Всякая всячина

Тексты, не попавшие ни в основные, ни в читательские, ни в повторные. Собираются и хранятся исключительно в научных целях. В этот раздел вы заходите на свой страх и риск. мы вас предупредили!

В этом рассказе я хочу поведать об одном довольно странном и мистическом
событии, реально произошедшим со мною и моими друзьями примерно лет
десять - пятнадцать тому назад.
Чтобы наиболее достоверно описать указанный загадочный случай и передать
мое состояние к моменту кульминации всей истории я по неумению своему
вынужден начать несколько издалека. А именно, я должен описать наши
похождения с самого начала того знаменательного субботнего вечера.
Я как обычно теплым июньским субботним вечерком собрался с парнями
сходить в ДК на дискотеку. Я зашел за Ежиком и его братом, и мы все
вместе двинули в город. По такому торжественному случаю в ближайшей
палатке взяли бутылку красного вина «Исповедь грешницы» и по дороге к
клубу стали её потихоньку осушать. В то время в нашем городе
прослеживалась модное поведение молодежи: пить только вино, только на
улице, и только из горла. Типа мы аристократы какие-то. В общем, я с
друганами нормально добрался до нашего Карабановского Дома культуры. Тут
Николай подъехал на своей четверке. Вся команда была в сборе, и мы с
волнующим ожиданием «колбасных» танцев и заигрывания с девчонками стали
ломиться в двери клуба.
Плата за дискотеку стоила сущие копейки. Мы все были с деньгами, и могли
себе позволить оплату билета без напряга и ущерба денежных средств,
планируемых на закупку увеселительных напитков. Но мы тогда строили из
себя ушлых продвинутых парней, которые все берут на халяву. Тут еще Ежик
по пути к клубу наобещал нам, что бабка на входе будет стоять его
знакомая, он её знает, они смогут договориться, и все будет пучком.
В районе клуба ситуация была обычная для субботнего вечера: вокруг ДК
стояла куча машин. Причем молодые люди парковались как можно ближе к
ступеням клуба. В результате чего вскоре практически вся проезжая часть
улицы была заставлена припаркованными машинами. Проезжавшим мимо
водителям приходилось объезжать эту еженедельную стихийную автостоянку
по тротуару с противоположной стороны ДК. Парковщики машин не всегда и
ходили на дискотеку, а иногда просто «тусили» около клуба, врубив музыку
на своем авто как можно громче, чтобы заглушить грохот дискотеки,
доносившийся из приоткрытых окон клуба.
В кассе была небольшая очередь, на ступенях среди колонн курили молодые
люди, чуть в стороне Хабар и Есет окучивали подруг, в траве на газоне
уже кто-то спал в дупель пьяный, в холле клуба дежурили два милиционера,
некоторые особо наглые парни, как и мы, так же пытались проломиться в
двери клуба без билета.
Мы сгруппировались и потихоньку стали протискиваться в двери дома
культуры, но за дверью сразу уперлись в неприступную преграду в виде
старой бабки с вредным лицом, державшую швабру на перевес и перекрыв ей
весь проход на желанную дискотеку. В этот момент вперед вышел Ежик стал
рассказывать бабке, что у него клубе кто-то знакомый или родственник
работает, и что ему с друзьями разрешили пройти и так без оплаты, ну и
все такое. То ли бабка была другая, то ли Ежик там что-то напутал, но
пускать она нас явно не собиралась. Можно было конечно резко рвануть и
проскочить под шваброй вокруг бабки и рассыпаться в разные стороны. Но
здесь был риск, что кого-нибудь из нас бабка все-таки схватит, а рядом
еще менты стоят и грозно зыркают на нас. А мы не хотели рисковать,
поэтому отказались от всяких авантюр.
Пришлось отступить, мы опять оказались на крыльце клуба, курили и уже,
покорно смирившись, поглядывали в сторону билетной кассы. Рядом с нами
началась очередная пьяная драка, послышался хриплый мат и смачные шлепки
ударов кулаком по лицу. Коля увидел в свалке знакомого по училищу и
ринулся разнимать драку, изображая из себя святого пацифиста.
Благородная затея миротворца у него не получилась, ему сразу врезали по
«репе», и он вернулся к нам с опухшим носом. Выглядел Коля как печальный
грузин и заявил, что уже не желает идти на эту «гребанную» дискотеку.
