Туристическая группа россиян сидит на следующее утро после прилёта в Иорданию на встрече с гидом турагенства. Гид размеренно и нудно вещает о правилах пребывания в стране, потихоньку навязывает экскурсии, задает вопросы. Зал реагирует вяло, половина не выспалась, половина с бодуна. Гид начинает говорить о медицинской страховке и видах оказываемой помощи в стране по страховке.
- Все поняли, куда надо звонить в случае необходимости получения медицинской помощи? И где указан телефон страховой компании на бланке страховки?
- Угу, - вяло шипит зал.
На ряду впереди меня сидит огромный мужик – как потом выяснилось сибиряк – с подругой. Перегар от него на ползала.
- Угу, - запаздывает с ответом мужик.
- Хорошо, - гид задает следующий вопрос. – Все поняли, что страховка по стоматологии покрывает лишь острую боль? Лечение, протезирование - всё это за отдельную плату. У всех у нас с зубами тут всё в порядке?
- Угу, - бурчит зал, цокая языками, как бы невольно проверяя наличие всех зубов и отсутствие кариеса.
- Угу, - снова запаздывает с ответом сибиряк.
- И еще есть один очень важный вопрос по медицине, - не унимается гид. – Среди нас тут беременные есть? Это важно, поверьте. Так есть беременные?
Зал молчит, вспоминает, видимо. И тут сибиряк срабатывает на опережение и на весь зал четко и уверенно:
- Сейчас – нет! Но вечером – будут!
15 февраля 2017
Новые истории - основной выпуск
Меняется каждый час по результатам голосованияЛетел я лаукостером обратно в Россию из Египта и попали мы в турбулентность.
Сосед проснулся от этого и говорит:
- Дорога плохая, наверно мы уже в России.
Сосед проснулся от этого и говорит:
- Дорога плохая, наверно мы уже в России.
В офисном туалете парень моет контейнер для еды и нож-бабочку. Типа “работаю менеджером, но воспитала меня улица, а кушать готовит мама“.
Ко всемирному дню плюшевой попы – рассказ о том, как искусство порой соединяет влюбленных.
Одна известная поэтесса рассказывала, как она поняла, что пишет не зря и ее творчество кому-то нужно. На творческом вечере к ней подошел симпатичный молодой человек и сказал:
– Вы знаете, однажды Ваши стихи спасли мою любовь. Мы с моей девушкой очень сильно поссорились, я думал, что мы расстанемся навсегда. Но она прислала мне в записке Ваше стихотворенье. Я прочел его и понял, как сильно она меня любит, и сразу ее простил.
Романтичного юношу звали Михаилом, этой поэтессой была Агния Барто, а спасительным стихотворением – «Уронили Мишку на пол».
Я, конечно, не Агния Барто и даже не Эдуард Асадов, но мое, с позволения сказать, творчество тоже служит делу любви.
Когда-то, будучи еще озабоченным девственником и начитавшись «Бани», «Калифорнийских каникул» и тому подобной макулатуры, я сочинил несколько порнографических рассказов. В одном, помнится, зажигательно описывались развлечения пожилого преподавателя с двумя студентками. Особо мне удался момент, когда препод раздевает и целует одну студентку, а другая, более опытная, командует ему, что делать дальше. Девушек я списал с двух своих однокурсниц, преподу придал черты одного из профессоров, а имя-отчество для него позаимствовал у соседа по лестничной клетке, безобидного старичка, приходившего по вечерам к моему деду смотреть телевизор. В те времена цветной телевизор еще был диковинкой, на которую приходили посмотреть.
Я долго хранил рассказы, никому не показывая, но на заре Интернета послал их на некий эротический сайт, прельстившись обещанием гонорара. Сайт вскоре закрылся, денег мне, разумеется, не заплатили, тем дело и кончилось.
Спустя годы в моей жизни случился такой период, когда я решил поискать спутницу жизни, знакомясь с разными дамами через интернет. С одной из них, Ларисой, мы быстро поняли, что не созданы друг для друга, но почему-то не раззнакомились, а продолжали общаться уже по-приятельски. Лариса весьма откровенно и не без юмора рассказывала о дальнейших поисках суженого. Всех кандидатов она при этом называла Вовиками, чтобы я случайно кого-то не опознал: эмигрантский мир тесен.
Восьмой или девятый Вовик наконец оказался тем, что надо. Закоренелый холостяк намного старше Ларисы, бывший военный, не без причуд, но добрый, внимательный, интеллигентный, к тому же неплохо обеспеченный. Они несколько раз съездили вместе в отпуск и стали готовиться к свадьбе. Лариса была абсолютно счастлива и звонила мне чаще обычного, делясь подробностями.
В одном из наших разговоров я почему-то пустился в рассуждения о техническом прогрессе и сказал примерно следующее:
– Все эти гугл-очки, машины без водителя и телефоны без проводов уже через десять лет будут восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Примерно как цветное телевидение. Помню, когда у нас только появился цветной телевизор, сосед Казимир Сигизмундович каждый вечер приходил на него посмотреть.
Тут Лариса со смехом перебила меня:
– Как ты сказал? Казимир Сигизмундович? Ну надо же!
– Ну да, так звали соседа. А что такого?
– Я расскажу, только никому, ладно? У Вовика проблемы с потенцией, возраст, то-сё. А виагру ему нельзя из-за давления. Но есть одно чудодейственное средство. Он меня раздевает, целует и сам себе командует: «А теперь выебите ее, Казимир Сигизмундович!». И после этого вполне качественно ебёт. Сколько ни спрашивала, кто такой этот Казимир Сигизмундович – не говорит. Но кто бы он ни был, спасибо ему от меня большое.
Честное слово, я чуть не расплакался, узнав, что фраза из моего давно забытого рассказа до сих пор помогает людям. Дарю ее вам, может, еще кому пригодится.
Одна известная поэтесса рассказывала, как она поняла, что пишет не зря и ее творчество кому-то нужно. На творческом вечере к ней подошел симпатичный молодой человек и сказал:
– Вы знаете, однажды Ваши стихи спасли мою любовь. Мы с моей девушкой очень сильно поссорились, я думал, что мы расстанемся навсегда. Но она прислала мне в записке Ваше стихотворенье. Я прочел его и понял, как сильно она меня любит, и сразу ее простил.
Романтичного юношу звали Михаилом, этой поэтессой была Агния Барто, а спасительным стихотворением – «Уронили Мишку на пол».
Я, конечно, не Агния Барто и даже не Эдуард Асадов, но мое, с позволения сказать, творчество тоже служит делу любви.
Когда-то, будучи еще озабоченным девственником и начитавшись «Бани», «Калифорнийских каникул» и тому подобной макулатуры, я сочинил несколько порнографических рассказов. В одном, помнится, зажигательно описывались развлечения пожилого преподавателя с двумя студентками. Особо мне удался момент, когда препод раздевает и целует одну студентку, а другая, более опытная, командует ему, что делать дальше. Девушек я списал с двух своих однокурсниц, преподу придал черты одного из профессоров, а имя-отчество для него позаимствовал у соседа по лестничной клетке, безобидного старичка, приходившего по вечерам к моему деду смотреть телевизор. В те времена цветной телевизор еще был диковинкой, на которую приходили посмотреть.
Я долго хранил рассказы, никому не показывая, но на заре Интернета послал их на некий эротический сайт, прельстившись обещанием гонорара. Сайт вскоре закрылся, денег мне, разумеется, не заплатили, тем дело и кончилось.
Спустя годы в моей жизни случился такой период, когда я решил поискать спутницу жизни, знакомясь с разными дамами через интернет. С одной из них, Ларисой, мы быстро поняли, что не созданы друг для друга, но почему-то не раззнакомились, а продолжали общаться уже по-приятельски. Лариса весьма откровенно и не без юмора рассказывала о дальнейших поисках суженого. Всех кандидатов она при этом называла Вовиками, чтобы я случайно кого-то не опознал: эмигрантский мир тесен.
Восьмой или девятый Вовик наконец оказался тем, что надо. Закоренелый холостяк намного старше Ларисы, бывший военный, не без причуд, но добрый, внимательный, интеллигентный, к тому же неплохо обеспеченный. Они несколько раз съездили вместе в отпуск и стали готовиться к свадьбе. Лариса была абсолютно счастлива и звонила мне чаще обычного, делясь подробностями.
В одном из наших разговоров я почему-то пустился в рассуждения о техническом прогрессе и сказал примерно следующее:
– Все эти гугл-очки, машины без водителя и телефоны без проводов уже через десять лет будут восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Примерно как цветное телевидение. Помню, когда у нас только появился цветной телевизор, сосед Казимир Сигизмундович каждый вечер приходил на него посмотреть.
Тут Лариса со смехом перебила меня:
– Как ты сказал? Казимир Сигизмундович? Ну надо же!
– Ну да, так звали соседа. А что такого?
– Я расскажу, только никому, ладно? У Вовика проблемы с потенцией, возраст, то-сё. А виагру ему нельзя из-за давления. Но есть одно чудодейственное средство. Он меня раздевает, целует и сам себе командует: «А теперь выебите ее, Казимир Сигизмундович!». И после этого вполне качественно ебёт. Сколько ни спрашивала, кто такой этот Казимир Сигизмундович – не говорит. Но кто бы он ни был, спасибо ему от меня большое.
Честное слово, я чуть не расплакался, узнав, что фраза из моего давно забытого рассказа до сих пор помогает людям. Дарю ее вам, может, еще кому пригодится.
