Поиск по автору:

... Вдогонку Ленину с фингалом...
Эх, вспомним молодость!
Иной раз (под хорошую выпивку) вспоминается много смешного из школьной
поры. Вырос я и закончил школу в крупном военном городке в Архангельской
области. Помнится, была у нас учительница физкультуры Фаина Моисеевна
Пантюхова (по мужу наверное), которая еще до войны получила все
возможные степени физкультурных отличий, а потом воевала; сначала
радистом в разведбате, потом инструктором политодтела мехкорпуса, потом
еще кем-то (в школе был целый уголок ей посвященный). Несмотря на то,
что в то время ей было уже хорошо за шестьдесят, на пенсию она уходить
не собиралась, и дрючила нас (особенно пацанов) по полной программе.
Летом бег, легкая атлетика и армейское десятиборье (до изнеможения),
зимой лыжи и биатлон (до пару из ушей).
Особенно Фаина Моиссеевна была неравнодушна к биатлону, хотя военрук
выдавал нам пневматику с огромным скрипом (проебем, поломаем, не
положено). Но пробивной характер и огромный авторитет всегда побеждал
военный бюрократизм. Состязания по биатлону проходили в заснеженном лесу
под аккомпанемент фронтовых воспоминаний Фаины. Выходило, что на лыжах
она прошла больше чем на ногах, и потому такая здоровая чего и нам
желает. Дошло до того, что она четыре положенных урока по физре
объединяла в один за месяц, и мы пропадали в лесу с пол-девятого до часу
дня (переменок, естественно не полагалось).
Короче. Зима выдалась затяжная, и мы уже не чаяли спасения от лыж,
прощая Фаину лишь ради фронтовых воспоминаний, которые она излагала
очень остро. Иной раз она так увлекалась, что рвалась связь времен, и мы
в самом деле ощущали себя бойцами какого-нибудь лыжного батальона...
И вот, как то раз, батя моего кореша Юрика (он был начальник вещевого
склада, кажись) приволок домой целую кучу списанных валенок,
шапок-ушанок, ватников и шинелей. У кого возникла идея разыграть Фаину,
сейчас уже не помню (может и у меня), но мы нарядились натуральными
партизанами, позаимствовав деревянные ППШ в костюмерной школьного
драмкружка.
Когда Фаина занималась с параллельным классом, мы вчетвером на лыжах
выскочили из леса и подлетев к Фаине тревожными голосами закричали;
- Товарищ старший лейтенант (в этом звании мы видели ее на портрете в
красном уголке), дальше нельзя! Там немцы! Две роты эсэсовцев! Танки!
Фаина оторопев выпучила на нас глаза, а потом гаркнула своим хриплым
басом;
- Все назад! Радист! Доложите Пятому...
Наверное, если бы не наш гомерический смех, пришлось бы организовать
оборону и держаться до подхода основных сил. Но тут Фаина очнулась, тоже
рассмеялась, и погрозила нам пальцем;
- Ах, засранцы, разыграли старушку... Ну, как настоящие... Вот я помню,
на Волховском точно такой случай был... Так, стоять! Вы что,
прогуливаете?!
- Да у нас биологию отменили... Да мы успеем...
- Ясно! Ну, раз так, на лыжню. Десятку долго, а вот пятерочку вполне
успеете! Марш! Встретимся на финише! И не халтурить!
Халтурить мы, конечно, не посмели...

Прошлое воскресенье, день ВМФ.
... Вечер, Белорусский вокзал, иду на электричку через пригородные
кассы. В зале на подоконнике лежит на спине мужичок лет пятидесяти,
укрытый Андреевским флагом, а на груди бескозырка с надписью
"Бесстрашный". Над мужичком с растерянными рожами стоят два молодых
ППСника и чешут в затылках. Я суровым голосом;
- Долой шапки над павшим героем!
Один вздрогнул, машинально потянул с головы фуражку, второй пихает его
локтем под бок:
- Дурак, он же дышит еще!

... Помнится, как-то прихватил меня грипп и доктор прописал постельный
режим. Хотел недельку поваляться дома, но к несчастью, как раз в это
время, командование части, озлобленное бесконечными больничными офицеров
и прапорщиков, предписал всех болящих ложить в санчасть или не давать
бюллетень совсем (хай, хоть подохнут!).
Ну, я скандалить не стал и отправился в санчасть (бухать и ни хрена
делать можно и там), да и забавно стало - последний раз лежал лет
пятнадцать назад.
Денек в офицерской палате я скучал один, а потом свел знакомство с
фельдшером Сергеем Анатольичем (заодно, он был начальником аптеки и
завхозом медсанчасти). Мы пили халявный медицинский спирт, и, как
положено медработнику и больному разговоры вели преимущественно о
разнообразных болячках.
Вот тут Анатольич и познакомил меня со своей таблицей взаимосвязи
воинского звания с определенной болезнью. Т. е. , как можно по болячкам
определить воинское звание пациента. Возможно, что-то я и напутал, но в
целом она выглядела так;
ЛЕЙТЕНАТ - ГАСТРИТ,
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ - ХРОНИЧЕСКИЙ ГАСТРИТ,
КАПИТАН - хронический ГАСТРИТ И РАДИКУЛИТ,
МАЙОР - все вышеуказанное и ПРОСТАТИТ,
ПОДПОЛКОВНИК - все вышеуказанное и ЯЗВА,
ПОЛКОВНИК - все вышеуказанное и ГИПЕРТОНИЯ,
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР (выше пациентов в гарнизоне не было) - все вышеуказнное и
ГЕМОРРОЙ...
Примечание 1; для ПРАПОРЩИКОВ следует извлекать среднее значение в звене
ЛЕЙТЕНАНТ-КАПИТАН, для старших прапорщиков в звене КАПИТАН-ПОДПОЛКОВНИК.
ДЛЯ ЗАСЛУЖЕННЫХ СТАРШИХ ПРАПОРЩИКОВ (каковым был сам АНАТОЛЬИЧ) в звене
ПОДПОЛКОВНИК-ГЕНЕРАЛ-МАЙОР.
Примечание 2; АЛКОГОЛИЗМ является болезнью, общей для всех категорий
кадровых военнослужащих употребляющих спиртные напитки.
... Напившись спирту, Анатольич вскрывал регистратуру и наугад достав
несколько медицинских карточек, велел мне читать диагнозы, с точностью 4
из 5 определяя воинское звание пациента!