Вечер стал потихоньку тухнуть, мы приуныли и задумались, как быть
дальше, и принялись перебирать возможные альтернативные варианты
вечернего досуга. Докурив сигарету, Ёжик предложил классную идею плюнуть
на эту городскую дискотеку, а посетить ближайшую сельскую танцевальную
вечеринку в деревне Бельково. Благо, Колян был на машине. Легкое
опьянение водителя особо никого не смущало. Вождение транспортного
средства в нетрезвом состоянии по территории города Карабаново и
примыкающих окрестностей было делом обыденным, особенно в субботние
вечера. Своих гаишников в городе тогда не было. Приезжие гиббддисты из
Александрова и Владимира изредка заглядывали по праздникам несколько раз
в году, и все. Поэтому местный народ не шибко напрягался на счет лишних
градусов за рулем и свободно ездил по городу в любом состоянии. По этой
причине не все мои знакомые дожили до сегодняшних дней. Некоторые из них
украсили своими могилками особенно интересные повороты и виражи на
местных улочках и дорожках.
Но Коля был человеком серьезным. Под градусом водил машину очень
аккуратно и не гнал шибко. Мы Коляну полностью доверяли и особо не
напрягались во время пути. До поселка Горки доехали спокойно без особых
приключений. Переезд только в Бельково проскочили на красный свет. Но
там не было шлагбаума, а просто стоять у красного светофора нам было не
интересно. К тому же смеркалось, а в такую темень приближающий поезд был
бы виден издалека. В связи с чем, риск был минимальный, и мы всецело
одобрили хитрый маневр Николая.
Бельковский клуб значительно отличался от Карабановского дома культуры и
не только размерами. Карабановский ДК - это массивное каменное здание с
мощными колоннами и габаритным крыльцом. Бельковский клуб представлял
собой старый покосившейся деревянный сарай, с отваливающимися дверями,
обшарпанными стенами, где в щель между рассохшимися досками свободно
проходила рука. Контингент тут тоже был своеобразный. Машин у клуба было
мало. Народ приехал на дискотеку в основном на мотоциклах, грузовиках,
тракторах и даже на комбайнах. Причем в кабины тракторов девчонок
набивалась целая тьма, так что трактористу толком даже не было видно
дороги. Каждый грузовичок или трактор обязательно имел встроенную
магнитолу, которая при всем желании не могла перекричать гул от
работающего двигателя. Все мотоциклы, автомобили и трактора были жутко
натюнингованы. На всех крыльях, капотах, подкрылках были наклеены или
накрашены всякие узорчики, значки и модные надписи на иностранном языке.
Лобовые стекла изнутри кабин были обязательно утыканы рядами блестящих и
сверкающих компакт-дисков. Со всех сторон у машин и тракторов торчали
всякие спойлера, антенны, дополнительные накладные радиаторные решетки,
висели полосатые резиночки, пижонские водительские фенечки и прочая
хрень.
Чуть отдельно от всего этого жуткого гаража стояло несколько крутых
иномарок с московскими номерами. Видать, молодые московские дачники
решили тоже немного отдохнуть от своих «грядок» и развеяться в местном
заведении.
Весь этот деревенский авто, мото трактопарк постоянно парковался и
перестраивался на площадке вокруг деревянного клуба изрывая последние
остатки газона под колесами, ломая частицы древнего асфальтового
покрытия, без конца задевая уже покосившиеся забор и фонарные столбы и,
порой, стукаясь друг о друга.
Но, как ни странно, драк и разборок на счет этих столкновений мы не
увидали. Вообще местная молодежь была не агрессивна и очень приветлива.
Это нас приятно удивило, и мы смело шагнули на порог деревянного
сельского клуба. Внутри диско-сарая было просто восхитительно. Все
помещения клуба изнутри так же как и снаружи были обшиты досками,
которые сильно рассохлись образовывали между собой здоровенные щели.