БОГДАН ХМЕЛЬНИЦКИЙ
В далекие советские времена, когда я работал патентоведом в академическом институте, время от времени мне приходилось ездить в командировки. В общем, эти небольшие путешествия за государственный счет мне нравились: новые места, новые люди. Но в ту харьковскую командировку, о которой я пишу сейчас, мне ехать совершенно не хотелось. Во-первых, на дворе стоял бесснежный холодный февраль. Во-вторых, друзья, у которых я обычно останавливался, уехали в Израиль. Это означало, что мне предстоят поиски гостиницы – занятие, от которого я не ожидал ничего хорошего. Действительность совпала с моими предчувствиями. По прибытии в Харьков, после судорожных метаний в застывшем от мороза городе, лучшим из возможного оказалась койка в трехместном номере обшарпанной «Красной звезды» на улице Свердлова. Покончив с оформлением, я на минуту заскочил в свое новое жилище, чтобы оставить вещи. Дело шло к полудню, комната была уже убрана, но по тяжелому запаху, в котором без труда угадывались нотки скисшего табачного дыма, перегара и дешевых духов, картина вчерашнего вечера вырисовывалась достаточно отчетливо. Я бросил свой чемодан и побежал по делам в надежде успеть до перерыва.
Хотеть, конечно, не вредно, но когда мне оформили пропуск, перерыв уже заканчивался. Я наскоро поздоровался с коллегами и двинул в столовую. Там оставалось всего несколько человек. Я расплатился за мутный суп якобы на курином бульоне, якобы говяжьи биточки с макаронами и компот из якобы сухофруктов. Теперь нужно было выбрать стол. За одним из столов в одиночестве сидела девушка. Не красавица, но зато сверх всякого ожидания с осмысленным выражением лица.
- Была не была, - подумал я, - не торчать же вечером в гостинице! - и направился к ее столу.
Через пять минут я знал, что ее зовут Олей, через десять, что она молодой специалист и работает здесь по распределению. К концу обеда мы договорились пойти вечером в кино.
В 6:45 я ожидал Олю в вестибюле кинотеатра «1-й Комсомольский» на Сумской. В вестибюле были те же -20С, что и на улице, а в кассе не было ни одного билета на семичасовой сеанс. Я забеспокоился:
Вот, - думаю, - придет девушка, увидит, что кина не будет, повернется и уйдет.
К счастью, я ошибся. Если Оля и огорчилась, что у нее такой нерасторопный кавалер, то ничем этого не показала. Более того, она взяла инициативу на себя:
- На улице мы точно не выдержим. Пошли в Украинскую драму! Это через дорогу, там тепло и там неплохие постановки.
Ее слова оказались абсолютной правдой. В театре было тепло сразу за массивной дверью.
- Покупай самые дешевые в партере, - скомандовала Оля, - все равно в зале пусто, и мы сядем впереди.
Я купил. На входе нам вручили каждому по программке. Из моей я узнал, что сегодня дают «Богдана Хмельницкого», пьесу Александра Корнейчука в 4-х действиях. Еще в программку был вложен листок. В нем сообщалось о замене исполнителя главной роли. Фамилии актеров были разными, но звание одинаковым: Народный артист.
- Правильно, - сказала Оля, - Хмельницкого может играть только Народный, как Ленина.
Мы вошли в зал и тихо пробрались в четвертый ряд. Я осмотрелся. Первые два ряда были почти заполнены, потом шли несколько практически пустых. Остальные - заняты людьми в форме и погонах, скорее всего курсантами и преподавателями какого-то военного училища. Я с тоской подумал, что спектакль должен быть очень патриотическим. Иначе зачем бы их всех сюда пригнали?!
Занавес был уже поднят. Разворачивалось первое действие. В нем чередовались сцены из тогдашней жизни польской шляхты и Запорожской сечи. Ляхи танцевали полонез и замышляли новые козни против Украины. В Сечи собирали против них воинство и тоже танцевали, только совсем не полонез, а гопак; ну и, само собой, имели место шаровары, чубы, бандуры и шутки, на которые не реагировали даже курсанты. Актеры играли не хуже и не лучше, чем обычно играют в провинциальных театрах. В режиссуре тоже не замечалось особого блеска. Из серой обыденности выпадал только Богдан Хмельницкий. Мы привыкли представлять себе Хмельницкого крепким мужчиной во цвете лет. Это, так сказать, - общее место. Актеру, который его играл, было точно за 75. Его появление на сцене можно было объяснить только дефицитом Народных артистов в городе. Он выглядел не очень здоровым, медленно двигался, говорил не очень внятно и не всегда впопад, неуклюже манипулировал булавой и вызывал у зрителей скорее сострадание, чем улыбку.
Обычно такого рода зрелища вызывают у меня острое желание как можно быстрее покинуть зал. Но в этот раз контраст между теплотой и уютом внутри театра и чужим холодным городом снаружи был таким явным, что я просто перестал смотреть на сцену, а вместо этого закрыл глаза и погрузился в нирвану. Из этого блаженного состояния меня вывела Оля. Дернула за рукав и попросила не храпеть. Я перестал. И сразу почувствовал себя отдохнувшим и свежим. А после бокала вина в антракте мне стало так хорошо, что в начале второго действия я словно бы невзначай погладил Олину коленку. Она не возмутилась, а просто убрала мою руку. Отсутствие явного сопротивления вдохновило меня на новые попытки... Поэтому второй акт совершенно выпал из моей памяти, за исключением финальной сцены.
В гетманском шатре Хмельницкий излагает сыну план предстоящей битвы с поляками. За кулисами слышится неясный глухой шум, который зрители должны истолковать как приближение польской конницы.
- Що це, синку? – настораживается Богдан
Не дожидаясь ответа, произносит:
- Зараз дізнаємося! - и собирается приложить ухо к земле...
Когда в последний раз вы прикладывали ухо к земле? Наверное, в детстве или юности, когда эта операция выполняется инстинктивно и не занимает больше секунды. Но когда тебе за сорок, как ни крути, предварительно нужно стать в коленно-локтевую позу. Именно так и поступил Хмельницкий. Он стал в вышеупомянутую позу и, выпятив зад, начал опускать голову...
Не напрасно говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Приложить ухо к земле ему не удалось, но от натуги он громко выпустил желудочные газы. Затем, как старый конь, который борозды не портит, недрогнувшим голосом подал свою реплику:
- Чуєш, синку?
- Чую, батько, чую, - давясь смеха, подал ответную реплику сын, сдобрив ее щедрой долей сарказма.
После этого он мог только молчать, потому что теперь настала очередь зала. Уже дали занавес, а смех не утихал, снова и снова накатывая волнами. Это был единственный случай массовой истерии, который мне пришлось наблюдать воочию. Я тоже поддался гипнозу обезумевшей толпы: катался между рядами, плакал, икал. Наверное, мог бы и задохнуться, если бы Оля не влепила мне увесистую пощечину. Я перестал смеяться и посмотрел на нее. Трудно поверить, но на Олином лице не было даже тени улыбки.
- Вот так царевна Несмеяна! - поразился я и нетвердой походкой стал пробираться к выходу, а потом и к буфету. Оля шла за мной.
В буфете уже стояла приличная очередь из таких же, как я, желающих снять стресс.
- Ну хіба ж не дурні!? – возмущался интеллигентного вида товарищ впереди меня, - Витягли стару людину з ліжка і не здогадалися налити йому добру чарку! Це гірше, ніж злочин: це помилка!
Себе он заказал «добру чарку» коньяка граммов на 150. Я взял два бокала вина и выпил оба, потому что Оля от своего отказалась. Прозвучал звонок, мы вернулись в зал. В третьем действии публика не отрывала глаз от сцены в надежде на повторение чуда, но ничего интересного так и не случилось. Наоборот, Хмельницкий явно оживился и почти не выделялся из труппы. Похоже, он все-таки получил свою «добру чарку», и она помогла.
Изюминкой последнего действия оказалась булава, которую гетман Войска Запорожского, бессмысленно вертел в руках весь спектакль. Она наконец «выстрелила». Этой булавой Хмельницкий лично прикончил изменника. Удар оказался неожиданно звонким, как если бы голова или булава были пустыми внутри. В зале раздались редкие смешки, но не более. До прикладывания уха к земле этот эпизод явно не дотягивал. Интересно, что в архиве театра сохранились фотографии этой жуткой по сути сцены убийства. Одну из них мне прислали харьковские друзья. Пусть это не именно тот спектакль, но все же... Если интересно, можете посмотреть на нее на http://abrp722.livejournal.com в моем ЖЖ.
После спектакля я проводил Олю до дома, благо, она жила всего в нескольких кварталах. Стали прощаться.
- Ты не думай, - сказала Оля, - у меня есть чувство юмора и я умею смеяться. Просто Народный артист – мой дедушка. Я его очень люблю!
Она поднялась на цыпочки, чмокнула меня в щеку и исчезла в подъезде.
В далекие советские времена, когда я работал патентоведом в академическом институте, время от времени мне приходилось ездить в командировки. В общем, эти небольшие путешествия за государственный счет мне нравились: новые места, новые люди. Но в ту харьковскую командировку, о которой я пишу сейчас, мне ехать совершенно не хотелось. Во-первых, на дворе стоял бесснежный холодный февраль. Во-вторых, друзья, у которых я обычно останавливался, уехали в Израиль. Это означало, что мне предстоят поиски гостиницы – занятие, от которого я не ожидал ничего хорошего. Действительность совпала с моими предчувствиями. По прибытии в Харьков, после судорожных метаний в застывшем от мороза городе, лучшим из возможного оказалась койка в трехместном номере обшарпанной «Красной звезды» на улице Свердлова. Покончив с оформлением, я на минуту заскочил в свое новое жилище, чтобы оставить вещи. Дело шло к полудню, комната была уже убрана, но по тяжелому запаху, в котором без труда угадывались нотки скисшего табачного дыма, перегара и дешевых духов, картина вчерашнего вечера вырисовывалась достаточно отчетливо. Я бросил свой чемодан и побежал по делам в надежде успеть до перерыва.