Немного из жизни императора Павла Первого (для тех, кто его не знает,
откройте учебник истории России).
Сей монарх был известен своей эксентричностью и о нем рассказывают
несколько забавных анекдотов;
... Как-то раз катаясь в санях по Петербургу и выискивая непорядок,
Павел наткнулся на вдрызг пьяного ротмистра Голицына, который ехал ему
навстречу в санях и не уступил дороги. Разгневанный монарх выскочил на
дорогу и закричал;
- Чем вы изволите заниматься, сударь?!
Голицын испугался до полусмерти, но не растерялся. Выхватив шпагу он
отсалютовал и положил ее у своих ног;
- Ротмистра Голицына на гауптвахту везу, Ваше Величество!
Павел с трудом сдержал смех;
- За какие же грехи?
- Вдрызг пьян, подлец! Осмелился пресечь проезд Вашего императорского
Величества!
Павел расхохотался;
- Ну, коли так, везите. Впрочем, нет! Как проспится, передайте ему, что
я его прощаю.
- Слушаюсь, Ваше императорское Величество!
... В другом случае все окончилось менее благополучно. Посетив линейный
корабль Балтийского флота, Павел велел подать себе обед из матросского
котла и с аппетитом съел миску перловой каши с требухой. Остатки он
вывалил собаке командира корабля, чистопородному бульдогу. Пес понюхал и
отвернулся. Его Величество изволил усмехнуться;
- Смотри, не жрет, шельма!
- О, государь, моя собака такую дрянь никогда есть не будет!- с
гордостью вставил командир (из немцев), - Это настоящая английская
порода!
Павел нахмурился, но промолчал, однако, на этом карьера командира
корабля закончилась.
... Последняя история. Как-то раз, отправляясь на прогулку, Павел взял с
собой одного из дежурных офицеров. Тот начал развлекать императора
забавными историями, и привел в отличное настроение. Проехав пару улиц,
Павел спросил;
- А в каком вы чине, сударь?
- Поручик, Ваше Величество!
- А вот и нет, нынче же я произведу вас в штабс-капитаны.
- Благодарю, Ваше Величество!
Ободренный офицер удвоил усилия, Павел от души хохотал, и расшедрившись
повысил собеседника еще на один чин. Накатавшись он отпустил офицера,
который вылезая почтительно спросил;
- Ваше Величество, погода прекрасная, не угодно ли вам прогуляться в
Петергоф?
Павел с усмешкой погрозил офицеру пальцем;
- Ан нет, сударь, довольно с вас на сегодня! А что, небось хотелось бы
вам к вечеру быть уже полковником?
- Счастлив мечтать, Ваше Величество!
- Ну уж нет! Этак вы скоро со мной в чинах сравняетесь! Впрочем, я вас
не забуду.
После офицер не раз сопровождал Павла на прогулке и довольно быстро
достиг желаемого чина.

Историю эту рассказал мне мой товарищ Серега Федоров. У его деда
Анатолия был старший брат - Георгий (обоим царствие небесное), который и
является героем повествования. К сожалению, я не очень хорошо ее
запомнил, потому за полную точность не ручаюсь, но в общих чертах было
так...
Жил его дед с братом в Донецке (тогда он назывался Сталино), где и
застала их война. Георгию тогда было лет шестнадцать, и его отправили
копать противотанковые рвы вокруг города. Когда немцы взяли в город Толя
с родителями успел эвакуироваться, а Жора угодил в оккупацию, где
перекантовался у какой-то дальней родни до самого освобождения города.
При этом произошла обычная для того времени ошибка, когда Жоре сказали,
что вся его семья погибла во время бомбежки.
В 1944 году Жору призвали в армию и отправили на формировку, откуда его
взяли в артиллерийскую бригаду. Выглядел Жора как узник Бухенвальда и
весил менее 50 кг, и старшина-грузин, который забирал пополнение с
формировки сжалился над ним определив к себе в хозвзвод. Без особых
приключений Жора отвоевал до самой Победы, даже получив медаль "За
боевые заслуги". Демобилизовались они вместе со старшиной-грузином,
который все это время относился к Жоре как к родному сыну и по мере
возможности воспитывал и опекал, все время уговаривая после войны ехать
с ним в Кутаиси, где у него дочь красавица, большой дом и виноградник.
Мол, ты мне как сын, женишься, будем вместе вино давить, жить
припеваючи. Даже подарил фотографию дочери - юной восточной красавицы с
томным взором.
Однако, Жора сначала решил все же заехать домой, и старшина взялся его
проводить (все равно по пути). Донецк лежал в руинах. Во время боев было
разрушено все, что можно (в городе из десятков тысяч домов уцелела одна
сотая часть). Апокалиптический пейзаж, голод и уверенность в гибели
родных побудили Жору принять предложение великодушного старшины и
отправиться в Кутаиси.
Но! Там его ждал небольшой сюрприз. Красавица с фотографии ни имела
ничего общего с дочерью старшины. Русудан оказалось уже под тридцать, на
голову выше и гораздо тяжелее Жоры плюс внешность не фонтан (я видел
фото в семейном альбоме), да еще и довесок в виде мальчика... Старшина
горячо убеждал Жору, что просто "фотография старый", а дочь у него
"хороший, ласковый, послушный". Жора вспомнил вдрызг разнесенный Донецк,
что он один как перст, огляделся вокруг (горы, персики, виноградники,
море цветов!) и... женился.
... А на фотографии оказалась младшая дочь старшины, с которой Жора
познакомился уже после свадьбы...

