не было рыбы.
Для себя сделал вывод: «Нужда, особенно если она большая - стоит выше
гуманности».
- Надежда Сергеевна, вы бы поставили чаёк, а я попробую рыбу
загипнотизировать, чтобы побыстрей уснула, - произнес я.
- Да-да, Андрюша, конечно! Я сейчас, у меня и печенье есть - очень
вкусное, сама пекла.
Процесс гипноза описывать не буду, вдруг зелёные прочитают. Прошёл он не
очень быстро, но и не очень долго, сразу после того, как слилась вода.
Рыбу мы разложили в пакетики и сложили в морозилку. Вся не вместилась,
поэтому за сеанс гипноза перепало и мне. Ну, ещё и чай. А печенье
действительно было вкусное.

Историю я эту услышал из вторых рук, поэтому факты оставлю так, как
есть, а вот их изложение возьму на себя.
В связи с мировым кризисом пострадала и Ленка. Худо-бедно, но до кризиса
у неё работа была - повариха в рабочей столовой. Профессия не очень
престижная, но на хлеб хватало. А здесь прямо хоть вешайся. Мужика у
неё не было, да это и не суть важно, а важно то, что смотрела она как-то
по телевизору программу «ЧП», а там показывали, как накрыли притон с
проститутками. Ну, накрыли так накрыли, но Ленка услышала, сколько те
путаны зарабатывают. "Охренеть и не встать," - подумала она, - "да я за
такие деньги месяц горбатилась, а тут раз ноги раздвинула и на тебе!".
Мысль эта поразила её настолько, что решила она этой проституткой стать.
Городок, правда, где она жила был провинциальным, но всё же - городок, а
значит и клиент должен быть. "Двести баксов мне, конечно, не дадут," -
решила, - "но раз на то пошло, мне и тыщи рублей хватит. Что ж я в месяц
шесть раз не смогу что ли? Девка-то я ещё - о-го-го!".
Надо сказать, что в свои тридцать пять, девка она действительно была
о-го-го: рост метр восемьдесят девять, волосы до самой этой, да и на
лицо симпатичная. Прибавьте сюда еще параметры – везде двести пятьдесят,
и вы поймёте, что «о-го-го» - не пустое слово. При всём при этом она ещё
и не была тупой, поэтому решила, что в первый раз без алкоголя не
обойтись: и ей язык развяжет, и мужика насчёт расставания с деньгами
посговорчивей сделает. С водкой было туго, как и с деньгами, но зато
были дрожжи и сахар, вовремя экспроприированные с бывшей работы, а уж
как гнать в кастрюле в тарелочку, её ещё бабка научила. Через четыре дня
в холодильнике стояло шесть поллитровых бутылок с мутноватой жидкостью -
дело было только за мужиком.
Здесь тоже сработала её прагматичность, и искать она далеко не стала:
просто вышла во двор и предложила Кольке, сидящему на лавочке, снять
пробу с первача. Колька, конечно, согласился, но сделав несколько шагов,
вдруг вспомнил, что он ждёт Витьку, который побежал мышковать насчет
опохмелки. Посему, у него резонный вопрос, а нельзя ли Витьке к ним
присоединиться? Ленка думала совсем недолго. В первый раз страшновато,
но зато ведь тут есть свой плюс, так сказать - альтернативный вариант,
на случай, если Колька вдруг откажется, и поэтому она благосклонно
кивнула головой. Тут и Витька во дворе появился, а у самого подъезда
увязался ещё и Серёга: то ли Витька с Колькой знак ему какой подали, то
ли нюх у него - сейчас уже и не выяснишь. Ленка опять думала недолго и
посчитав, что три всегда лучше двух, а если повезёт, то можно сразу
половину месячного оклада срубить, опять кивнула головой. В конечном
итоге на третий этаж к её однокомнатной хрущевке они поднимались
вчетвером. Расположились, как водится, на кухне. Вдарили раз, потом
другой и Ленка решила приступать к делу.
- Вот скажите, мужики, как вы к проституткам относитесь? - обведя
взглядом будущих клиентов, вопросила она.
- Нормально относимся, - заверил ее Колька, - они же тоже люди.
- И профессия, говорят, самая наидревнейшая! – философски поддержал его
Серёга.
Почувствовав благодатную почву, и хорошо взбодренная алкоголем, Ленка
пошла ва-банк:
- А вот давайте мужики я вас обслужу по полной программе, - произнесла
она и, посмотрев на открытые рты, добавила, - да вы не бойтесь, я много
не возьму, по штуке с каждого, в рублях.
- Слышь, Лен, ты чё, серьёзно? – с трудом захлопнув рот, произнёс Колян,
- не, ну я пас, я со своей-то, забесплатно, и то года три назад.
- А у меня денег отродясь не было, - подал голос Витька, - мы давай,
лучше, это, допьём, да по домам, – торопливо разливая произнес он.
Ленка обвела взглядом стол, на котором почти всё было съедено и выпито,
быстро посчитала убытки от своего мероприятия и хлопнула залпом стакан
самогонки, встала, закрыла на замок входную дверь и вернувшись к столу,
строго произнесла:
- А придётся, мужики, придётся!
Конечно, мужиков было больше, чем её, и в принципе, если бы они
объединились, ей бы пришлось туго. Но, я же говорил, что Ленка не была
тупой, поэтому когда Колька решил объединить мужские массы, её рука, как
бильярдный кий выдвинулась в сторону его лица - чётко закатив в лузу
дверного проёма голову вместе с телом.
- Ты, в комнату иди, - произнесла она, когда Колька с трудом встал в
прихожей на четвереньки, - и там думай. А вы тут! – добавила она,
взглянув на Витьку с Серегой. – Времени у вас полчаса, не больше.
Определитесь, кто будет первым и где возьмёте деньги.
Гнетущую тишину разрезал дверной звонок.
- Кого там еще чёрт принес!? – вздрогнула Ленка и направилась к дверям.
Чёрт, как ни странно, принес участкового Алексеевича, его лицо через
глазок было искривлено, но вполне серьезно.
- Гражданка Котова (фамилия изменена), откройте!
- Зачем? – терзаясь смутными сомнениями насчет прихода участкового,
спросила Ленка.
- Есть информация, что вы незаконно удерживаете в своей квартире
граждан!
- Да никого я не удерживаю. Я вообще женщина одинокая, - постаралась
отмазаться Ленка, - Шли бы вы, товарищ участковый, по своим делам, не
мешали бы мне спать.
Участковый, может быть, и ушёл бы, но рядом с ним на лестничной площадке
стоял Санёк, который, делая интенсивные движения руками так, как это
обычно делают лыжники отталкиваясь одновременно двумя палками, шёпотом,
почти орал ему на ухо:
- Она их там уже это, того! – ускоряя движения руками, заверял он, - а
потом на холодец пустит. Мне Колька сам с балкона говорил, и он уже весь
в крови был. Выручай, Алексеевич!
Хоть Ленка была и приличных размеров, вызывать ОМОН участковый не стал,
но предупредил, что если она сейчас же не откроет, то он приведёт
слесаря из ЖЭКа и вскроет дверь. Ленке пришлось сдаться - заложники были
освобождены. Заявления они не написали, но, как мне сказали, Ленку до
сих пор обходят стороной. А её недавно пригласили по знакомству работать
в кафе, поэтому с проституцией она завязала. Но мораль здесь всё равно
есть. Для мужиков. Чтобы не забывали про бесплатный сыр.