Деревянный пол прогибался от веса человека, а во время группового танца
вообще ходил ходуном. В зале было жутко накурено и толком ничего не
видно. Освещало помещение танцпола только несколько бледных цветных
лампочек, которые, вяло перемигиваясь, больше служили не приборами
освещения, а ориентиром выхода. Колонки тоже были какие-то супер
древние, висели под потолком и кроме песен группы «Сектор газа» ничего
не выдавали. После карабановского танцпола с его мраморным полом,
мелькающей подсветкой, попсовыми песенками группы «Руки вверх», матерные
вопли Юры Хой, в пьяном угаре старого сарая, доносившиеся из допотопного
советского магнитофона, этот топот очумелых пьяных трактористов, щебет
деревенских и поселковских девок - это все обухом ударилось в наш
захмелевший мозг и окончательно снесло нам крышу. В тот час мы
оторвались по полной, бесились и скакали по танцполу, приставали к
девчонкам, выделывали сложные акробатические трюки, а-ля нижний брейк и
тому подобное. Рядом с нами «колбасились» молодые москвичи с ближайших
дач. Для них, по-видимому, после гламурных нафуфыренных столичных
вечеринок суровый сельский «дискач» был вообще дикой экзотикой.
Московские дачники даже скакали по залу похлеще нас, катались по полу,
лезли на потолок и бились в космическом экстазе с поросячьим визгом.
Но рано или поздно всему хорошему приходит конец. В 12 ночи дискотека
закончилась. Не было никаких предупреждающих заявлений, последних песен,
включения общего освещения, выдворения танцующих милицией как это
принято в ДК Карабаново. Просто в один миг перестала играть музыка, и
погас тот тусклый свет.
Мы в полном мраке со всей танцевавшей толпой, спотыкаясь и стукаясь об
углы стен и косяки дверей, стали потихоньку выползать на улицу.
Народ и не думал расходиться в такое «детское» время. Все танцующие
стали потихоньку переходить «тусоваться» в сосновую рощу-парк,
расположенную сразу за клубом на крутом живописном берегу реки Шерна. По
пути особо жаждующие затаривались в местном круглосуточном продуктовом
магазинчике.
Место было очень красивое, девчонки приветливые, компания хорошая. Но
после бешенного драйва в клубе-сарае нам хотелось чего-то большего. Мы
задумавшись встали в сторонке. Коля, задумчиво глядя на сосновый бор,
поведал нам про здоровый брошенный особняк в глухом лесу неподалеку, где
можно провести отличный ночной пикник. Нас его слова сразу
заинтриговали. Пол-первого ночи самое время, чтобы провести интересную и
захватывающую экскурсию, осмотреть и изучить местные
достопримечательности. Для смелости мы зашли в магазин купили несколько
двухлитровых баклажек Очаковского пива и Ярпива, буханку хлеба, сосисок,
колбасных нарезок, всяких пакетиков с кальмарами и сухариками. Ежик себе
еще купил упаковку копченной полутухлой рыбы, при жизни именуемой
скумбрией.
Мы сели в машину. Николай врубил кассетную магнитолу на полную мощность.
Его трехполосные блины, установленные на самодельной акустической полке,
выполненной из вырезанного куска листа фанеры сзади сидений, выдали
мощные басы не хуже заморских сабвуферов. Все окружающие парни
оглянулись на нас, и мы под пристальным взором местной молодежи гордо и
резко рванули по трассе под горку на встречу приключениям.
Сначала ехали по асфальтовому шоссе. Потом в деревне Дубровка свернули
направо и, быстро проскочив дворы с бешенными здоровыми лающим псинами,
поехали полем. Дорога была щебеночная слегка заросшая, но относительно
ровная. Наша машинка бодро и весело бежала через мглу ночи. Вскоре
начался лес, щебеночное покрытие кончилось, и мы стали медленно
перебираться через ухабы и выбоины старой дороги. Хорошо, что вторую
неделю стаяла сухая и жаркая погода, все лужи высохли, и дороги стали
проходимы для обычной легковушки. Главное было, чтоб не провалится
колесом в древнюю глубокую колею лесовоза, а то сядешь брюхом намертво.
Но Николай за этим строго следим, да и мы постоянно ему про это галдели
на ухо. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре лес закончился, и мы
снова поехали полем. Тут уже чувствовалась настоящая глушь. Вокруг была
высоченная трава, в темноте летали какие-то птицы. Дорога почти вся
заросла травой и угадывалась только благодаря более низкой высоте
травяного покрова.
Вдруг наш путь резко оборвался на краю крутого оврага. Дальше через
овраг полем на север шва еле различимая брошенная тропинка, которая
соединяла деревни Дубровку и Махру.