Как я стал "Злобным прапором".
... В 1996 г. перевели меня служить на Кубинку, в в/ч 21662. Часть эта
была примечательна тем, что на ее территории располагался учебный центр,
в котором повышали квалификацию офицеры из боевых частей, хранивших
ядерные авиационные боеприпасы.
Тогда же в Новом городке стоял штаб 16 Воздушной армии, и нас нередко
посещало высокое начальство. А начальства там до чертовой матери!
Кстати, следует упомянуть, что в авиации офицеры и даже генералы
предпочитают носить летно-техническую форму одежды, на которой погоны
не предусмотрены.
Так вот, стою я дежурным по КПП, и вдруг подъезжает "газик", из которого
выбирается мужик (по виду лет сорока пяти) в летных брюках и куртке (без
фуражки). Внаглую прет через КПП, но дневальный у меня вышколенный,
захлопывает у него перед носом внутреннюю дверь и зовет меня.
Гость ошалело смотрит на меня, потом на лице появляются признаки гнева;
- Ты что, прапор, обалдел?! Открывай!
- С какой стати?
- Чего?! Ты что, меня не узнаешь?!
- Мужик, я с тобой на брудершафт не пил.
- е... вашу мать! Совсем о...ли! Фамилия!
Тут до меня, конечно, уже доходит, что кто-то из большого начальства, но
врожденное упрямство и пофигизм берут верх:
- Да кто ты такой-то? Документы!
Гость сначала зеленеет, потом краснеет и нехорошим тоном произносит;
- Ну, ладно прапор...
Выскакивает обратно к "газику" и тут я вижу, что у него там радиотелефон
стоит! Теперь уже зеленею я, но бежать падать в ножки, извиняться не
позволяет гордость.
Гость накручивает диск:
- Алло! Александр Сергеич? Да, я... Да, блядь, стою у тебя под воротами!
Тут какой-то злобный прапор, не пускает!
(Ну, думаю, пиздец. Александ Сергеич - это командир нашей части, и если
уж он этого типа по голосу узнает...)
Меньше через минуту смотрю несется от штаба главный инженер (волосы аж
дыбом стоят):
- Куликов! Ты... Мать-перемать... Открывай! Это ж Казачкин!
... Командующий 16 Краснознаменной Воздушной армией генерал-лейтенант
Казачкин меня великодушно простил. Не генеральское дело давить какого-то
прапоришку, да еще и за надлежащее выполнение служебных обязанностей.
История, само собой, моментально стала достоянием гласности, и с легкой
руки командира прозвище "Злобный прапор" стало моим вторым именем...

Тут было много историй о неудачных шутках, подкину и я одну.
Дело происходило на Дону. В самом начале Гражданской войны, когда линия
фронта еще не оформилась, в одну из казачьих станиц вошел отряд Красной
гвардии, сфомированный из воронежских рабочих. Вели они себя не очень
корректно; первым делом арестовали все станичные власти, после чего
занялись реквизицией продовольствия, вследствии чего население отнеслось
к ним недружелюбно.
В одной из хат на постое находилось несколько красногвардейцев, с одним
из которых разговорилась пожилая хозяйка;
- А что ж вы, большевики, в Бога вовсе не веруете?
- Не веруем, бабка! - отвечал веселый красногвардеец, - Нету Бога, хоть
все облака обыщи.
- А вот нынче, батюшка говорил, что вы всех православных резать будете,
правда ли?
- Не, бабка, не правда. Всех не будем, а тока самых жирных.
- Господи! Почему жирных-то?
- Как? Ты разве новый декрет Советской власти не слыхала? Всех, кто жиру
нажил, пустят на мыло для большевиков. Особливо, дедов будем на мыло
перетапливать, оно из их самое нежное получается.
Испуганная бабка выскочила из хаты, а красногвардейцы посмеявшись
улеглись спать.
Что было дальше? Правильно. Глупая старуха разнесла неудачную шутку по
всей станице, а по пути она оборосла еще более жуткими подробностями.
Станица сполохом встала в ружье, и к утру от красногвардейского отряда
остались только рожки да ножки...
Вот это пошутил, так пошутил...