Иной раз так недопоймут, что лучше бы вообще не понимали.
Мне вчера негаданно-нежданно мыло наши университетские системные админы
снесли. Почему снесли? Параноики законченные, потому и снесли. Пароль у
меня, видите ли, устарел, а я его не удосужился поменять вовремя. Вот
так вот взяли и всю лавочку прикрыли разом. А я, между прочим, на работе
не ваньку валяю, а несколько важных писем сидел и ждал давно - даже
уставать начал. Звоню в службу поддержки. Нежный девичий голос на том
конце провода.
- Аллё. Служба поддержки, Алёна. Чем я могу вам помочь?
- Элементарно, - говорю, - верните мыло.
- ???... А мы его брали?
- ???... Извините, а это служба поддержки?
- Да.
- Тогда верните мыло. Вы поймите меня правильно, пока вы здесь острите,
у меня тем временем срывается очень важное дело! Вы может не понимаете,
но для меня сейчас это вопрос жизни и смерти!!! И, извините, точить
лясы, у меня нет никакого желания! Если вы не в курсе, то уточните там у
кого-нибудь, а я пока на проводе повишу.
- ???... Назовите вашу фамилию.
- Петряшкин. На всякий случай: инициалы - В. В. Логин нужен?
- Одну секунду! - Трали-вали, вали-трали – это у них музыка такая, для
ожидания. Упорно жду.
– Аллё. Служба поддержки, Алёна. Вы ещё на проводе?
- Да-да, на проводе!!!
- Ну, слава богу. Главное успокойтесь и не делайте лишних и резких
движений. Постарайтесь мне внятно объяснить, что толкнуло вас на столь
опрометчивый шаг?
Бросаю трубку и через весь университетский городок несусь к админам в
желании порвать всех и вся. Практически врываюсь в их офис… и замираю. В
воздухе стоит резкий запах нашатыря. За столом в истерике бьётся девица,
а несколько человек старается её напоить водой и успокоить. Cлышны
встревоженные громкие голоса, а девица ревёт белугой: "A он повесился,
повесился, повесился… Повесился он и не дышит уже! Это я
винавата-а-а-А!". Ничего не понимая, замираю у входа. Почти тут же рядом
со мной возникает знакомый админ, как джинн из бутылки.
- Вова! Твою мать, сколько раз тебе объяснять - не мыло. Hе мыло, а
емейл! Неужели так трудно понять, что у нас тоже новые сотрудники
бывают!? - А сам, гад, от смеха в истерике задыхается.- Ишь ты, живого
оплакали! Ничего, это примета хорошая. Теперь ты точно доживёшь до
гробовой доски!