Хотеть, конечно, не вредно, но когда мне оформили пропуск, перерыв уже заканчивался. Я наскоро поздоровался с коллегами и двинул в столовую. Там оставалось всего несколько человек. Я расплатился за мутный суп якобы на курином бульоне, якобы говяжьи биточки с макаронами и компот из якобы сухофруктов. Теперь нужно было выбрать стол. За одним из столов в одиночестве сидела девушка. Не красавица, но зато сверх всякого ожидания с осмысленным выражением лица.
- Была не была, - подумал я, - не торчать же вечером в гостинице! - и направился к ее столу.
Через пять минут я знал, что ее зовут Олей, через десять, что она молодой специалист и работает здесь по распределению. К концу обеда мы договорились пойти вечером в кино.
В 6:45 я ожидал Олю в вестибюле кинотеатра «1-й Комсомольский» на Сумской. В вестибюле были те же -20С, что и на улице, а в кассе не было ни одного билета на семичасовой сеанс. Я забеспокоился:
Вот, - думаю, - придет девушка, увидит, что кина не будет, повернется и уйдет.
К счастью, я ошибся. Если Оля и огорчилась, что у нее такой нерасторопный кавалер, то ничем этого не показала. Более того, она взяла инициативу на себя:
- На улице мы точно не выдержим. Пошли в Украинскую драму! Это через дорогу, там тепло и там неплохие постановки.
Ее слова оказались абсолютной правдой. В театре было тепло сразу за массивной дверью.
- Покупай самые дешевые в партере, - скомандовала Оля, - все равно в зале пусто, и мы сядем впереди.
Я купил. На входе нам вручили каждому по программке. Из моей я узнал, что сегодня дают «Богдана Хмельницкого», пьесу Александра Корнейчука в 4-х действиях. Еще в программку был вложен листок. В нем сообщалось о замене исполнителя главной роли. Фамилии актеров были разными, но звание одинаковым: Народный артист.
- Правильно, - сказала Оля, - Хмельницкого может играть только Народный, как Ленина.
Мы вошли в зал и тихо пробрались в четвертый ряд. Я осмотрелся. Первые два ряда были почти заполнены, потом шли несколько практически пустых. Остальные - заняты людьми в форме и погонах, скорее всего курсантами и преподавателями какого-то военного училища. Я с тоской подумал, что спектакль должен быть очень патриотическим. Иначе зачем бы их всех сюда пригнали?!
Занавес был уже поднят. Разворачивалось первое действие. В нем чередовались сцены из тогдашней жизни польской шляхты и Запорожской сечи. Ляхи танцевали полонез и замышляли новые козни против Украины. В Сечи собирали против них воинство и тоже танцевали, только совсем не полонез, а гопак; ну и, само собой, имели место шаровары, чубы, бандуры и шутки, на которые не реагировали даже курсанты. Актеры играли не хуже и не лучше, чем обычно играют в провинциальных театрах. В режиссуре тоже не замечалось особого блеска. Из серой обыденности выпадал только Богдан Хмельницкий. Мы привыкли представлять себе Хмельницкого крепким мужчиной во цвете лет. Это, так сказать, - общее место. Актеру, который его играл, было точно за 75. Его появление на сцене можно было объяснить только дефицитом Народных артистов в городе. Он выглядел не очень здоровым, медленно двигался, говорил не очень внятно и не всегда впопад, неуклюже манипулировал булавой и вызывал у зрителей скорее сострадание, чем улыбку.
Обычно такого рода зрелища вызывают у меня острое желание как можно быстрее покинуть зал. Но в этот раз контраст между теплотой и уютом внутри театра и чужим холодным городом снаружи был таким явным, что я просто перестал смотреть на сцену, а вместо этого закрыл глаза и погрузился в нирвану. Из этого блаженного состояния меня вывела Оля. Дернула за рукав и попросила не храпеть. Я перестал. И сразу почувствовал себя отдохнувшим и свежим. А после бокала вина в антракте мне стало так хорошо, что в начале второго действия я словно бы невзначай погладил Олину коленку. Она не возмутилась, а просто убрала мою руку. Отсутствие явного сопротивления вдохновило меня на новые попытки... Поэтому второй акт совершенно выпал из моей памяти, за исключением финальной сцены.
В гетманском шатре Хмельницкий излагает сыну план предстоящей битвы с поляками. За кулисами слышится неясный глухой шум, который зрители должны истолковать как приближение польской конницы.
- Що це, синку? – настораживается Богдан
Не дожидаясь ответа, произносит:
- Зараз дізнаємося! - и собирается приложить ухо к земле...
Когда в последний раз вы прикладывали ухо к земле? Наверное, в детстве или юности, когда эта операция выполняется инстинктивно и не занимает больше секунды. Но когда тебе за сорок, как ни крути, предварительно нужно стать в коленно-локтевую позу. Именно так и поступил Хмельницкий. Он стал в вышеупомянутую позу и, выпятив зад, начал опускать голову...
Не напрасно говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Приложить ухо к земле ему не удалось, но от натуги он громко выпустил желудочные газы. Затем, как старый конь, который борозды не портит, недрогнувшим голосом подал свою реплику:
- Чуєш, синку?
- Чую, батько, чую, - давясь смеха, подал ответную реплику сын, сдобрив ее щедрой долей сарказма.
После этого он мог только молчать, потому что теперь настала очередь зала. Уже дали занавес, а смех не утихал, снова и снова накатывая волнами. Это был единственный случай массовой истерии, который мне пришлось наблюдать воочию. Я тоже поддался гипнозу обезумевшей толпы: катался между рядами, плакал, икал. Наверное, мог бы и задохнуться, если бы Оля не влепила мне увесистую пощечину. Я перестал смеяться и посмотрел на нее. Трудно поверить, но на Олином лице не было даже тени улыбки.
- Вот так царевна Несмеяна! - поразился я и нетвердой походкой стал пробираться к выходу, а потом и к буфету. Оля шла за мной.
В буфете уже стояла приличная очередь из таких же, как я, желающих снять стресс.
- Ну хіба ж не дурні!? – возмущался интеллигентного вида товарищ впереди меня, - Витягли стару людину з ліжка і не здогадалися налити йому добру чарку! Це гірше, ніж злочин: це помилка!
Себе он заказал «добру чарку» коньяка граммов на 150. Я взял два бокала вина и выпил оба, потому что Оля от своего отказалась. Прозвучал звонок, мы вернулись в зал. В третьем действии публика не отрывала глаз от сцены в надежде на повторение чуда, но ничего интересного так и не случилось. Наоборот, Хмельницкий явно оживился и почти не выделялся из труппы. Похоже, он все-таки получил свою «добру чарку», и она помогла.
Изюминкой последнего действия оказалась булава, которую гетман Войска Запорожского, бессмысленно вертел в руках весь спектакль. Она наконец «выстрелила». Этой булавой Хмельницкий лично прикончил изменника. Удар оказался неожиданно звонким, как если бы голова или булава были пустыми внутри. В зале раздались редкие смешки, но не более. До прикладывания уха к земле этот эпизод явно не дотягивал. Интересно, что в архиве театра сохранились фотографии этой жуткой по сути сцены убийства. Одну из них мне прислали харьковские друзья. Пусть это не именно тот спектакль, но все же... Если интересно, можете посмотреть на нее на http://abrp722.livejournal.com в моем ЖЖ.
После спектакля я проводил Олю до дома, благо, она жила всего в нескольких кварталах. Стали прощаться.
- Ты не думай, - сказала Оля, - у меня есть чувство юмора и я умею смеяться. Просто Народный артист – мой дедушка. Я его очень люблю!
Она поднялась на цыпочки, чмокнула меня в щеку и исчезла в подъезде.
Недавно один мой друг со своей женой ездил на несколько дней на дачу. Чтобы его квартира не пустовала, он попросил меня с женой пожить там и посторожить её.
Так вот, всё было хорошо, но мне не давал покоя страшный патрон с лампочкой, свисающий на проводах в ванной. Недолго думая, я купил дешёвый светильник-шарик для ванной, который даже при моей скромной зарплате не нанёс какого-либо ощутимого удара по нашему семейному бюджету.
И что вы думаете? По возвращении друг пришёл ко мне с претензиями:
— Что же ты, гадёныш, сделал?
— Так я качественно...
— Верю, что качественно. Я не о том. Я эту квартиру отремонтировал, обставил мебелью и техникой. А про свет в ванной всё забываю. Жена напоминает, напоминает, а я забываю и забываю. А ты взял и сделал. Как ты меня перед ней выставил?
Дорогой мой, ты мне по-прежнему друг, но знай: ты задолбал!
Так вот, всё было хорошо, но мне не давал покоя страшный патрон с лампочкой, свисающий на проводах в ванной. Недолго думая, я купил дешёвый светильник-шарик для ванной, который даже при моей скромной зарплате не нанёс какого-либо ощутимого удара по нашему семейному бюджету.
И что вы думаете? По возвращении друг пришёл ко мне с претензиями:
— Что же ты, гадёныш, сделал?
— Так я качественно...
— Верю, что качественно. Я не о том. Я эту квартиру отремонтировал, обставил мебелью и техникой. А про свет в ванной всё забываю. Жена напоминает, напоминает, а я забываю и забываю. А ты взял и сделал. Как ты меня перед ней выставил?
Дорогой мой, ты мне по-прежнему друг, но знай: ты задолбал!