Коля заглушил машину, вырубил свет и музыку. Нас окутал мрак и тишь
леса. Мы постояли, немного освоились и всем сердцем почувствовали жизнь
ночной природы. В траве журчал сверчок, по сторонам изредка ухали птицы,
со дна оврага поднимался небольшой, но густой туман, на севере за
горизонтом еще еле-еле отсвечивала полоса затухающего заката, и совсем
не было комаров!
Нам не была чужда естественная красота природы, и мы несколько минут
стояли в полной тишине, медитируя и вбирая в себя звуки, запахи и
свежесть летней ночи.
Как только мы насытились энергией ночной природы, Николай нам указал
направо. Наши глаза, уже хорошо привыкшие к темноте, стали разбирать в
тени опушки леса за оврагом какие-то человеческие строения.
Мы засобирались в путь, достали из багажника наши пакеты с провизией,
Коля взял из бардачка машины раскладной нож и маленький фонарик-жужалку.
Если кто помнит, раньше были такие фонарики, работающие от генератора.
Нужно было постоянно выжимать ручку фонарика как ручной экспандер, и
лампочка начинала гореть. При этом возникал небольшой шум похожий на
жужание. Вот этим фонариком Коля освещал дно оврага, а мы с завидной
осторожностью аккуратно спускались по крутому и немного скользкому
склону.
Поднявшись наверх на поле за оврагом, основная тропинка уходила на север
в Махру. Наш особняк отчетливо виднелся справа, но к нему уже не было
проторенного пути. Тут уже цвела не полевая растительность, а травы
характерные для старых пустырей: крапива, иван-чай, лопухи борщевика, и
все побеги под два метра и больше. Мы потихоньку пробирались один за
другим сквозь эти густые заросли, задрав руки к верху чтоб не обжечься
об крапиву и борщевик. Вскоре заросли расступились, и мы оказались во
дворе брошенного фермерского хозяйства. Справа и слева от двора
возвышались всякие хозяйственные постройки: сараи, хлева, амбары. Было
тут много и больших вагончиков на колесах. Нас сразу заинтересовало, как
они сюда попали через овраг. Сзади за сараями и вагончиками угадывались
очертания старого забора. То тут, то там из зарослей крапивы и иван-чая
выглядывали доски штакетника Место тут во дворе было открытое, трава не
высокая, и мы разошлись осматривать каждый свою сарайку. Отсутствие
света нас не смущало. Красноватая полоска света на горизонте со стороны
севера давала микроскопическое освещение, но его оказалось достаточно,
что бы бегло оценить строения и даже заглянуть внутрь сквозь настежь
распахнутые оконные и дверные проемы. Темноты у нас никто не боялся.
В глубине двора ближе к лесу был расположен хозяйский особняк. Он
представлял из себя двухэтажный здоровый коттедж. Первый этаж жилого
дома был выложен из белого силикатного кирпича, второй этаж представлял
собой сруб из оцилиндрованного бревна обшитый снаружи деревянной
доской-вагонкой. У коттеджа была большая высокая крыша, покрытая листами
шифера, просторные квадратные окна, высокие потолки. Некоторые оконные
проемы были пустыми, но в отдельных проемах еще остались стоять
деревянные солидные оконные блоки со стеклянным заполнением.
При поверхностном осмотре особняка и ближайших строений нас поразили два
следующих обстоятельства.
Во-первых, сразу бросалась в глаза дороговизна отделки коттеджа. Дом
строился основательно, качественно и из дорогого материала. Брус был
выполнен из отборных бревен, вагонка была сплошной и гладкой без сучка и
гнили, не то, что сейчас на строительных рынках продают. Оконные блоки
вообще были не здешнего производства. Если бы в Карабаново в то время
был отстроен подобный дом, то владельцем бы его был бы, наверняка, или
местный олигарх или крутой бандит.
Во-вторых, нас очень смущала относительная сохранность данного особняка
и прилегающего хозяйства. Видно было, что особняк несколько лет уже
пустует, начал обрастать, все двери и окна на распашку открыты. Но вещи
и материал практически не тронуты. В сараях и вагончиках даже при ночном
свете были видны брошенные виллы, грабли, лопаты, топоры и прочая
утварь. В проемах коттеджа стояли дорогие двери и окна. Я хорошо знал
нравы местных жителей и не раз слышал, как алкаши залезали в соседские
дома по ночам через форточки, что бы украсть батон хлеба или палку
колбасы. А тут такое «богатство» бесхозное повсюду валяется. Да если это
все перетащить, то можно у себя на участке не хилую домину отгрохать. Ну
или, как минимум год спокойно пропивать все это добро.