Дело было в январе 1981 г. в Афганистане. Вертолетный отряд (Ми-8,
Ми-8МТ) стоял в районе города Баграма. Из штаба группы (ограниченный
контингент советских войск) поступила телефонограмма, что в ближайшее
время в расположение отряда прибудет генерал армии **** (фамилии не
помню), который желает осмотреть артиллерийскую позицию на соседнем
хребте (что-то около 100 км от Баграма).
Начальство в мыле. Прежде Персоны в отряд прибывает толпа из офицеров
ГРАУ и ГРУ, которые объясняют, что данная Персона из группы генеральных
инспекторов МО СССР (была такая контора, где доживали свой век
зажившиеся на свете, но еще полезные высшие офицеры), Герой Советского
Союза и т.д., а самое главное, хороший знакомый и чуть ли не кровный
брат САМОГО (т.е. Л. И. Брежнева). Начальство прониклось, и обстановка
в отряде стала очень нервной (дрючили за малейшие мелочи).
Наконец, наступил этот День. Товарищ генерал армии оказался бодрым,
сухощавым дедком (на вид лет семидесяти), который с начальством держался
подчеркнуто официально, зато с младшими офицерами, а особенно рядовым
составом был весьма приветлив и добродушен. Праздненства в честь
прибытия продолжались два дня, в процессе которых высокого гостя
пытались убедить отказаться лезть в горы и ограничить экскурсию Баграмом
и тщательно охраняемыми окрестностями.
Но дедок уперся. Он хмурил седые брови и веско стучал кулаком по столу,
ругаясь, что нормальной батареи он не видел с сорок третьего года, когда
на Дуге получил тяжелое ранение, и подлецы-врачи отстранив его от
строевой службы, обрекли на позорную штабную работу.
Делать нечего. Семь часов по козьим тропам на "козле" (автомобиль
системы "УАЗ") для столь почтенного гостя отпадали. Значит - вертолет. А
вертолет - это опасно. Как раз в это время, духи приноровились лупить по
нашим вертушкам из чего попало (потолок вертушки - 4000 м, а горные
вершины там доходят примерно до той же отметки). Однако, тарищ генерал
всех построил и приказал подать вертолет.
Операцию доставки разработали часа за три. Для начала вызвали две пары
Ми-24 от соседей (прикрывать), а потом составили группу из трех машин,
которые пойдут уступом до самой позиции. Во избежании досадных
недоразумений, высокий гость лично и произвольно выбрал первую
попавшуюся машину (хвостовую), в которую и сел, составив себе компанию
из командира отряда, пары офицеров ГРАУ и неизвестного количества водки.

Что было дальше? Правильно! Подлые духи ахнули из какой-то
крупнокалиберной херни прямо по генеральскому вертолету, всего за пару
минут лету до позиции! Командиру экипажа перебило ноги (он потерял
сознание) и машину тянул до точки правый пилот (лейтенант Вася
Гарафутдинов, полгода, как из училища). Дотянул. Сел.
Тарищ генерал армии вылез из салона красный как рак (а брови стояли
дыбом, как рассказывал Вася). Дед стиснул Васю во фронтовых объятьях,
крепко расцеловал, и прерывающимся голосом произнес;
- Сынок! Дорогой ты мой... Красное Знамя тебе! Слово генерала! Крути
дырку!
Немного успокоившись, и оставив Васю в покое тарищ генерал армии грозил
командиру отряда пальцем и повторял;
- Слышишь, подполковник?! Орден Боевого Красного Знамени парню! Понял?!
Сам проверю!
... В общем, экскурсия закончилась благополучно (духи больше не
покушались на высокого гостя), и Вася растрезвонив всем о происшествии
стал ждать законной награды (в те времена орден БКЗ это было очень и
очень!). Командир отряда (делать нечего, мое дело маленькое!) накарябал
представление и отфутболил в штаб группы. Однако, вместо ордена Васю,
командира и замполита вызвали в политотдел, где ласковый полковник с
орденом Красной Звезды смерил их упрекающим взглядом и проговорил;
- Гарафутдинов, а ведь вы... не КОММУНИСТ?
Вася покраснел;
- Не успел, товарищ полковник... Кандидат я...
- Плохо, товарищ лейтенант... У вас в отряде еще ни один коммунист
боевых наград не имеет, а тут вы... А? Как так получается?
Командир отряда смерил замполита уничтожающим взглядом и тот
закашлявшись прохрипел;
- Виноват... Исправим, товарищ полковник!
- Поздно, ребята... - полковник вздохнул, и вытянул откуда-то из ящика
плотный бланк, - Москва Красное Знамя завернула. Вот, если бы
коммунист... А так не тянет. Переписывайте.
- На что переписывать?
- На ЗБЗ (медаль "За боевые заслуги"). И в партию лейтенанта поскорее
принимайте. А то мало ли...
... Мудрый полковник со "звездочкой" как в воду глядел. Пока суд да дело
(в подробности вникать не будем, долго) Васе и ЗБЗ обломилось. Правда, в
партию его приняли. Через семнадцать месяцев (срок кончился) счастливый
старший лейтенант Гарафутдинов уехал на Дальний Восток, имея на груди
медаль "От благодарного афганского народа" и крылышки летчика первого
класса. Жаль конечно орден... Да и медаль красивая... Ну, да Бог с ними
(тем более, тарищ генерал армии помер сразу за Леонидом Ильичом).
Вася! Если вдруг прочитаешь, привет тебе от техника группы регламента и
ремонта, которого вы все звали Скелетом!!!