Возможно это очень бородатая история, тогда не судите строго, рассказана была очень давно и как то больше не встречалась. В далекие времена в прекрасном городе Горьком, ныне Нижний Новгород, жил был один наглый гаишник, и видимо в силу своей наглости наехал на не того кого положено поэтому лишился хлебного места с хорошим трафиком. Поставили его на участок, где может пять, может десять машин за день проедет, может чуть больше. Участок открытый, вдоль реки, много не насобираешь, нарушать там в общем нечего. Так он что придумал. Останавливает едущего и начинает рассказывать, что вот там у берега выловили труп, видимо давно плавал, разложися наполовину и надо его срочно везти на экспертизу, а то мол он уже расстекаться начал, да и воняет опять же. Поэтому необходимо воспользоваться вашей машиной в служебных целях, по срочной необходимости, по требованию инспектора ГАИ и т. д. Соответственно всякий владелец транспортного средства откупался как мог, совал денег, лишь бы не марать свою машину. Вот так и "выживал" этот хитропродуманный сотрудник. Рассказывали правда что один раз и на эту гайку нашелся свой болт. Мужик на Волге согласился помогать, даже было рванул к берегу посмотреть, как и что помочь, сказал что в багажнике есть старая клеенка, сейчас он ее постелит. Не знаю как уж там гаишник отнекивался, как спровадил мужика, но история такая. Большая просьба на неправильное использование знаков пунктуации, деепричастных оборотов, грамматики, не пишите. Я здесь не экзамен правописания сдаю, история показалась забавной.
Еще про "благородного двортерьера".
Пока ему было меньше полугода, он все время хотел есть. Правда, половину прятал, пытаясь закапывать на черный день. И вот как-то сварили ему кастрюлю похлебки, налили в миску, и поставили ее остывать на подоконник. Разумеется, пес остался караулить свою собственность - вдруг кот съест? Сам он достать миску не мог - не дорос еще, но для кота это не проблема...
Остывала похлебка долго, и про нее все забыли. Но не пес. Ему надоело ждать, и он потребовал свое: громко выкрикнул "авай!" Конечно, букву "Д" собаке трудно произнести, и слово "давай" не получилось, но все поняли. В общем, никогда Штирлиц не был так близко к провалу...
Пока ему было меньше полугода, он все время хотел есть. Правда, половину прятал, пытаясь закапывать на черный день. И вот как-то сварили ему кастрюлю похлебки, налили в миску, и поставили ее остывать на подоконник. Разумеется, пес остался караулить свою собственность - вдруг кот съест? Сам он достать миску не мог - не дорос еще, но для кота это не проблема...
Остывала похлебка долго, и про нее все забыли. Но не пес. Ему надоело ждать, и он потребовал свое: громко выкрикнул "авай!" Конечно, букву "Д" собаке трудно произнести, и слово "давай" не получилось, но все поняли. В общем, никогда Штирлиц не был так близко к провалу...
Жизнь интересна и неожиданна.
На этой недели в Роттердаме проходит мощный теннисный турнир ATP500 с призовым фондом почти в два миллиона евро.
Казахский теннисист Денис Истомин (не смотря на то, что три недели назад обыграл сербскую мега-звезду Новака Джоковича) вынужден играть квалификационный раунд, чтобы попасть в первый раунд Роттердама. Денис играет и проигрывает британскому теннисисту Аляжу Бедене со счетом 7:6 6:3. Аляж выходит в основную сетку турнира как квалификант … А Денис попадает туда как «счастливый неудачник» (Lucky loser — спортсмен, проигравший матч на завершающей стадии отборочных соревнований, но, тем не менее, включенный по ряду дополнительных показателей в основную сетку турнира).
Теперь угадайте, против кого играет Денис первый раунд? Как чувствует себя Аляж, проиграв со счетом 6:3 7:6?
PS: Призовые за проигрыш в квалификации составляют 1,880€, за первый раунд – 12,770€, за второй ... 24,210€
PS2: Денис, с Вас автограф на Gerry Weber Open!
На этой недели в Роттердаме проходит мощный теннисный турнир ATP500 с призовым фондом почти в два миллиона евро.
Казахский теннисист Денис Истомин (не смотря на то, что три недели назад обыграл сербскую мега-звезду Новака Джоковича) вынужден играть квалификационный раунд, чтобы попасть в первый раунд Роттердама. Денис играет и проигрывает британскому теннисисту Аляжу Бедене со счетом 7:6 6:3. Аляж выходит в основную сетку турнира как квалификант … А Денис попадает туда как «счастливый неудачник» (Lucky loser — спортсмен, проигравший матч на завершающей стадии отборочных соревнований, но, тем не менее, включенный по ряду дополнительных показателей в основную сетку турнира).
Теперь угадайте, против кого играет Денис первый раунд? Как чувствует себя Аляж, проиграв со счетом 6:3 7:6?
PS: Призовые за проигрыш в квалификации составляют 1,880€, за первый раунд – 12,770€, за второй ... 24,210€
PS2: Денис, с Вас автограф на Gerry Weber Open!
Разбаловался я от околонуля. Собираясь в Самару, оделся крайне легкомысленно. Меня попутал прогноз тамошней погоды - ну, какие-то минус 10, легкий ветерок, небольшой снежок. Фигня в общем.
Сегодня утром при выходе из самарского отеля меня ждал ад, каким наверно представляют его себе эскимосы. В противоположность южным странам, которые считают ад пеклом. Сегодня я понял, что правы все-таки эскимосы. Ледяной ветер, копью степняка подобный, пронзил мою куртку, пиджак, рубашку и задул сквозь голое тело. Всю одежду и морду облепила пороша, она же сыпалась за шиворот. Нет, наука метеорология была наверно права со своим прогнозом, с неба сыпались какие-нибудь 3 мм осадков. Только все добро, нападавшее за долгую зиму, отнюдь не собиралось упокаиваться на обочинах и в баках снегоуборочных машин. Оно летело, вихрилось, искрилось, и я бы сказал, воздухоплавало.
Самый кретинизм был выйти в туфлях. Казалось бы - пять минут по тротуару до места встречи в цивилизованной местности. Угу. Туфли канули в сугробы. Под ними скрывались ледяные линзы. Отчего мои первые шаги по самарской земле смахивали на лихой танец вприсядку. Сквозь снег, который я смахивал с бровей, изумило безлюдие в самом центре миллионного города. Ни души. Видно было, что всё живое попряталось прочь от этого ужаса.
Но чу! сзади крепко заскрипело. Три знакомых челябинца, конкретные мужики с обветренными лицами, вышли из отеля в легких дубленках нараспашку. Рожи красные, когда набраться успели. Или это еще с ночи. Не торопясь закурили, надежно прикрыв цигарки огромными лапами. Блаженно зажмурились. Выдохнув дымок, один из них расправил плечи и прогудел, глядя на белые просторы: "£$%^&, благодать-то какая! Тишь, снежок!"
Другой ответил - "да я зимой за любую командировку в Самару хватаюсь. Чисто чтобы отогреться"
А третий задал странный с виду вопрос - "ребят, вы зимой в Архангельске были?"
Нет, ответили спутники.
А он задумался, выдержал паузу, слегка помрачнел, с чувством отвесил - "И НЕ НАДО!"
Сегодня утром при выходе из самарского отеля меня ждал ад, каким наверно представляют его себе эскимосы. В противоположность южным странам, которые считают ад пеклом. Сегодня я понял, что правы все-таки эскимосы. Ледяной ветер, копью степняка подобный, пронзил мою куртку, пиджак, рубашку и задул сквозь голое тело. Всю одежду и морду облепила пороша, она же сыпалась за шиворот. Нет, наука метеорология была наверно права со своим прогнозом, с неба сыпались какие-нибудь 3 мм осадков. Только все добро, нападавшее за долгую зиму, отнюдь не собиралось упокаиваться на обочинах и в баках снегоуборочных машин. Оно летело, вихрилось, искрилось, и я бы сказал, воздухоплавало.
Самый кретинизм был выйти в туфлях. Казалось бы - пять минут по тротуару до места встречи в цивилизованной местности. Угу. Туфли канули в сугробы. Под ними скрывались ледяные линзы. Отчего мои первые шаги по самарской земле смахивали на лихой танец вприсядку. Сквозь снег, который я смахивал с бровей, изумило безлюдие в самом центре миллионного города. Ни души. Видно было, что всё живое попряталось прочь от этого ужаса.
Но чу! сзади крепко заскрипело. Три знакомых челябинца, конкретные мужики с обветренными лицами, вышли из отеля в легких дубленках нараспашку. Рожи красные, когда набраться успели. Или это еще с ночи. Не торопясь закурили, надежно прикрыв цигарки огромными лапами. Блаженно зажмурились. Выдохнув дымок, один из них расправил плечи и прогудел, глядя на белые просторы: "£$%^&, благодать-то какая! Тишь, снежок!"
Другой ответил - "да я зимой за любую командировку в Самару хватаюсь. Чисто чтобы отогреться"
А третий задал странный с виду вопрос - "ребят, вы зимой в Архангельске были?"
Нет, ответили спутники.
А он задумался, выдержал паузу, слегка помрачнел, с чувством отвесил - "И НЕ НАДО!"
В поезде Интерсити из Киева едет милая женщина и говорит по телефону:
— Люда, я так устала, я хочу домой, это ужас. Он, конечно, хороший зять и зарабатывает вроде неплохо, но я так устала — все не по-людски, Люда, все не по-человечески.
Все автоматизировано, Люда, везде подсветка, я тарелки помыла — скандал: мама, зачем вы тратите горячую воду, у нас счетчик, есть же посудомойка, ничего не трогайте. Я пошла, купила отличное моющее, называется «Эконом» — запаковали мне обратно везти домой: мы таким не пользуемся. Люда, это же ужас.
И главное, она ему подгавкивает, в рот ему заглядывает, Боренька то, Боренька сё, мне и слова нельзя ему поперёк сказать. Хотела ребёнка на Рождество отвести в церковь на службу — хоть немного постоять, ей же интересно — не пустили. Сказали, церковь московская. Та какая разница, кто там смотрит, какая она, на ней что, написано, что она московская? Церковь и церковь.