Мы осмотрели двор, хозяйственные постройки и остановились у коттеджа.
Слева от дома угадывалось массивное крыльцо с балясинами. Коля при виде
входа еще сильнее зажужал своим фонариком и тронулся к двери, мы все
пошли за ним. За входной дверью коттеджа почти сразу начиналась крутая
деревянная лестница, которая вела наверх. Нам ничего не оставалось, как
подняться на второй этаж. На верху была тоже полная разруха.
Чтобы как то освоится на новом месте мы стали разводить костер, что
очень быстро получилось. Дело в том, что помещения особняка были
полностью сухими, вокруг валялась гора битого и ломаного дерева. Вскоре
молодой костер бодро осветил наше новое пристанище. Мы также изучили
весь этаж коттеджа, заглянули в окна на двор, поле, лес и еще раз
подивились дорогой отделке дома. Вдоволь насмотревшись, мы решили
потихоньку устраиваться у костра, нашли какие-то сидушки, соорудили
полевой стол спокойно уселись, открыли пиво и стали делиться полученными
впечатлениями.
Немного перекусив и выпив, Николай как просвещенное лицо относительно
этого загадочного сооружения стал рассказывать историю брошенного
лесного дома. Владельцем данного хозяйства был какой-то богатый фермер.
Не дослушав Коли, Ежик с братом стали наспех говорить, что фермером был
бывший генерал, который бросил службу и увлекся фермерством, что их отец
даже помогал хозяину улаживать дела с администрацией, что знакомые парни
по школе холили сюда на заработки и тому подобное.
Перебивая друг друга мои друзья под пиво с кальмарами стали вместе
рассказывать мне историю этого дома. Оказывается помимо генерала-фермера
и батраков жила в этом хозяйстве какая-то девчонка черненькая на цыганку
похожая, и звали её Линей. Она была немного чокнутая, посла в хозяйстве
коз и постоянно разговаривала со всякими букашками и червячками в поле.
А еще она хвасталась, что может позвать змей, за что её дразнили
«Линька, позови змейку». Как то по пьяни генерал ночью стал домогаться
девчонки, и в доме произошла кровавая трагедия. Что именно произошло в
ту страшную ночь, никто из друзей моих не знал. Только вскоре после
этого генерал-фермер умер, а девчонку никто больше не видел.
Вот такая получилась история про лесной дом. Под конец рассказа мои
друзья, да и я, сам захмелев от пива, стали строить различные версии и
предположения на счет неизвестной трагедии, одна нелепее другой и сами
смеялись над своей глупой фантазией.
Вскоре нас с пива приспичило. Мы подошли к открытым окнам и, любуясь
романтичным пейзажем ночной глуши, стали блажено справлять нужду в
проем. Ежик в порыве своего слегка сумасшедшего веселья нараспев заорал
в окно: «Линька, позови змейку». Пьяное дурачество Ежика нас заразило.
Мы все хором стали голосить в темноту и звать Линьку с её змейками.
Проорали, посмеялись, побили оставшиеся стекла в окнах, повалили
последнюю перегородку в доме, успокоились и сели опять у костра.
К этому времени у нас проснулся настоящий аппетит. Как никак третий час
ночи на часах стукнул. Николай с ножом настрогал нам деревянных штырей.
Мы наткнули на них хлеб, сосиски, нарезки и стали поджаривать на огне.
Ежик достал свою вонючую скумбрию и тоже зажаривал с хлебом. Получилась
просто шикарная поляна с пивом, если бы не этот зловонный запах жареной
гниющей рыбы.