Дело было в Плавской ШП зимой, ровно двадцать лет назад. На предыдущие
выходные группа курсантов (все сверхсрочники) серъезно залетела с
пьянкой, вследствии чего всю неделю их дрючили с физо и строевой, дабы
жизнь малиной не казалась. В воскресенье залетчиков оставили в части, и
ротный строго наказал ответственному (летеха тока из училища), дабы тот
после завтрака встал с ними на лыжи и до обеда не возвращался.
Делать нечего, нацепили солдатские лыжи (кто не знает-это широченные,
плохо оструганные доски с резинками для надевания непосредственно на
сапоги/валенки) и ушли в лесостепь. Надо отметить, что летеха наш (звали
его Миша Ткачук) был телосложения щуплого, выглядит как пацан, и для
поддержания авторитета держался с нами подчеркнуто сурово и по уставу (а
у многих курсантов за плечами пять-десять и больше лет сверхсрочной,
жены и дети).
В общем, опуская подробности, заблудились (промокли, замерзли как собаки
и зверски проголодались). Уже в потемках (часов в шесть) выползли на
какой-то хуторок (как позже выяснилось в двадцати двух км от части по
прямой, и почти в сорока по дороге), где нас после долгих переговоров и
клятвенных заверений, что мы не власовцы и не американские парашютисты
пустил в дом какой-то дедок.
Обогрелись, пришли в себя, и завели с дедом разговор на предмет самогона
(летеха в это время пошел искать телефон, дабы позвонить в часть, и
доложить, что мы не дезертиры и вызвать машину). После долгих хождений
вокруг да около и горячих заверений, что мы не подосланы участковым, дед
раскололся и сказал, что запасы горючего он хранит в потайном месте за
дровяным сараем.
- Тока пока я хожу, надо, щоб кто на стреме во дворе постоял, - заявил
дед, - А то Кузьмич, сука, пасет за мной, все под указ подвести хочет.
Конечно, идти на мороз никому не хотелось, и мы начали выяснять, кому же
пожертвовать здоровьем ради коллектива (разговор происходит на кухне).
Тут в дверях появляется летеха, привлеченный громким разгвором. Мы резко
затыкаемся, а дед сфокусировав на нем взор радостно восклицает;
- О, да вот пусть молодой на стреме и постоит!
Воцарилось молчание. Летеха с удивлением, выжидающе уставился на нас,
ну, и пришлось объяснить в чем дело.
Летеха помолчал, чихнул и мрачно проговорил;
- Телефон у них не работает. Так что придется до утра торчать... Бля,
меня замполит с гавном сожрет...
- ??? Так это, тарищ линант... Может...
- Да, можно... - обреченно заключил летеха, - Дальше Кушки не пошлют,
меньше взвода не дадут. Где тут у вас на стреме постоять надо?
Я пихнул локтем сержанта Васю Горбушина (самый молодой из нас-двадцать
пять ему было, что ли...);
- Да ничего, тарищ линант, мы сами...
Дед, заполучив всю нашу наличность (и лейтенантову тоже-около двадцати
пяти рублей), расщедрился на полную трехлитровую банку, да еще и закуси
выставил. Потом, уже в подпитии, узнав, что Миша наш командир стучал
кулаком по столу;
- Вот, берите пример, дурни, пацан молоденький, а уж линант, а вы до
седых волос в старшинском звании ходить будете...

Случилась эта история в 1995 году, когда одна половина моих солдат
строчила рапорта, чтобы их отправили в Чечню бить "чехов" (и, само
собой, их заворачивали), а другая столь же активно косила от этой
почетной участи (и, само собой их туда отправляли). Логику командования
я и тогда понять не мог, а сейчас уже и не вспомню, чем объяснялся такой
парадокс.
Был у меня в роте ефрейтор Хавренков (кличка Хавроний), рослый добрый
молодец откуда-то из глухого угла Вятской губернии. Умом и
сообразительностью парень не блистал, и постоянно служил для товарищей
мишенью для насмешек. Прослышав, что вскорости светит ему загреметь в
Чечню (что в его планы никак не входило, ибо оставалось полгода до
дембеля), Хавроний загрустил, и все раздумывал, как ему закосить, но
придумать ничего не мог, отчего на глазах впадал в мрачную меланхолию.
Тут орлы мои и решили его подъе...ть. После обеда подходит к нему
замкомвзвод и строго говорить:
- Хавроний, дуй к замполиту. Быстро!
- А чего?
- Х... знает. Наверное, пронюхал, что ты от Чечни косить хочешь. Будет
агитировать за Советскую власть.
Хавроний приуныл и поплелся в штаб полка. Замполита ждать ему пришлось
долго, и когда тот пришел, Хавроний находился в полностью удрученном
состоянии.
Дальнейшую сцену наблюдал дежурный по штабу (коий и поведал ее миру).
Замполит, майор Богданов, смерил Хаврония удивленным взором:
- Ты ко мне?
- Да вот... Замок сказал...
- Ну, заходи, - Богданов распахнул дверь в кабинет, - Какой роты?
Четвертой? А зачем?
Хавроний забормотал что-то невразумительное, но тут у замполита зазвонил
на столе телефон и он погрузился в бурный диалог с начальником клуба.
Закончив, он наморщил лоб и почесав нос вдруг просветлел:
- А, ну да! Я ж вашему ротному говорил, чтобы из "стариков" присмотрел
добровольца в школу прапорщиков! Фамилия?
- Хавренков... - ошеломленно пробормотал несчастный ефрейтор, - Тарищ
майор, я это... Я того...
- Молодец! Дуй в строевую часть, оформляйся. Завтра и поедешь, чего
время тянуть. Давай, солдат, кругом, марш.
Видимо, по дороге Хаврюша обдумал ситуацию и решил, что хоть ШП и не
сахар, но все же лучше чем Чечня. Когда он вернулся из строевой, и
объявил мне, что завтра уезжает в ШП, я выпал в осадок и вознамерился
его изничтожить, но прояснив ситуацию, убедился, что Хавроний не бредит.
Позвонил Богданову, но он меня и слушать не стал, раздраженно заметив,
что это мои проблемы, а Хавроний едет учиться на прапора и не е...т
(бросил трубку).
Послесловие. А от Чечни Хавроний все равно не ушел. Отучившись, и
вернувшись в часть прапором, он загремел туда уже в следующем году...
Но, спешу успокоить, ничего страшного с ним не случилось. Служит и
доныне, и даже имеет награды за отличную службу.