И главное, малáя уже сто каких-то колядок выучила, поёт мне «Пане господарю», ещё что-то, я не запомнила, а нормальной песни ни одной не знает. Я её давай учить «Маленькой елочке холодно зимой» — опять скандал: песня не та. Я говорю — это хорошая песня, ласковая, я её в детстве сама пела — нельзя. Я хожу, пою «Весело, весело встретим Новый год», а зять перепевает: «Весело, весело, встретим майонез». Майонез, Люда! И она ему во всем потакает, ещё и смеётся. И малáя теперь тоже ходит и поёт: «Весело, весело встретим майонез». И смеётся. Представляешь?
Майонез купила — не притронулись. Едят такое — сказать стыдно. Вместо хлеба — бумага туалетная прессованная. Называется «Хлебцы». Хлебцы, Люда! Люда, они едят хлебцы и запивают их водой без газа. Я так хочу домой, Люда! Я так хочу домой, я так устала!
Билет на поезд зять сам купил, через интернет, расплатился карточкой, я говорю — распечатать надо или сходить выкупить, говорит — не надо, я вам, мама, картинку в телефон закачаю, вы проводнику покажете. Ты представляешь? Проводник придёт билеты проверять, а я ему картинки буду показывать, Люда!
Так и не дал распечатать. И она, главное, смеётся, мол, все нормально, мама. Так в поезд и посадили. Я говорю, а если картинка не откроется? А если телефон сядет? А если проводнику нужны распечатанные билеты? Я так тряслась, Люда! Проводник зашёл билеты проверять — я думала, у меня сердце выскочит. Как будто в детстве зайцем еду в трамвае, а на линии контроль. Вспотела вся.
Я эту картинку от самого Киева почти не закрывала в телефоне, чтобы не потерять. Проводнику показываю, он там каким-то лазером щёлкает по ней и говорит — Женщина, вам плохо?
Я говорю — мне хорошо, говорю, только воды хочется выпить. А он говорит — вода за мной едет на тележке, покупайте. Люда, ты знаешь, почём у них вода? Люда! Алло! Алло, Люда!.. Наверное, заехали, где нет связи… Люда!
— Люда, я так устала, я хочу домой, это ужас. Он, конечно, хороший зять и зарабатывает вроде неплохо, но я так устала — все не по-людски, Люда, все не по-человечески.
Все автоматизировано, Люда, везде подсветка, я тарелки помыла — скандал: мама, зачем вы тратите горячую воду, у нас счетчик, есть же посудомойка, ничего не трогайте. Я пошла, купила отличное моющее, называется «Эконом» — запаковали мне обратно везти домой: мы таким не пользуемся. Люда, это же ужас.
И главное, она ему подгавкивает, в рот ему заглядывает, Боренька то, Боренька сё, мне и слова нельзя ему поперёк сказать. Хотела ребёнка на Рождество отвести в церковь на службу — хоть немного постоять, ей же интересно — не пустили. Сказали, церковь московская. Та какая разница, кто там смотрит, какая она, на ней что, написано, что она московская? Церковь и церковь.
И главное, малáя уже сто каких-то колядок выучила, поёт мне «Пане господарю», ещё что-то, я не запомнила, а нормальной песни ни одной не знает. Я её давай учить «Маленькой елочке холодно зимой» — опять скандал: песня не та. Я говорю — это хорошая песня, ласковая, я её в детстве сама пела — нельзя. Я хожу, пою «Весело, весело встретим Новый год», а зять перепевает: «Весело, весело, встретим майонез». Майонез, Люда! И она ему во всем потакает, ещё и смеётся. И малáя теперь тоже ходит и поёт: «Весело, весело встретим майонез». И смеётся. Представляешь?
Майонез купила — не притронулись. Едят такое — сказать стыдно. Вместо хлеба — бумага туалетная прессованная. Называется «Хлебцы». Хлебцы, Люда! Люда, они едят хлебцы и запивают их водой без газа. Я так хочу домой, Люда! Я так хочу домой, я так устала!
Билет на поезд зять сам купил, через интернет, расплатился карточкой, я говорю — распечатать надо или сходить выкупить, говорит — не надо, я вам, мама, картинку в телефон закачаю, вы проводнику покажете. Ты представляешь? Проводник придёт билеты проверять, а я ему картинки буду показывать, Люда!
Так и не дал распечатать. И она, главное, смеётся, мол, все нормально, мама. Так в поезд и посадили. Я говорю, а если картинка не откроется? А если телефон сядет? А если проводнику нужны распечатанные билеты? Я так тряслась, Люда! Проводник зашёл билеты проверять — я думала, у меня сердце выскочит. Как будто в детстве зайцем еду в трамвае, а на линии контроль. Вспотела вся.
Я эту картинку от самого Киева почти не закрывала в телефоне, чтобы не потерять. Проводнику показываю, он там каким-то лазером щёлкает по ней и говорит — Женщина, вам плохо?
Я говорю — мне хорошо, говорю, только воды хочется выпить. А он говорит — вода за мной едет на тележке, покупайте. Люда, ты знаешь, почём у них вода? Люда! Алло! Алло, Люда!.. Наверное, заехали, где нет связи… Люда!
Как у нас в Рашке все перевернуто.
День святого Валентина это, блин не второе 8марта!
В этот день "старые девы" в средневеовой Европе посылали любовные записки недогадливым кавалерам. Мол жду люблю, надеюсь на плодотворное сотрудничество. Приходи на сеновал в полночь. А носил эти записки Валентин, которого с ними же папашки этих дев отловили и соответсвенно, отправили в райские кущи, предварительно слегка замучив. Поэтому ему позже дали статус святого. Позже этот день сделали официально разрешеным когда дама может послать любовную записку, без риска прослыть шлюхой.
Да и кстати, старая дева в средневековой Европе - это старше лет так 17, 18.
Так что если кто не понял это аналог письменого "Белого танца", когда дама приглашает кавалера.
А не повод клянчить новый айфон.
День святого Валентина это, блин не второе 8марта!
В этот день "старые девы" в средневеовой Европе посылали любовные записки недогадливым кавалерам. Мол жду люблю, надеюсь на плодотворное сотрудничество. Приходи на сеновал в полночь. А носил эти записки Валентин, которого с ними же папашки этих дев отловили и соответсвенно, отправили в райские кущи, предварительно слегка замучив. Поэтому ему позже дали статус святого. Позже этот день сделали официально разрешеным когда дама может послать любовную записку, без риска прослыть шлюхой.
Да и кстати, старая дева в средневековой Европе - это старше лет так 17, 18.
Так что если кто не понял это аналог письменого "Белого танца", когда дама приглашает кавалера.
А не повод клянчить новый айфон.
Эта история из разряда "давно тута сижу, много читаю, часто порывался и вот звёзды сошлись".
Те кого не вывело из себя предыдущее предложение милости прошу к моему шалашу.
Присказка.
Есть один бородатый анекдот о директоре и его новом шофере (ну или водителе кому как больше нравится).
Если кто не помнит, там Начальник обращается к новому Подчинённому с целью выяснить его фамилию, дабы тому было ясно что к нему обращаются.
Подчинённый мнётся с объявлением своей фамилии, а называет Начальнику имя.
Начальнику, видимо считая такую фамильярность на работе недопустимой требует назвать фамилию.
На что Подчинённый выдает свою фамилию- "Любимый".
Сконфуженный Начальник видя комичность ситуации обращается к Подчинённому по имени.
Сказка.
Сегодня 14 февраля, в день Святого Валентина пришла новость: президент России назначил ВРИО Рязанской области Николая ЛЮБИМОГО (шутка, фамилия пишется ЛЮБИМОВА, но ведь слышится как ЛЮБИМОГО) .
Согласитесь в любой другой день такая новость потерялась бы, но сегодня информационный повод. День друзей или день всех влюбленных как бы у кого в стране он не назывался. В который принято дарить друг другу валентинки и подарки. Президент выбрал своего.
Те кого не вывело из себя предыдущее предложение милости прошу к моему шалашу.
Присказка.
Есть один бородатый анекдот о директоре и его новом шофере (ну или водителе кому как больше нравится).
Если кто не помнит, там Начальник обращается к новому Подчинённому с целью выяснить его фамилию, дабы тому было ясно что к нему обращаются.
Подчинённый мнётся с объявлением своей фамилии, а называет Начальнику имя.
Начальнику, видимо считая такую фамильярность на работе недопустимой требует назвать фамилию.
На что Подчинённый выдает свою фамилию- "Любимый".
Сконфуженный Начальник видя комичность ситуации обращается к Подчинённому по имени.
Сказка.
Сегодня 14 февраля, в день Святого Валентина пришла новость: президент России назначил ВРИО Рязанской области Николая ЛЮБИМОГО (шутка, фамилия пишется ЛЮБИМОВА, но ведь слышится как ЛЮБИМОГО) .
Согласитесь в любой другой день такая новость потерялась бы, но сегодня информационный повод. День друзей или день всех влюбленных как бы у кого в стране он не назывался. В который принято дарить друг другу валентинки и подарки. Президент выбрал своего.
13
И снова здравствуйте, сегодня я расскажу вам реальную историю одного преступления.
Дабы избежать гневных возгласов, сразу скажу - это не автобиография и я к этому отношения не имею. :-)
Итак, это были 90-е...
Тех, кто ждёт от этой истории разборок с "братками", поездок на чёрных БМВ и прочего колорита того времени, разочарую - ничего этого здесь не будет.
А будет вот что. Маленький районный город, лето, вечер. Группа молодых людей "под шафе" возвращается с дискотеки. В принципе, оно и понятно, соц. сетей и танков ещё нет, так же как и компьютеров, дискотека и пиво - обычные развлечения. Время ещё не очень позднее, так как по пути "весёлые ребята" разглядели открытый бар.