Набив рот закуской и пивом мы на минуту замолкли, пережевывая свою
трапезу. И в этот миг, когда оборвался наш пьяный говор и наступила
полная тишина, за окнами коттеджа вдруг слегка послышался какой-то
странный шорох и шипение. Мы помолчали, потом вспомнили девчонок из
Белького, открыли еще пива и опять жадно захрустели. Через некоторое
время в тишине ночного леса опять отчетливо послышалось слабое и
подозрительное шуршание. Мы жевать перестали, посмотрели друг на друга,
глянули в окна, навострили ушки и притихли. Посидели тихо, потом плюнули
и стали снова пировать. Ну мало ли что может быть, мы в доме, а снаружи
вдруг ветерок легкий подул, вот и шелестят листочки снизу у кустика. Мы
забыли про свои мелкие страхи и продолжили наш романтический ужин у
огня. Но вот спустя еще минут десять снизу дома опять послышался еле
различимый шорох и шипение. Все разом оглянулись налево. Там в окне в
свете костра ярко отсвечивала близко растущая молодая березка. Её листья
были абсолютно неподвижны. Ни о каком ветре уже не могло быть и речи.
Слабая искра дискомфорта и неудобства прокралась в наше сознание. Оно
было вызвано тем, что мы не могли объяснить причину подозрительного
шума. У нас костер пылает до потолка, освещая весь второй этаж, дающий
мощный световой знак как маяк на все ночное поле и край леса. Любой
дикий зверь, видя бы в ночи такое зарево, шарахался куда подальше. А тут
что-то внизу под нами неизвестное происходит.
Мерцание пламени и потрескивание костра больше не вселяло в нас чувства
защищенности и безопасности. Мы не могли долго сидеть в неведении и
решили разобраться, в чем дело. Первым делом мы соорудили себе факелы,
что бы по крайне мере нормально спуститься по крутым ступеням лестницы и
не сломать себе шею. Спустившись с лестницы, мы опять сразу оказались на
улице. Выйдя на улицу, я сообразил, что мы еще не были на первом этаже
нашего загадочного особняка. Однако со стороны крыльца и со стороны
двора на кирпичной стене первого этажа коттеджа не было не единой двери
или оконного проема. Мы отошли немного от дома и принялись потихоньку с
факелами в руке обходить коттедж. И вот когда мы подошли к дому со
стороны леса на задней стене коттеджа обнаружили приоткрытые железные
ворота. А сверху над воротами в окна второго этажа весело отсвечивал
свет нами покинутого костра. Нас осенило, подозрительный шум как раз был
слышен из этих окон и доносился скорей всего из этого проема первого
этажа коттеджа. Как назло эта часть дома была повернута к лесу и
находилась в абсолютной тени. Сюда не мог проникнуть луч света от зарева
на севере или от луны на юго-востоке. Наши факелы тоже стали постепенно
угасать. Вся надежда оставалась на фонарик Коли. Мы все расступились и
начали медленно приближаться к воротам. Вдруг опять послышался легкий
шорох, мы замерли. Теперь сомнений ни у кого не оставалось.
Подозрительный шум доносился из глухого зала первого этажа коттеджа
через прикрытые ворота. После того как загадочный шорох прекратился мы
еще постояли несколько минут и снова начали потихоньку подкрадываться к
воротам. Огня уже не у кого не было, вместо факелов дымились одни
головешки, местность впереди освещал только фонарик Коли. Мы очень долго
подходили к воротам, но шороха так больше и не услышали. Да и Колян со
всей дури накручивал фонарик, что бы осветить как можно больше места. А
из-за шума фонарика Коли толком ни чего слышно не было.
Ну вот в конце концов и добрались до ворот. Мы боязно заглянули внутрь
дома, и Николай робко повел фонариком по залу. Сначала луч прошелся по
стенам слева направо. Стены были такие же, как и снаружи: белый кирпич
без штукатурного слоя. На стенах еще висели остатки полок, крючки,
деревянные инструменты и прочая утварь. А между полками и крючками на
открытой поверхности стен проступали какие-то непонятные символы.
Рисунок был довольно замысловатый и нарисован, судя по всему, уже давным
давно черным углем по белой кладке кирпича. Со временем узор выцвел,
смылся, осыпался и стал трудноразличим. Из-за чего понять направление
очертаний и смысл тайных знаков было практически невозможно. Только один
знак был понятен невооруженный глазом. Это было нарисовано лицо
человека, окруженное магическими символами. Лицо человека было
нарисовано несколько раз на различных участках стен, и окружали его
везде разные значки и закорючки. Сам рисунок человеческого лица тоже был
довольно пугающим. Это не был стандартный смайлик с точками глаз и
палочками рта и носа, а была какая-то жутко перекосившаяся гримаса с
предсмертной усмешкой.