Дядька рассказывал (по пьяни, так что за достоверность не ручаюсь).
... Дело было в 1952 г. , когда дядька служил последний год срочной в
артиллерийском полку под Псковом. Состоял он в ординарцах при командире
полка, и в силу своей должности был вынужден присутствовать на всех
офицерских пьянках, со всеми отсюда вытекающими.
Праздновали товарищи офицеры День Победы, и так хорошо наотмечались, что
один за другим начали выходить из строя. Первым пал замполит (назовем
его майор Иванов Иван Иваныч) и командир велел дядьке отнести его в
кабинет, где и уложить на диван (празднование происходило в штабе
полка). Далее со слов дядьки;
"... Приволок я его в кабинет, брякнул на диван, как мешок с гавном, а
он ваще признаков жизни не подает. Смотрю, а на подоконнике полбутылки
коньяка стоит. Ну, тут меня такая зависть одолела, что взял я этот
коньяк и махнул прямо из горла. Рукавом занюхал, замполита покрывалом
накрыл и ушел.
На следующее утро, часов в десять, сижу я с дежурным по штабу, земляком
своим, вижу выползает из своего кабинета замполит (весь зеленый). Сразу
к нам;
- Дежурный, ко мне вчера кто в кабинет заходил?
- Так точно, старший сержант Куликов.
- А... Куликов, иди сюда.
Отводит меня в сторону, злобно шипит;
- Где коньяк?!
- Как где? Выпил, товарищ майор!
- Что?! - смотрю, его всего аж перекосило, - Не борзей, Куликов! Как это
выпил?!
- Так вы же сами и приказали, товарищ майор...
- Я?! Сержант, не ломай комедию, не буди во мне зверя!
Тут через его голову вижу, что в штаб вошел командир и с интересом
прислушивается к нашему разговору.
- Так точно, приказали, товарищ майор. Я когда вас на диван укладывал,
вы мне сами его протянули и говорите "За нашу великую Победу! За
гениального полководца всех времен и народов, генералиссимуса товарища
Сталина, пей Куликов!" Я и выпил.
- Куликов... Ты, сука... Я тебя с дерьмом смешаю... Ты что несешь?!
А командир тут вдруг говорит;
- Так ведь так оно и было, Иван Иваныч. Я сам слышал. Чего ты шумишь?
Замполит в полном изумлении, теряется и лепечет;
- Ничего не помню... Да... Как это я... Никогда провалов в памяти не
было...
- Так пить надо меньше, Иван Иваныч! Ты на себя в зеркало посмотри. Иди,
Куликов, не маячь.
Командиру я конечно покаялся, что бес попутал. Ну, он мужик хороший был,
да и служить мне оставалось меньше четырех месяцев. А замполит хоть и
предпочел эту историю забыть, но до дембеля шпынял меня при всяком
удобном случае (видать, все же не поверил)...