Девушка одиноко и обречённо стояла на бордюре у подъезда общежития,
пытливо вглядываясь в проходящих, и когда мы приблизились, oна стремглав
бросилась нам навстречу.
- Виталик? – заглядывая мне в глаза, с надеждой спросила она, чем-то
напомнив маленькию собачонку, потерявшую хозяина.
- Нет-нет! Серёга! – заверил я на всякий случай.
Друга, который в этом общежитии проживал, и к которому я шёл в гости,
она не спросила. Только скользнула по нему мимолётным взглядом, не
выражающим никакого интереса.
- Чего это она? – поинтересовался я, когда за нами захлопнулась дверь
общаги.
- Виталика ищет.
- А что - в лицо не помнит?
- Пьяная была, когда её сюда привезли ночью, пьяной под утро и увезли, а
чувства нешуточные, видимо, остались. Третий день приходит и дежурит.
Местных уже всех запомнила, теперь только новичков опрашивает, - пояснил
дружбан.
- А Виталик-то где?
- Виталик? – друган почему-то сделал паузу. - Кто же теперь узнает,
какой он - этот Виталик? Мы и сами не помним, кто ей так представился…

Рыбачил я как-то с острова, а неподалёку от меня лодка заякорилась -
эдакий семейный выезд на лоно природы. Отец, мать, и дочка-пипетка лет
двенадцати. Папаше рыбалка явно по барабану была, отдыхал он на
солнышке, а жена с дочерью активность проявляли, взялись сетку для
отлова мальков налаживать. Сетка, а точнее, экран, у них совсем
простецкая была: метров пять в длину, вряд ли больше - просто гигантских
размеров авоська натянутая на две верёвки. Сначала дамы её просто так в
воду кидали, но сетка перегораживать реку и ловить рыбу не собиралась, а
вместо этого она лениво плавала по поверхности, собирая мелкий речной
мусор. После трёх-четырёх попыток, и с подсказки разленившегося под
солнцем главы семейства, дамы конструкцию улучшили - навязав кучу грузил
на одну из верёвок.
Результат, увы, опять вышел предсказуемый. Сетка больше не пыталась
плыть по поверхности, вместо этого она кулем шла на дно. Мальков на
самом дне, к сожалению, тоже не обнаружилось. Тогда за дело решил
взяться папаша - он почесался и предложил привязать что-нибудь
водоплавующее ко второй верёвке. Мысль, в общем-то логичная, только не
слишком легко реализуемая, и привязать спасательные жилеты к сетке у них
не получилось. Положение спасла дочка. С криком: "Папа, мама, а давайте
привяжем воздушные шарики!" - она убежала в каюту и вернулась со
здоровенным разноцветным пучком. Зачем она вообще эти шарики на рыбалку
взяла – не знаю, но, судя по одобрительным возгласам родителей, идея им
пришлась по вкусу.
В общем - минут пятнадцать все семейство занималось тем, что дружно эти
шарики надувало, а потом они принялись их вязать на верёвку. В конце
концов привязали они к сетке четыре шарика, и всю конструкцию спустили
на воду. Как это ни дико, но у них получилось - шарики плыли по воде,
низ сетки явно направился в сторону дна, дочь ходила по палубе гоголем и
теребила родителей - когда же будем вытаскивать улов? В первый раз их
терпения хватило минуты на две. Увы, улова в сетке обнаружено не было.
Также ничего не удалось поймать ни со второй, ни с третьей, ни с пятой
попытки. Не знаю, чему они удивлялись – мне было абсолютно ясно, что
своим уханьем они распугали всю рыбу на сотню метров в округе.
Видимо, в какой-то момент это дошло и до папаши. Он сходил в каюту,
приволок оттуда бухту веревки, вытянул из воды сетку и подвязал веревку
к одному концу. Выпустил сетку обратно в воду и стравил добрую половину
верёвки в воду, рассчитывая, видимо, что в свободном дрейфе что-нибудь
да уловится. Здравая, в общем-то, идея.