Чем именно они хотели там закупиться - не знаю, об этом история умалчивает, но вот одному из них, отроку семнадцати лет отроду, жутко захотелось пить. Именно пить, а не выпить, ибо гражданин, недолго думая, взял с прилавка бутылку газировки и бодрой, слегка покачивающейся, аки моряк, походкой, потопал в направлении выхода...
Когда у данного "криминального авторитета" поинтересовались, какой ёмкости была вожделенная посудина, полтора или два литра, он честно признался: 0,33 л.
На вопрос, понравился ли ему напиток, не менее честно ответил, что даже открыть его не успел. Бдительный охранник настиг злодея, отобрал похищенное, настучал по шее и сдал сотрудникам тогда ещё милиции.
Слышал, что похитителя потом долго подкалывали, предлагая "попить газировочки".
Всё это было бы довольно смешно, если не знать окончания этой истории.
Незадачливый похититель безалкогольных напитков, достигший к заседанию суда совершеннолетия, получил четыре с половиной года лишения свободы.
Ровно столько же, сколько дали Сергею Мавроди, небезызвестному создателю АО "МММ".
Дабы избежать гневных возгласов, сразу скажу - это не автобиография и я к этому отношения не имею. :-)
Итак, это были 90-е...
Тех, кто ждёт от этой истории разборок с "братками", поездок на чёрных БМВ и прочего колорита того времени, разочарую - ничего этого здесь не будет.
А будет вот что. Маленький районный город, лето, вечер. Группа молодых людей "под шафе" возвращается с дискотеки. В принципе, оно и понятно, соц. сетей и танков ещё нет, так же как и компьютеров, дискотека и пиво - обычные развлечения. Время ещё не очень позднее, так как по пути "весёлые ребята" разглядели открытый бар.
Чем именно они хотели там закупиться - не знаю, об этом история умалчивает, но вот одному из них, отроку семнадцати лет отроду, жутко захотелось пить. Именно пить, а не выпить, ибо гражданин, недолго думая, взял с прилавка бутылку газировки и бодрой, слегка покачивающейся, аки моряк, походкой, потопал в направлении выхода...
Когда у данного "криминального авторитета" поинтересовались, какой ёмкости была вожделенная посудина, полтора или два литра, он честно признался: 0,33 л.
На вопрос, понравился ли ему напиток, не менее честно ответил, что даже открыть его не успел. Бдительный охранник настиг злодея, отобрал похищенное, настучал по шее и сдал сотрудникам тогда ещё милиции.
Слышал, что похитителя потом долго подкалывали, предлагая "попить газировочки".
Всё это было бы довольно смешно, если не знать окончания этой истории.
Незадачливый похититель безалкогольных напитков, достигший к заседанию суда совершеннолетия, получил четыре с половиной года лишения свободы.
Ровно столько же, сколько дали Сергею Мавроди, небезызвестному создателю АО "МММ".
14
"Трава у дома, или Таможня не дает прикурить"
Одним прекрасным зимним днем, лет так десять (или более) назад, полетел я в Австралию с целью поучиться на неких курсах. Получил в последний момент курьерской почтой паспорт с визой, вызвал такси (путейцы бастовали), добрался до славного города Амстердама, да и полетел себе в Сидней. Ничто не предвещало проблем ...
Это был мой первый длительный перелет, длившейся примерно сутки, с пересадкой то ли в Бангкоке, то ли в Сингапуре, не помню уже. Но устал я очень, ноги в новых ботинках затекли и скорость обработки информации головой серьезно замедлилась. Поэтому, по прилету в Сидней, я как-то неприкаянно блуждал вокруг транспортеров с багажом, пытаясь понять, который из них "мой". Чем и привлек внимание местного "смотрителя", типичного такого Джона Буля. Попросил он у меня паспорт и иммиграционную карточку: "Тэкс ... Русский, значит? Ясненько! Из Амстердама, значит? Понятненько!" Черкнул что-то на иммиграционной карточке да и оставил меня в покое. Я же, получив багаж, направился на паспортный и таможенный контроль. Там-то, увидев пометку в карточке, меня и "тормознули" два гражданина весьма южного вида. Ну чисто Добчинский и Бобчинский! Только похудевшие, загорелые очень и брюнеты.
- Как вы себя сегодня чувствуете, сэр!
- Я в порядке ...
- Русский?
- Русский!
- Из Амстердама?
- Оттуда!
- (доверительно) А вам известно, сэр, что в Голландии очень толерантно относятся к употреблению марихуаны?
- Ну, дык!
- (вкрадчиво) А когда вы были в последний раз в кофешопе, сэр?
- Да не помню я за собой такого ...
Вот ... ну вы-то, читатели, поняли, что я хотел сказать, да? Но, видимо, усталость и неродной английский сделали свое черное дело. Добчинский понял меня "не так".
- Не помните, сэр? Интересно ... Мы должны провести сканирование на присутствие тетраканнабиола, сэр.
- Ну если должны, проводите ... сэр ... (я спокоен, совершенно спокоен, ну не психонавт я, чего мне волноваться-то, да и усталость свое берет).
Поводил, поводил Добчинский по одежде чем-то вроде ручного сканера штрих кодов (портативный анализатор спектра?), поглядели они с Бобчинским на экранчик, да и заявили:
- Обнаружена повышенная концентрация тетраканнабиола. Мы считаем, что вы что-то везете, сэр, вы ничего не хотите нам сообщить, сэр? Лучше сразу и добровольно признаться, сэр.
"Берут на понт", понял я и "ушел в глухое отрицалово".
- Мы вынуждены обыскать вас, сэр. Ознакомьтесь с правилами, сэр!
И вот дает Бобчинский мне карточку, где написано, что меня могут обыскать здесь и сейчас. Но я могу отказаться. Тогда меня пригласят в отдельный кабинет. Но я могу отказаться. Тогда будет принято решение о более тщательном обыске. Но я могу ... Дальше я читать не стал. В памяти всплыли слова "deep body cavity search" (тщательный досмотр естественных отверстий) и я принял решение. Скинул пиджачок, рванул рубаху:
- Шмонайте здесь, перед всеми, волкИ поз ... (стоп, пленка назад)
- Я предпочитаю быть досмотренным здесь и сейчас, уважаемые сэры.
Но пиджак-то я снял, и рубашечку расстегивать начал, чем и вызвал растерянность у Добчинского и даже немного ужас у Бобчинского (испужался, видать, басурманин, что портки сымать следом почну). Даже загар с них, сердечных, несколько слетел, сбледнули малость с лиц служивые.
- Нет сэр, раздеваться не нужно, сэр, мы так уж как-нибудь, сэр, как-нибудь так уж мы, сэр, пиджачок-то накиньте, сэр ...
После этого, как-то вяло обыскав и задав несколько вопросов, отпустили голубя сизокрылого на волю ...
Неделя курсов прошла великолепно: лекции мировых светил, долгие дискуссии с участниками да и преподавателями по вечерам, поездка на пляж (о подводных течениях - тягунах предупреждали, но испытать, что это такое, к счастью, не довелось), эвкалипты, какаду, кенгуру, "epic bar crawl" (былинный прополз по рюмочным и пивным) во время которого никто так и не напился (ботаники!).
И вот, под конец, домашняя вечеринка у местных. Кенгурятина (нечаянно сбитая на дороге и потому - законная добыча), салатики, напитки ... и Монблан "травы" на столе. Да что там Монблан - Эверест! И из этой горущки один из хозяев "притона" споро крутит косячки и "всем по порядку дает шоколадку". Вот тут-то я и понял, наконец, что имели ввиду преподаватели, говоря о "joint distribution" ("совместное распределение (вероятностей)" - математический термин, ну, или другой "перевод" - "раздача косячков").
Так зачем же они меня, ярыжки этакие, на таможне _на_въезде_ "гриллили", а? Тут как-бы наоборот надо ... А ведь эти "агрономы", которые вечеринку-то устроили, они ведь еще и пчеловоды ...
Одним прекрасным зимним днем, лет так десять (или более) назад, полетел я в Австралию с целью поучиться на неких курсах. Получил в последний момент курьерской почтой паспорт с визой, вызвал такси (путейцы бастовали), добрался до славного города Амстердама, да и полетел себе в Сидней. Ничто не предвещало проблем ...
Это был мой первый длительный перелет, длившейся примерно сутки, с пересадкой то ли в Бангкоке, то ли в Сингапуре, не помню уже. Но устал я очень, ноги в новых ботинках затекли и скорость обработки информации головой серьезно замедлилась. Поэтому, по прилету в Сидней, я как-то неприкаянно блуждал вокруг транспортеров с багажом, пытаясь понять, который из них "мой". Чем и привлек внимание местного "смотрителя", типичного такого Джона Буля. Попросил он у меня паспорт и иммиграционную карточку: "Тэкс ... Русский, значит? Ясненько! Из Амстердама, значит? Понятненько!" Черкнул что-то на иммиграционной карточке да и оставил меня в покое. Я же, получив багаж, направился на паспортный и таможенный контроль. Там-то, увидев пометку в карточке, меня и "тормознули" два гражданина весьма южного вида. Ну чисто Добчинский и Бобчинский! Только похудевшие, загорелые очень и брюнеты.
- Как вы себя сегодня чувствуете, сэр!
- Я в порядке ...
- Русский?
- Русский!
- Из Амстердама?
- Оттуда!
- (доверительно) А вам известно, сэр, что в Голландии очень толерантно относятся к употреблению марихуаны?
- Ну, дык!
- (вкрадчиво) А когда вы были в последний раз в кофешопе, сэр?
- Да не помню я за собой такого ...