Дело было в 1995 году, когда по стране прокатилась волна армейских ЧП
(солдаты то и дело стрелялись, бежали с оружием, расстреливали офицеров,
гражданских лиц и друг друга). Командование рассылало грозные директивы
ужесточить контроль за оружием и дисциплиной, однако в нашей
раздолбайской технической части ограничились тем, что перенесли оружейку
из казармы в караулку.
Тут к нам как раз перевели начальником штаба из Ставропольского края
подполковника Емельянова, которого с понижением сняли с командира части,
за то, что произошел побег срочников с оружием (да еще и с расстрелом
караула). Узрев, что у нас до сих пор солдаты ходят в караул с двумя
магазинами, а помначкара сержант из срочников, Емельянов потерял покой и
сон. Он лично посещал каждый развод караула, терзая срочников вопросами
о моральном состоянии (типа, все ли в порядке дома, не обижают деды, не
изменяет девушка и т.д.), а также перерыл все личные дела на предмет
поиска психических заболеваний и судимостей.
Тут, как раз, приходит очередное извещение (такие-то заладели оружием,
застрелили начкара, совершили побег и т.д.), а также директива в
очередной раз ужесточить и т.п.
Емельянов собрал личный состав и с дрожью в голосе объявил, что отныне
помначкара будет ходить офицер или прапорщик, ибо во время отдыха
начкара солдаты могут уговорить (или просто замочить) своего товарища
сержанта завладеть оружием со всеми отсюда вытекающими, а ключ от
оружейки будет сдаваться ему лично, после выдачи оружия караулу. Личный
состав приуныл, но покорился хотя лишние 30 караулов тяжким бременем
легли на "молодых" сокращая и без того скудные выходные.
Через пару месяцев, как назло опять извещение - какой-то идиот застрелил
в карауле деда, после чего вышиб мозги самому себе. У Емельянова начался
сдвиг по фазе. Каждый день он только и говорил, что срочникам доверять
нельзя и надо назначать только офицерские караулы. Часть застонала. При
таком раскладе от удовольствия постоять в карауле не были застрахованы
даже старшие офицеры. Впрочем, на этот раз ограничились лишь изъятием у
караульных боевых патронов и заменой их на холостые. Мол, для подачи
сигнала или устрашения вероятных нападающих вполне достаточно.
Беда не приходит одна. Один дебил, отслуживший год, стырил на стрельбах
пару патронов, и Емельянов вытряхнул их у него из кармана на разводе.
Обыск был произведен у всего караула, начкар и помощник с позором сняты
с наряда (вас пристрелят, а вы и не заметите!), после чего Емельянов
велел вообще отобрать у караульных автоматы, а то ведь патроны можно
добыть преступным путем и тогда - ЧП! Вместо автоматов солдатам было
выдано грозное оружие - свистки!
Кроме того он накатал докладную в штаб армии, что пресечена попытка
расстрела караула и побега, а перепуганный дебил отправлен в военную
прокуратуру, где ему только по доброте душевной, не пришили хищение
боеприпасов (отделался 15 сутками на губе и назначением дневальным по
столовой до самого дембеля).
Часть замерла в тяжком предчувствии назначения офицерского караула,
однако Боженька сжалился. Докладная Емельянова подоспела к какой-то
важной комиссии из Минобороны и через неделю все автоматы у нас вывезли,
оставив только личное оружие офицеров и прапорщиков. Начальник штаба
отер усталой рукою потное от тревог чело, и впервые заснул спокойно.
Впрочем, Емельянов недолго радовался. Командир части получил от
начальства большой втык за "попытку расстрела и побега" и
несвоевременную докладную, после чего поклялся страшной клятвой сжить
своего маразматика-начштаба со свету. Где-то через месяц подковерной
борьбы товарищ подполковник покинул нас, отправившись наводить порядок
куда-то в Сибирь.
А свистки у караульных так и остались...
Хорошо, что не разу не пригодились.
Вот бы нападающие посмеялись.

Довелось поприсутствовать на экзамене по истории на первом курсе одного
провиницального гуманитарного ВУЗа. В группе 34 человека; примерно
половина, взяв билеты и выдавив несколько несвязных фраз сразу
взмолилась о пощаде и была изгнана на переэкзаменовку. Человек семь
отвечали на твердую четверку и одна девушка уверенно оттарабанила на
пять. Оставшиеся изо всех сил боролись за трояк и вот как выглядели их
ответы;
"- Дмитрий Донской отказался платить татарам дань, а когда те пошли на
Русь, замочил всех на Куликовом поле" (отвечал парень)
"- Иван Грозный был очень строгим царем, и если бояре не ходили в Думу,
он сажал их на кол и скармливал опричникам." (девушка)
"-Петр Первый победил шведов и дубиной прорубил окно в Европу" (парень)
"- Екатерина Великая была очень умная женшина, она имела много
любовников. Но самый главный - одноглазый князь Потемкин!" (как ни
странно, тоже парень!)
"- Александр Второй отпустил на волю крепостных, потому что они плохо
работали и не приносили дохода государству..." (парень)
"-Ленин сделал революцию и разрешил купцам наживаться - НЭП, а Сталин
запретил НЭП и разгромил немецко-фашистских террористов. Ну, то есть
Ленин как Ельцин, а Сталин как Путин..." (а это девушка)
Кстати, у меня сложилось впечатление, что ответы не были продиктованы
тупостью. Скорее глубоким безразличием к истории Отечества...
Отпустили всех с миром (в смысле с трояками).

Есть у меня племянник Андрюха. Парень с детства бредил военной
романтикой, и по окончании школы наперекор родителям вместо престижного
ВУЗа пошел в общевойсковое командное училище. Окончил он его с отличием,
а попутно соблазнил и женился на дочери замначальника училища. Тесть
хотел оставить Андрюху на кафедре, однако тот снова пошел наперекор и
отправился в Чечню командиром разведвзвода.
Был ранен, награжден медалью "За боевые заслуги", и после излечения
получил отпуск.
Родители, обрадованные почти благополучным исходом Андрюхиных похождений,
купили ему с женой двухнедельный тур в Марсель (супруга давно мечтала).
... Первые несколько дней (как рассказывал Андрюха) были просто
замечательны - МАРСЕЛЬ, все-таки. Но потом Андрюха заскучал.
Ссора состоялась на пятый день. Выслушав о себе немало нелицеприятного и
высказав о жене столько же, Андрюха хлопнул дверью и ушел из гостиницы в
ближайший кабак (через дорогу). Там он принялся не закусывая пить водку
и употребив где-то с поллитра, почувствовал, что его отпустило и теперь
можно идти мириться с женой.
Андрюха полез в карман за деньгами и обнаружил, что бумажник остался в
номере. Попытка на плохом английском объяснить бармену, что ему надо
сходить за деньгами действия не возымела. Андрюху окружили официанты (то
ли арабы, то ли негры) и в их трескотне все чаще начало слышаться слово
"полис".
Огорченный таким недоверием Андрюха сделал попытку увлечь одного из
официантов за собой, дабы доказать, что он не жулик, тот ударил его по
руке и толкнул в грудь.
Андрюха покачал головой и коротким справа отправил официанта в нокаут.
На него тут же набросились с трех сторон, и произошло грандиозное
побоище, в котором Андрюха доблестно сражался против троих официантов и
двух охранников, и сдался только подоспевшему через несколько минут
наряду полиции.
... В участке Андрюха озадачил жандармов отсутствием каких-либо
документов. Впрочем, на груди у него висел жетон, а на правой кисти
красовалась эмблема части, в которой он служил. Видимо, это послужило
для жандармов каким-то ориентиром, потому что спустя некоторое время в
участок явился офицер в камуфляже и черной беретке с замысловатой
кокардой.
Он пристально оглядел сидящего за решеткой Андрюху, на что тот мрачно
вопросил:
- Ну, какого.... надо?
Лицо офицера выразило интерес и он константировал:
- Русский! Я так и подумал. Капрал! Могу я с ним поговорить?
... В ходе беседы выяснилось, что майор Белью служит в штабе
Иностранного легиона. А до этого (десять лет назад) он был майором
Белевичем, и служил в Витебской дивизии ВДВ. После развала Союза
завербовался в легион, от рядового вновь дослужился до майора и теперь
занимался набором рекрутов.
Каким образом он замял дело, Андрюха не знает, но уже через пару часов
плачущая супруга целовала синяки мужа. Потом Андрюха с Белевичем
допоздна засиделись за бутылкой, и говорили в основном об Иностранном
легионе. На прощание майор вручил Андрюхе свою визитку и выразил
желание, что эта встреча не последняя.
... По возвращении домой Андрюху ожидал неприятный сюрприз. Тесть
добился его перевода в родное училище курсовым офицером (заговор
сложился еще когда он был в Чечне). На данный момент возня с курсантами
нашему романтику уже наскучила, а в следующем году у него кончается
контракт. Никакой будущности в российской армии Андрюха для себя не
видит.
Родня в страхе. Тем более, что разговоры об Иностранном легионе
возникают все чаще и чаще.
Ведь завербуется, сукин сын, от него всего ожидать можно!