Потолок был выполнен из бетонных плит перекрытия, на которых держался
второй этаж. Поверхность плит была гладка и светлая. Но в продольных
швах между бетонными плитами выступала черная вязкая субстанция, которая
на отдельных участках свисала вниз в виде черных сосулек. На стыках стен
и потолка в отдельных местах тоже выступала черная жижа, которая немного
стекла по стенам в виде ручейков и застыла. Настенные полки и утварь,
висевшая на крючках, тоже были немного заляпаны черной кашицей капавшей
с потолка. Было непонятно, застыла эта черная жижа или готова в любой
миг дальне начать течь и капать. Но помимо запаха мокрого тряпья и
гнилого дерева, характерного для старых брошенных домов, в воздухе зала
присутствовало едкое зловоние животного происхождения, схожее с запахом
протухших яиц.
Осмотрев стены и потолок, Николай повел луч света по полу так же слева
направо. На полу из мрака стали проступать старые гнилые доски, тулупы,
тряпки. И вот луч фонарика остановился на куче тряпья лежавшей прямо
перед нами немного впереди. Куча была небольшая конусообразная пол метра
высотой пол метра в основании. Но она была какая-то странная. Казалось,
она была не из тряпок, а из каких-то больших, жирных черных слегка
блестящих макарон. И вдруг опять послышалось шипение, и куча
зашевелилась.
Змеи!...
Свет пропал.
У меня волосы встали дыбом.
Я инстинктивно отскочил на несколько метров назад.
Коляна не стало.
Через долю секунды я повернул голову налево и увидел сверкающие в
темноте пятки удирающего Коли. Шипение не прекращалось. Трава вокруг нас
затрепетала и стала шелестеть. Еще через миг я, Ежик и его брат
улепетывали вслед за Николаем бешеным галопом сквозь заросли крапивы и
плюща, мимо черных сараев и старых вагончиков в сторону оврага за
которым стояла наша спасительная четверка. Бежали молча и в абсолютной
темноте ничего не видя вокруг, а в глазах до сих пор рябила шевелящаяся
кучка черных жирных макарон в темном зале, выхваченная на несколько
секунд из мрака лучом маленького фонарика.
Буквально через пару минут я уже был у края оврага. Я не успел вовремя
остановиться, как по инерции кубарем полетел вниз. За мной закувыркались
Ежик с братом. Николай уже растянулся на дне оврага. Съехав вниз я весь
измазался, но я этого особо не замечал. Сердце мое бешено колотилось,
руки и ноги слегка дрожали. От хмеля ни осталось и следа. Я был
абсолютно насквозь мокрый, одежда плотно облепила мое тело, пот застилал
мне глаза и падал с носа маленькими капельками на землю. Кожа на локтях
и коленях была изодрана крапивой с плющом, и начинала зудеть. Рядом со
мной, тяжело дыша, лежали на земле мои друзья. Внешний вид у них был не
лучше. Коля при падении в овраг потерял нож и фонарик. Ежик подвернул
ногу и тихо стонал.
Мы оглянулись и посмотрели в сторону дома. Особняк представлял собой
жуткое зрелище. Черным исполином он возвышался среди окружавших его
построек, образовывая темные врата на фоне ночного леса. Епт! И как мы
туда вообще могли забраться ночью!
От нашего костра ярко освещались и мерцали все окна второго этажа. Со
стороны казалось, что там происходит шабаш ведьм. Глядя на блики огня на
внутренних стенах коттеджа, мы заметили, как быстрая тень мелькает по
освещенным стенам зала второго этажа. Такое ощущение, будто кто-то ходит
там перед костром. Мы замерли дыхание и стали пристально всматриваться в
освещенные окна, пытаясь понять, что же там все-таки происходит. И вот
мелькавшая в зале тень встала у окна и замерла, глядя на нас. Мы стояли
молча как истуканы под гипнозом и не могли оторвать взора от темного
видения в окне.
Вдруг слегка дунул ветер, пламя костра на секунду потухло, а в крапиве у
оврага опять раздался странный шорох и шипение.
Они ползут сюда! – нечеловеческим голосом завопил Ежик и дернулся к
машине.
Мы вздрогнули и стали судорожно карабкаться на противоположный склон
оврага. На траве внизу балки уже выпала обильная роса. Из-за чего ноги
мои скользили по мокрому дерну и съезжали снова вниз. Мною начинала
овладевать тихая паника. Я цеплялся за траву, вырывая с корнем отдельные
побеги, вгрызался ногтями в глину, пытаясь поскорей вырваться из этого
проклятого оврага.