Вот ... ну вы-то, читатели, поняли, что я хотел сказать, да? Но, видимо, усталость и неродной английский сделали свое черное дело. Добчинский понял меня "не так".
- Не помните, сэр? Интересно ... Мы должны провести сканирование на присутствие тетраканнабиола, сэр.
- Ну если должны, проводите ... сэр ... (я спокоен, совершенно спокоен, ну не психонавт я, чего мне волноваться-то, да и усталость свое берет).
Поводил, поводил Добчинский по одежде чем-то вроде ручного сканера штрих кодов (портативный анализатор спектра?), поглядели они с Бобчинским на экранчик, да и заявили:
- Обнаружена повышенная концентрация тетраканнабиола. Мы считаем, что вы что-то везете, сэр, вы ничего не хотите нам сообщить, сэр? Лучше сразу и добровольно признаться, сэр.
"Берут на понт", понял я и "ушел в глухое отрицалово".
- Мы вынуждены обыскать вас, сэр. Ознакомьтесь с правилами, сэр!
И вот дает Бобчинский мне карточку, где написано, что меня могут обыскать здесь и сейчас. Но я могу отказаться. Тогда меня пригласят в отдельный кабинет. Но я могу отказаться. Тогда будет принято решение о более тщательном обыске. Но я могу ... Дальше я читать не стал. В памяти всплыли слова "deep body cavity search" (тщательный досмотр естественных отверстий) и я принял решение. Скинул пиджачок, рванул рубаху:
- Шмонайте здесь, перед всеми, волкИ поз ... (стоп, пленка назад)
- Я предпочитаю быть досмотренным здесь и сейчас, уважаемые сэры.
Но пиджак-то я снял, и рубашечку расстегивать начал, чем и вызвал растерянность у Добчинского и даже немного ужас у Бобчинского (испужался, видать, басурманин, что портки сымать следом почну). Даже загар с них, сердечных, несколько слетел, сбледнули малость с лиц служивые.
- Нет сэр, раздеваться не нужно, сэр, мы так уж как-нибудь, сэр, как-нибудь так уж мы, сэр, пиджачок-то накиньте, сэр ...
После этого, как-то вяло обыскав и задав несколько вопросов, отпустили голубя сизокрылого на волю ...
Неделя курсов прошла великолепно: лекции мировых светил, долгие дискуссии с участниками да и преподавателями по вечерам, поездка на пляж (о подводных течениях - тягунах предупреждали, но испытать, что это такое, к счастью, не довелось), эвкалипты, какаду, кенгуру, "epic bar crawl" (былинный прополз по рюмочным и пивным) во время которого никто так и не напился (ботаники!).
И вот, под конец, домашняя вечеринка у местных. Кенгурятина (нечаянно сбитая на дороге и потому - законная добыча), салатики, напитки ... и Монблан "травы" на столе. Да что там Монблан - Эверест! И из этой горущки один из хозяев "притона" споро крутит косячки и "всем по порядку дает шоколадку". Вот тут-то я и понял, наконец, что имели ввиду преподаватели, говоря о "joint distribution" ("совместное распределение (вероятностей)" - математический термин, ну, или другой "перевод" - "раздача косячков").
Так зачем же они меня, ярыжки этакие, на таможне _на_въезде_ "гриллили", а? Тут как-бы наоборот надо ... А ведь эти "агрономы", которые вечеринку-то устроили, они ведь еще и пчеловоды ...
15
Это и не история в обычном смысле. Но и не анекдот. Думаю, многие граждане России сталкиваются и даже пользуются "Дикси" - сеть магазинов самообслуживания. А еще есть одноименный стиральный порошок. И всё бы ладно - мало ли у нашего порой бессмысленного и беспощадного маркетинга вывихов бывает? Начиная с "Ресторан китайской и японской кухни". Кто в курсе что такое японская кухня и ЧТО такое китайская - обходит такие заведения стороной. Маркетологи делают удивленные лица - чего это они? И дописывают "... и европейской".
Но я отвлёкся. В данном случае всё оказалось ещё более потрясающим: "I wish I was in Dixie" - "Хочу в Дикси", американская народная песня, несущая ностальгию по Дикси - штатам рабовладельческого юга. Ее исполнение в присутствии негров считается оскорбительным.
Источник: http://fishki.net/2217404-vot-takoj-vot-diksilend.html © Fishki.net
Интересно, кого хозяева сети магазинов Дикси считают ниггами? Покупателей или работников? Или тех и других?
Но я отвлёкся. В данном случае всё оказалось ещё более потрясающим: "I wish I was in Dixie" - "Хочу в Дикси", американская народная песня, несущая ностальгию по Дикси - штатам рабовладельческого юга. Ее исполнение в присутствии негров считается оскорбительным.
Источник: http://fishki.net/2217404-vot-takoj-vot-diksilend.html © Fishki.net
Интересно, кого хозяева сети магазинов Дикси считают ниггами? Покупателей или работников? Или тех и других?
16
Вчерашней историей о разборках с сложными соседями навеяло.
У всех соседи есть. Иногда попадаются хорошие, иногда плохие. А иногда... даже сам не знаешь в какую категорию их поставить. Вот пожалуй мои три самых ярких примера на сказанное свыше.
Соседи первые.
Мне в детстве повезло. Да и не только мне, всей моей семье. У нас были лучшие соседи которых можно себе представить. Я лично их считаю моими третьими бабушкой и дедушкой. Они жили с нами на одной площадке и за 30 лет с лишним лет что мои родители и они жили рядом у нас не было ни одного конфликта или даже напряженного разговора. У них был ключ от нашей квартиры и у нас был от их. Когда меня или сестру не с кем было оставить они брали нас к себе, кормили, проверяли уроки, отводили на занятия. Мы помогали друг другу всегда, когда надо деньгами, продуктами, или услугами. Надо чего-то привезти, отвезти, в любое время дня и ночи мой отец отвозил, забирал, привозил. Помочь с ремонтом, всегда пожалуйста. Мать всегда была готова для соседей и постоять в очереди, или купить для них чего либо, если им было тяжело принести. Не помню и дня если дедушка Семен не играл со мной, помогал чинить мои игрушки, хотя ему было конечно тяжело, на одной руке у него было всего пару пальцев (эхо войны). А бабушка Аня не мыслила даже что как можно приготовить сладкое или супчик и не отнести к нам.
Их много лет уже нет, но могу честно сказать что не будь этих замечательных соседей в моей жизни я бы наверное был другим человеком. Наверное много хуже чем сейчас. Низкий поклон им и вечная память.
Соседи вторые
После такого пикового расклада, по приезду в США с соседями вышла незадачка. Естественно денег было мало (а точнее практически не было, и жили мы в достаточно "среднем" районе в дуплексе (т.е. полдома разделённые на две квартиры, наверху и внизу). И были соседи из категории "белый мусор". Какой-то полубухой мужик, баба под кайфом, и четверо её детей от разных мужиков и разного цвета. На какие деньги они жили и где работали, я представить себе не могу, ибо они были дома почти в любое время дня и ночи. Они жили на первом этаже, мы на втором. Так же на первом этаже располагалась общая прачечная. Конфликты у нас были постоянные, на все возможные темы, от места на парковке, до очереди косить траву, до выноса мусора, итд. Сначала пытались как-то вежливо договориться, но не получалось совсем. Но самое неприятное, они начали воровать нашу одежду. Прямо из стиральной машины. Знаю что звучит смешно, но представьте себе, нищая семья эммигрантов достаточно редко могла позволить себе обновки, а тут и их просто коммуниздят. Конфликт почти достиг точки кипения и решения мы не видели.
Но, произошло то самое, но. Как то к нам подъехал по случаю хозяин дома (он владел и нашей квартиркой и квартирой где жили наши оппоненты внизу), аренду забрать (обычно-то мы ему чек отсылали, но он вроде рядом был, и решил подскочить). Ну и слово за слово, разговорились с ним, и о проблеме сказали. Как я понял у него с ними тоже были проблемы ибо они ему аренду задолжали. И он сказал, я сейчас разберусь.
Теперь пару слов о хозяине нашей квартиры. Давно хотел о нем написать историю, но тут уж к слову пришлось. Звали его Эзра, он был польский еврей. В 1941м ему было лет 15-16. Вся семья погибла, а он как-то умудрился уцелеть и добрался до какого-то партизанского отряда в Беларуссии. Несмотря на юный возраст его приняли как равного и вроде он воевал неплохо. А после войны, ему податься была некуда. 20-21 год, денег нет, дома нет, семьи нет, профессии тоже нет. Он никому не нужен. И он решил в уехать в Израиль (тогда ещё Палестинский Мандат). Воевать он любил, а больше ничего и не умел. Попал в батальон которым командовал Ицхак Рабин. Отслужил до пенсии в Израильской армии, дослужился до подполковника, участвовал во всех Израильских войнах до 1974 года, женился, а потом решил что он навоевался достаточно и уехал с семьей к родственникам жены в США. Деньги у него были и он подешевке накупил несколько домов и сдавал квартиры, чем собственно и жил.
Услышав нашу историю конфликта, да и обозлившись на задержку в аренде он спустился вниз. Мне было интересно, так я увязался за ним. В подвальном помещении он резко постучал во внутренюю дверь, вышел поддатый мужик (ну тот самый "белый мусор"). Езра закрыл за ним дверь. И хоть мужик был больше его в полтора раза, Эзру это нисколечко не смутило. Он резко взял мужика одной рукой за горло, а другой за бейцы и шмякнул об стенку. Удивительно, как у побелел мужик весом под 100 кг и ростом под 190. Он и думать не думал сопротивляться. Да и ясно было видно, что шансов против Эзры у него нет ровно никаких.