Повинуясь настоятельным требованиям читателей написать чем закончилась
история Жоры, старшины-грузина и его дочерей (23.04), я на следующий же
день отправился к Сереге и взяв в оборот его бабку (после смерти деда
она переехала из Донецка в МО). Мы провели дополнительное расследование
и вытянули из старушки еще одну историю, как они с дедом ездили к брату
Жоре в гости (было это в 1976 г.). Но прежде, Дабы утолить любопытство
читателей отвечу на вопросы;
- Жора не искал семью, потому что уверился в их гибели,
- Семья после войны искала Жору и нашла его спустя то ли восемь, то ли
девять лет, но в Донецк он вернуться отказался (обзавелся детьми,
хозяйством, да и прикипел к Кавказу),
- Никаких адьюльтеров с младшей дочерью (имя установить не удалось) не
было, ибо (как я полагаю) тесть и жена неустанно за этим следили, и в
случае измены участь Жоры была бы печальна.
- с Русудан он прожил до самой смерти, имея от нее сына и дочь,
- Жора умер в 1991 г. и тогда же прервалась связь с грузинскими
родственнниками...
А теперь история (постараюсь сохранить лексику уважаемой Валентины
Никитичны);
... На кой бес мы туда поперлись? Толик ему и письма-то писал раз в год,
а когда последний раз виделись? Раз, как он нашелся приезжал, да на
свадьбу нашу второй... С этой, с коровой со своей... Ну, жену нашел! Сам
с мизинец, а эта поперек себя ширше! Вид! Но, фотографии посылали,
коненчо, мы им-они нам. Да и звал он к себе Толика-то, как тесть помер,
Жорик там большим хозяином стал! Богатый! Посылки слал, вон Сереня
помнить должен - мандаринов этих, девать куда не знали...
Да... Ну вот и поехали... Встречали нас на вокзале всем кагалом - все
чернущие, кучерявые, цыганва-цыганвой! Орут, ржут, чисто табун
лошадиный! Сын-то его старшой совсем на него не похож, носище-во! Это
мой потом уж по пьяни проболтался, что неродной он Жорке...
Домище, правда, агромадный. В два этажа, да поболе нашего раза в три, и
везде ковры, серванты, сервизы всякие... Жорка моего дурака вывел так на
задний двор - гляди, мол, все мое! А там уж столы накрыты, народу куча,
ну и закрутилась - винище, коньяки всякие... Считай, всю неделю
благоверного своего и не видала - пьян-распьян, то спит, то жрет...
Правда, бабы ихние со мной очень уважительно - не надо ли того, не
хотите ли сего... Ухаживали. А краем уха слышу, что Жорка моего дурня
остаться уговаривает. Насовсем!
Но, думаю, хватит гулять! Да и то вон уж на человека не похож. А
Жорке-то и носатым этим хоть бы хны. Отбила его, завожу в комнату и
ребром - собирайся! Он-то заартачился, забушевал, мол, захочу, вовсе тут
останусь, а ты п...дуй куда хочешь (эту фразу ВН произнесла с
застарелой горечью). Ну, я его разок-другой перелобанила, хвоста
накрутила - утихомирился... Вышли - мол все, домой. Те наперебой
упрашивать, но я ни в какую. Одного сманили уж, второго - хер вам!
Смотрю, обиделись, но проводили вежливо, а я только вольно и вздохнула,
как эти горы клятые кончились.
Мой-то, конечно потом не раз и так и эдак подъезжал, мол, поехали! Но я
ему шиш под нос-нажраться ты и тута можешь! Нечего там делать, в кутаисе
этом, тока винище жрать и горазды...
... Дальше ВН всплакнула и покаялась, что зря больше не поехала - хорошо
там, на Кавказе...