Пока суть да дело - солнышко набрало силу, и их маманя объявила о том,
что пора обедать. Всё семейство про сетку как-то разом и забыло. Ну,
они-то забыли, пока наворачивали свои сэндвичи, а я – нет. У меня ведь
шарики прямо перед носом болтались.
Тут надо сказать - река у нас интересная: по большей части мелкая, там
где эти рыболовы-изобретатели заякорились - метра два глубины всего, да
вот только не везде так мелко. Нет-нет, да и попадаются ямы метров
пятнадцать-двадцать глубиной, и не так уж редко попадаются...
Вот и сижу я, смотрю, как шарики дрейфуют, и вдруг замечаю некое
волнение, водоворотик такой. А потом, глазам своим не верю - второй от
конца шарик проминается в эту воронку и исчезает под водой. А за ним и
остальные туда же отправляются. "Нифига себе - бермудский треугольник?!"
- думаю я, и давай орать с острова что есть дури обедающему семейству.
Только они, увлечённые едой, не обратили внимания на мои истошные крики,
пока из-под воды с характерным уханьем вырвался на поверхность пузырь
воздуха, как от глубинной бомбы, а свободно лежащая на корме верёвка
вдруг начала стравливаться в воду, попутно опрокинув рядом стоящий
стульчик. “Шарик, что ли лопнул? ” – подумал я...
Первой подпрыгнула мамаша и кинулась спасать стульчик. Следом за ней
рванулся папаша, почему-то вприсядку, и отчаянно маша руками. Повезло
ему, за веревку он как-то успел ухватиться. Но ухватился буквально в
самый последний момент - дорогу к уползающей бухте ему перегораживала
жена, вцепившаяся в стульчик. Дочка при этом подпрыгивала сзади, звонко
хлопая в ладоши и крича: "Мы поймали рыбу! Мы поймали рыбу!"
Правильно дочка подпрыгивала. Я хорошо себе представлял, что происходило
в это время под водой. Там в это время фланировал, давно уже мной
примеченный, старый тридцатикилограммовый сомяра. Фланировал до тех пор,
пока не зацепился за эту их семейную сеточку для мальков и не проснулся
от такой засады. Ну, а уж проснувшись, нырнул в ближайшую яму с перепугу
- прямо с сеточкой на морде. И всё бы ничего было, вот только воздушные
шарики перепада давления не выдержали и начали лопаться.
После второго булька, заходившая было зигзагами в руках папаши веревка
вдруг ослабла и с буруном покатилась обратно к лодке. Ещё через
несколько секунд лодка заметно покачнулась, выпустив очередной пузырь из
под киля. “Третий лопнул” - отметил я. Папаша, надо сказать, не
растерялся и с завидной ловкостью принялся выбирать фал... правда, до
конца не выбрал. Последние несколько метров верёвки замотались вокруг
мотора, и вся лодка начала как-то мерно раскачиваться и плюхать. Папаша,
по-моему, уже был готов прыгнуть за борт и своими руками решить
проблему, но подвела мамаша. Не знаю, что ей причудилось в тот момент –
может решила, что их жизни в опасности, или просто захотела мужу помочь,
но она завела мотор.
Мотор, увы, завёлся и, урча, перерубил веревку на глазах у папаши и
дочки. На этом, считайте, история и закончилась. Папаша как-то умудрился
подцепить багром остаток фала, подтянул и явил на свет божий в клочья
изодранную сетку с остатками лопнувших шариков.
Почему-то это видение семейку расстроило - они быстро снялись с якорей и
тут же уплыли.
А я порадовался, если честно. Нет, не тому что эта семейка без улова
осталась: я порадовался тому, что сомяра мой тридцатикилограммовый, к
которому у меня свои давние счёты, ушёл всё-таки от малявошницы и не
помер за ближайшей корягой.
А свои счеты с этим живоглотом я сведу, не сомневайтесь. Но это,
конечно, будет совсем другая история.