Выбравшись из ямы, мы все быстро подскочили к автомобилю и заняли свои
места. Коля завел машину и стал аккуратно сдавать назад, чтобы не
съехать с дороги. А я с Ежиком и его братом стали пристально
вглядываться в верхнюю кромку грозного оврага, ярко освещенную светом
фар. В сторону лесного дома смотреть уже ни у кого не было ни малейшего
желания. По мере удаления автомобиля кромка оврага стала пропадать во
мглу. Но прежде чем окончательно пропасть из света фар нам показалось,
что на земле что-то зашевелилось и верх травы как-то неестественно
колеблется.
Они ползут. Колян гони! – опять заорал в истерике Ежик.
Николай на автомате утопил педаль в пол, и четверка задним ходом
понеслась с возрастающей скоростью вдаль от оврага.
Вскоре Коля не смог удержать жигули на дороге. Автомобиль стремительно
съехал в траву, пронесся еще метров 300 и заглох, упершись в земляную
кочку крота по середине поля.
АААА!!! – мы все заорали. Теперь самообладание окончательно покинуло
нас, и охватила животная паника. Николай стал дергать ключ зажигания, а
его «лошадка» не хотела реагировать. Мы, не переставая истерично орать,
быстро заблокировали двери и стали остервенело крутить ручки
стеклоподъемников в надежде хоть как-то оградить себя от жутких ночных
тварей.
После раза пятнадцатого машина все-таки завелась. Коля включил первую
вырулил вперед и погнал четверку прямо по полю. На пути автомобиля
попадались одинокие большие колючки, которые при столкновении глухо
стукались о крышу и бока машины. А нам казалось, что это змеи
выпрыгивают из травы и набрасываются на наш автомобиль. Мы в полной
истерии без перерыва орали друг на друга и на Николая. На Колю не было
смысла кричать. У него глаза были по 5 копеек. Он сам пару минут назад в
брошенном доме увидел нечто, еле унес от туда ноги и теперь гнал на
машине в три часа ночи наискосок по глухому заросшему полю в неизвестном
направлении. Ехали мы довольно быстро хотя и на первой скорости. Движок
машины дико ревел на все поле, стрелка тахометра то и дело зашкаливала.
Вдруг машина выскочила на полевую дорогу. Коля включил, вторую, третью,
четвертую скорость и стал постепенно ускоряться.
Достигнув леса, Николай даже не сбросил газа. Машина нырнула в первую же
яму, глухо ударилась бампером и подлетела на метр. При ударе был слышен
скрежет отрываемой с «с мясом» защиты картера. В время прыжка я ударился
головой подголовник переднего сидения и сильно рассек себе губу. Хлынула
кровь. Мои друзья тоже были не в восторге от такого полета. Но Коля
практически не снижая скорости, мчал дальше четверку по ухабистой дороге
ночного леса. Мы прыгали и катались в салоне ударяясь головой и другими
частями тела об потолок, боковые стекла друг друга и глухо матерились.
Вскоре лес кончился, началось поле, вдали забрезжили огни деревни
Дубровка. А Коля, как бешенный зомби, все гнал и гнал машину вперед не
снижая скорости. Пролетели деревню, выскочили на шоссе. И только когда
под колесами зашуршал знакомый шелест асфальта, Николай успокоился и
снизил скорость.
До Карабанова мы ехали в полном молчании. На ярко освещенном пятачке у
палатки межу парком и переездом Коля остановился, и все сразу выскочили
из машины. Мы встали в трех метрах от авто начали недоверчиво оглядывать
наш боевой автомобиль. Оглядев снаружи, еще раз проверили салон, открыли
капот и багажник, но нигде ничего похожего на змей не нашли.
После чего я заявил, что на сегодня с меня хватит развлечений и
засобирался к дому. Николай тоскливо жался в одном левом ботинке и тоже
не изъявил желания продолжать дальнейшие ночные прогулки. Правый ботинок
он потерял во время стремительного бегства из брошенного дома на дне
оврага вместе с фонариком и всю дорогу давил на газ босой ногой. Ежик с
братом сказали, что все равно после такого приключения сразу не уснут и
отправились дальше пьянствовать на встречу панков у Резаного пруда.