Эзра пошипел, "раз, ты мне отдашь аренду за этот месяц, и прямо сейчас. И мне пофиг где ты её возьмешь, но она будет через 5 минут. И два, одежду что вы украли, ты вернешь. И вот еще, очень не хочу сюда возращаться и с тобой говорить... но вернусь если надо... ты меня понял." И отпустил этого бугая. Аренду тот вынес тут-же. Да и одежду мы нашли на нашей стиральной машине вечером. Больше конфликтов практически не было.
Соседи третьи.
Это точнее даже не совсем мои соседи, а моих родных бабушки с дедушкой, но так как я у них проводил очень много времени, то считаю их и своими соседями. Хорошие люди, ничего не скажу. Добрая беларусская семья, теплые отношения были всегда. Их дочка работала в каком-то отделе, по-моему в ОВИРе, очень помогла моим родителям с документами в свое время. Да и дядя Коля, сам сосед, был механик знатный, очень рукастый. Починить чего, особенно вечно ломающиеся наши Жигули, всегда помогал, сам предлагал и денег не хотел брать.
Одно было странное но. Я хоть и маленький был, но помню, на 9ое Мая у деда собирались часто друзья и родственники. Все ветераны естественно, в наградах. Шумели сильно, как же иначе. Такой всё таки день. И вот я замечал что ни разу я соседа, дядю Колю, на праздниках не видел, хоть возраст у него был самый что ни на есть подходящий, такой-же как и у других ветеранов. И запомнил ещё что пару раз ветераны с матюгами стучали в его дверь. Дядя Коля точно дома был, но дверь не открывал.
Прошло много лет, пожалуй лет 15 после того как мы покинули СССР. Родители в Беларуссию съездили, к семье дяди Коли зашли. Очень тепло их встретили, посидели. Дяди Коли уже к тому времени не стало, вспомнили его. Он хоть и беларус был, но очень просил что бы его похоронили на еврейском кладбище. Не знаю как, но просьбу его уважили, похоронили около самых ворот.
А вот недавно я решил освежить память детства и спросил деда, "а чего вот дядя Коля с тобой и твоими друзьями в День Победы никогда вместе не был, не праздновал. Да и зачем он в своей квартире прятался? Я же помню." Дед вздохнул и ответил, "видишь ли, у дяди Коли и прозвище было... "Виселица" кличка его была. Во время войны он при немцах... ну ты сам понимаешь... Но он свое отсидел, а я ему не судья..."
Ну и в какую категорию мне этого соседа отнести? В какую...?
У всех соседи есть. Иногда попадаются хорошие, иногда плохие. А иногда... даже сам не знаешь в какую категорию их поставить. Вот пожалуй мои три самых ярких примера на сказанное свыше.
Соседи первые.
Мне в детстве повезло. Да и не только мне, всей моей семье. У нас были лучшие соседи которых можно себе представить. Я лично их считаю моими третьими бабушкой и дедушкой. Они жили с нами на одной площадке и за 30 лет с лишним лет что мои родители и они жили рядом у нас не было ни одного конфликта или даже напряженного разговора. У них был ключ от нашей квартиры и у нас был от их. Когда меня или сестру не с кем было оставить они брали нас к себе, кормили, проверяли уроки, отводили на занятия. Мы помогали друг другу всегда, когда надо деньгами, продуктами, или услугами. Надо чего-то привезти, отвезти, в любое время дня и ночи мой отец отвозил, забирал, привозил. Помочь с ремонтом, всегда пожалуйста. Мать всегда была готова для соседей и постоять в очереди, или купить для них чего либо, если им было тяжело принести. Не помню и дня если дедушка Семен не играл со мной, помогал чинить мои игрушки, хотя ему было конечно тяжело, на одной руке у него было всего пару пальцев (эхо войны). А бабушка Аня не мыслила даже что как можно приготовить сладкое или супчик и не отнести к нам.
Их много лет уже нет, но могу честно сказать что не будь этих замечательных соседей в моей жизни я бы наверное был другим человеком. Наверное много хуже чем сейчас. Низкий поклон им и вечная память.
Соседи вторые
После такого пикового расклада, по приезду в США с соседями вышла незадачка. Естественно денег было мало (а точнее практически не было, и жили мы в достаточно "среднем" районе в дуплексе (т.е. полдома разделённые на две квартиры, наверху и внизу). И были соседи из категории "белый мусор". Какой-то полубухой мужик, баба под кайфом, и четверо её детей от разных мужиков и разного цвета. На какие деньги они жили и где работали, я представить себе не могу, ибо они были дома почти в любое время дня и ночи. Они жили на первом этаже, мы на втором. Так же на первом этаже располагалась общая прачечная. Конфликты у нас были постоянные, на все возможные темы, от места на парковке, до очереди косить траву, до выноса мусора, итд. Сначала пытались как-то вежливо договориться, но не получалось совсем. Но самое неприятное, они начали воровать нашу одежду. Прямо из стиральной машины. Знаю что звучит смешно, но представьте себе, нищая семья эммигрантов достаточно редко могла позволить себе обновки, а тут и их просто коммуниздят. Конфликт почти достиг точки кипения и решения мы не видели.
Но, произошло то самое, но. Как то к нам подъехал по случаю хозяин дома (он владел и нашей квартиркой и квартирой где жили наши оппоненты внизу), аренду забрать (обычно-то мы ему чек отсылали, но он вроде рядом был, и решил подскочить). Ну и слово за слово, разговорились с ним, и о проблеме сказали. Как я понял у него с ними тоже были проблемы ибо они ему аренду задолжали. И он сказал, я сейчас разберусь.
Теперь пару слов о хозяине нашей квартиры. Давно хотел о нем написать историю, но тут уж к слову пришлось. Звали его Эзра, он был польский еврей. В 1941м ему было лет 15-16. Вся семья погибла, а он как-то умудрился уцелеть и добрался до какого-то партизанского отряда в Беларуссии. Несмотря на юный возраст его приняли как равного и вроде он воевал неплохо. А после войны, ему податься была некуда. 20-21 год, денег нет, дома нет, семьи нет, профессии тоже нет. Он никому не нужен. И он решил в уехать в Израиль (тогда ещё Палестинский Мандат). Воевать он любил, а больше ничего и не умел. Попал в батальон которым командовал Ицхак Рабин. Отслужил до пенсии в Израильской армии, дослужился до подполковника, участвовал во всех Израильских войнах до 1974 года, женился, а потом решил что он навоевался достаточно и уехал с семьей к родственникам жены в США. Деньги у него были и он подешевке накупил несколько домов и сдавал квартиры, чем собственно и жил.
Услышав нашу историю конфликта, да и обозлившись на задержку в аренде он спустился вниз. Мне было интересно, так я увязался за ним. В подвальном помещении он резко постучал во внутренюю дверь, вышел поддатый мужик (ну тот самый "белый мусор"). Езра закрыл за ним дверь. И хоть мужик был больше его в полтора раза, Эзру это нисколечко не смутило. Он резко взял мужика одной рукой за горло, а другой за бейцы и шмякнул об стенку. Удивительно, как у побелел мужик весом под 100 кг и ростом под 190. Он и думать не думал сопротивляться. Да и ясно было видно, что шансов против Эзры у него нет ровно никаких.
Эзра пошипел, "раз, ты мне отдашь аренду за этот месяц, и прямо сейчас. И мне пофиг где ты её возьмешь, но она будет через 5 минут. И два, одежду что вы украли, ты вернешь. И вот еще, очень не хочу сюда возращаться и с тобой говорить... но вернусь если надо... ты меня понял." И отпустил этого бугая. Аренду тот вынес тут-же. Да и одежду мы нашли на нашей стиральной машине вечером. Больше конфликтов практически не было.
Соседи третьи.
Это точнее даже не совсем мои соседи, а моих родных бабушки с дедушкой, но так как я у них проводил очень много времени, то считаю их и своими соседями. Хорошие люди, ничего не скажу. Добрая беларусская семья, теплые отношения были всегда. Их дочка работала в каком-то отделе, по-моему в ОВИРе, очень помогла моим родителям с документами в свое время. Да и дядя Коля, сам сосед, был механик знатный, очень рукастый. Починить чего, особенно вечно ломающиеся наши Жигули, всегда помогал, сам предлагал и денег не хотел брать.
Одно было странное но. Я хоть и маленький был, но помню, на 9ое Мая у деда собирались часто друзья и родственники. Все ветераны естественно, в наградах. Шумели сильно, как же иначе. Такой всё таки день. И вот я замечал что ни разу я соседа, дядю Колю, на праздниках не видел, хоть возраст у него был самый что ни на есть подходящий, такой-же как и у других ветеранов. И запомнил ещё что пару раз ветераны с матюгами стучали в его дверь. Дядя Коля точно дома был, но дверь не открывал.
Прошло много лет, пожалуй лет 15 после того как мы покинули СССР. Родители в Беларуссию съездили, к семье дяди Коли зашли. Очень тепло их встретили, посидели. Дяди Коли уже к тому времени не стало, вспомнили его. Он хоть и беларус был, но очень просил что бы его похоронили на еврейском кладбище. Не знаю как, но просьбу его уважили, похоронили около самых ворот.
А вот недавно я решил освежить память детства и спросил деда, "а чего вот дядя Коля с тобой и твоими друзьями в День Победы никогда вместе не был, не праздновал. Да и зачем он в своей квартире прятался? Я же помню." Дед вздохнул и ответил, "видишь ли, у дяди Коли и прозвище было... "Виселица" кличка его была. Во время войны он при немцах... ну ты сам понимаешь... Но он свое отсидел, а я ему не судья..."
Ну и в какую категорию мне этого соседа отнести? В какую...?
17
Лучшая история за 23.03:
Сегодня утром видел, как мужик на Тесле приехал на заправку. Подошел к пистолетам, постоял несколько секунд, развернулся, сел в машину и уехал.