- Что вы будете пить: водку или вино?
- О, да, конечно!

Приехал зимой навестить свою бабку, подарил свой старый мобильник: ловит
ещё отлично, громкость хорошая - что еще надо?
Заехал в конце лета, на охоту добирался - всё равно по пути. Засолка в
самом разгаре. На-ка, сынок, возьми баночку огурчиков. Взял. Уже вечером
у костра открыли. В темноте хрясь огурчик - чуть зубы не сломал. Глядь -
ё-маё, это же моя старая мобила! Видимо, сослепу вместо огурца в
банку-то и положила. Пришлось новую дарить. Розовую.

Проснулся я от дикого кошмара – мне снилось что я падаю, и все подо мной
скользит и проваливается. Пытаюсь ухватиться руками, а руки скользят, и
нет ни одного бугорка, ни одной зацепки... Наверное, я разбудил себя
собственным визгом – уж больно реальным сон оказался, да и не снилось
мне ничего подобного, наверное, лет эдак с пятнадцати.
Так перепугался, что проснулся, - а глаза открыть боюсь. Вроде и сердце
успокоилось, и понимаю уже, что это сон только был, и все это ерунда, и
нужно повернуться носом к жениной теплой спине и уснуть снова... как
чувствую, что на самом деле медленно сползаю куда-то. Рукой рядом с
собой шлепаю, а там – вязкая субстанция, и скользкая шопесец. Сердце
враз снова забухало, паникнул я нипадеццки, а главное, вообще не понимаю
– ни где я, ни какого хрена под моей рукой эта скользкая гадость, а не
родное одеяло, и почему рядом орут цикады, а не сопит жена. И страшно,-
сил нет, - глаза открыть боюсь. И шевелиться боюсь, а ну, как сожрет
меня кто за это. Ладно хоть, “Мама!!!...” – не заорал. Ногтями уцепился
за жидкую скользкую гадость, и соображать начинаю. “Я вообще, где? Дома?
– Дома, вроде... Да уж нет, мы ж вчера на природу с Кирьяновыми поехали,
туристы, бля. Точно, на Лиман поехали с палатками, гитарами и прочей
байдой. Так я что, в палатке?” – Тут бы мне глаза и открыть, но ведь
страшно! Да и сам уже чувствую, что не в палатке – ветерком обдувает.
Бля, и скольжу же вниз... Тут я за жизнь всерьез бороться решил.
Сгруппировался, как меня старший сержант Андреев в армейской учебке
учил, и глаза уже совсем разлепить собрался... Тут слышу смешок с
подгугукиванием. Даже не сразу понял, об чём речь, пока Катькины слова
не разобрал – “Дядя Вов, а тебя чайки обосрали! А чего ты так смешно
стоишь? ” Тут я глаза разлепил. Катька, это кирьяновская дочка, восемь
ей недавно стукнуло. Стоит рядом, и ржёт надо мной, зараза. А еще бы и
не ржать, я ж весь в чайкином говне - с головы до ног.
Тут я остатки событий и вспомнил. Встали мы на пригорке, палатки
поставили. А я на склон пенку бросил, и загорать улёгся, с пивом. Наша
компания тем временем обед собрала, а меня разморило. Я им рукой махнул,
сказал, чтобы без меня ели. Только жена у меня – человек ответственный,
принесла пожрать, хоть я и отказался. Поставила всё рядом и ушла. Я
уснул, по всему получается, а пока дрых – всю еду из тарелок чайки
скомуниздили, да ладно бы экспроприировали, они тут же всё и выдристали.
И на этом их жидком говне я под уклон и поехал.
Бля, в следующй раз ответственнее буду.

Ничто так не свидетельствует о слабости человека, как его неустанные
поиски слабостей в других.

С открытием водки русскому человеку стало проще изучать физику:
относительность времени и кривизну пространства он изучает на практике.

Самая достойная и уважительная причина из-за который человек становится
критиком - из него не получился писатель.

После изобретения водки стало понятно что красота баб - понятие
относительное.

После изобретения бабы, изобретение водки было лишь вопросом времени.

Не говори ничего, когда не хочешь сказать больше.

Хренова та мечта, которая возможна.

Карлсона призвали в армию и определили в морфлот. Но пропеллер пришлось
переставить ниже ватерлинии.

Ценность своего "я" измеряйте количеством заданных Вам вопросов, а не
качеством Ваших ответов.

По "феньшую" на столе
Пробки и бутылки.
Черти бегают во тьме,
скачут ложки-вилки.

И две мухи - раскудрить -
Чисто "Камасутра"...
Страшно как на свете жить
В понеделъник утром...

Когда зажала в самый угол жизнь,
когда надежды уголек уже тлеет:
они одни помогут мне,
они одни меня согреют.
В них луч весны, перебегая,
рождает красочные блики.
К себе их нежно прижимаю.
Да! Я иду сдавать бутылки!

Под окнами лает звонко
сучка - маленькая собачонка.
Но не долго ей лаять, бедняге,
на вахтёра корейской общаги.

Нет никого оптимистичней дураков - только дуры.

Снег тает - явственно и очевидно,
раз так - мы зиму пережить сумели.
Курлычут кошки под окном призывно,
выходит - с юга прилететь успели.

Осенит ведь и нас благодать,
осенит, а куда же ей деться?
Надо ж Богу кому-то ее раздавать,
по-любому - не отвертеться.

Футболист, сбитый соперником с ног, всегда корчится на земле со
страдальческим выражением лица. У хоккеистов актерские способности
развиты ничуть не хуже, но не особо-то на льду поваляешься. Чего-нибудь
полезное отморозить можно.

"Не кричи ты, балбес, не кричи,
И мирить нас ты даже не пробуй !" -
Мне послышался голос в ночи
Из толпы, преисполненной злобой...

Жалко всех мне участников сечи,
И помочь им совсем не могу...
Запалю я церковные свечи,
На молитве за них постою...

Может Бог и помилует грешных,
И откроет для них благодать,
И помирятся... мне же поспешно
Остается лбом в коврик стучать...

Говорят, что в спорах рождаются истины: не завидую тем, кто работают
акушерками.

Льдинки колкие тают на пальцах,
На реснице замерзла слеза.
Ах, зачем же из-под одеяльца
Этим утром весенним выползла?

Дорогой товарищ Д.Медведев, на ресурсе - сплошь бардак,
доступ к публикации имеет каждый конченный мудак.
Всё бы так, но нет цензуры, нет её, едрёна вошь,
а не дышится свободно, если глотку не зажмёшь.

Желаем женщинам, на праздник их законный,
мужей хороших, что же лучше пожелать?
А тем, кто замужем, тем более желаем,
мужей найти получше тех, кто есть.
Глядишь, и мы на что сгодимся, самородки,
измученные непонятливостью жен.

На Олимпе что ни день
новые поветрия.
Говорят, что сам Юпитер
вышел из доверия.
Чтобы имидж сохранить -
будет бык пока рулить.