Новые истории - основной выпуск

Начну издалека... Пару лет назад была у меня машина, субару «легась» лет
примерно восьми, ездить меня эта машина научила капитально, на дороге я
с ней не боялась никого и ничего. И вот как-то попадаю на пикник (без
машины, но с правами), на коем пикнике тусуется мой одноклассник -
счастливый обладатель нового легаси. Мне, ясное дело, интересно, пошла
общаться, пара дежурных комплиментов машине - и мой одноклассник
(назовем его Саша) у меня спрашивает:
"А ты, мол, водить-то умеешь?" И тут меня что-то заклинило, сама не
знаю, почему, возьми я и ляпни, что нет, не умею, но ОЧЧЕНь мечтаю
научиться. И слышу в ответ, что, слава богу, что не умеешь, вы, бабы, за
рулем хуже чумы, и проблем от вас невъебенное количество. Я, ессесно,
начинаю выражать недоверие к такому взгляду на дамское вождение, Саша
входит в раж и грит мне: "Да спорим, ты за час даже не запомнишь, как
передачи переключать надо! Даже если я тебе на трех языках буду
объяснять и песни при этом петь и кормить чем-нить вкусным за допущенные
успехи!" На что я ему возражаю, что у меня хватит ума за час не то что
передачи научиться переключать, но и трогаться, и, возможно, проехать
какое-то расстояние. "Ага, и парковаться!"- ядовито заключает Саша, и мы
спорим на какую-то фигню обо всем вышесказанном при немалом количестве
народа.
Далее - классика жанра. Я сажусь за руль. Права в кармане. Саша с умным
видом объясняет, как машину завести, как с места тронуться и тэ дэ и тэ
пэ - я с заинтересованно-придурковатым видом слушаю, киваю, поддакиваю.
Наконец, поступает команда трогаться. Я поворачиваю ключ, трогаюсь с
места. Машина - чудо!!! не едет, а плывет... НО! Раньше времени палиться
нельзя, спор, всежтаки, и я, типа нечаянно, глохну, машина прыгает, Саша
матерится – лекция пошла сначала. Через минут десять вопрос
подозрительно ласковым голосом: «Все поняла?» Ага, говорю я , завожусь,
трогаюсь с места и начинаю тихо ехать по лесной дороге. «Удивительно!» -
цедит Саша: «Переключайся на вторую!» Переключаюсь, еду быстрее, мой
попутчик начинает нервничать, тихо истерить по поводу «тока не побей
тачку», тут я понимаю, что лесная дорога скоро закончится, ибо в конце
ее вижу асфальт, знак «Уступи дорогу» и стрелочку волшебную, которая
направо кажет. Тут меня заклинило во второй раз, врубила я третью, под
Сашины вопли : «Куда ж ты едешь, это ж дорога, там же машины» выезжаю на
трассу и набираю 70 км/ч. Тут же испуганно охаю, типа, ой, как же это
так получилось, а что теперь делать, ой мне страшно, ой мама счас тут
прямо умру, тут же машины, и все в том же духе. На ласковую просьбу
Саши свернуть на обочину и остановиться выдаю очередную порцию истерики
на тему «я не знаю, как останавливаться, ты мне показал только, как с
места трогаться, на обочину боюсь съезжать, она крутая, упаду и все
такое». Саша, с замогильным стоном «ну пиздец, там же пост» хватается за
голову и страшным голосом ПРИКАЗЫВАЕТ мне остановиться НЕМЕДЛЕННО. На
что я плаксиво ору, чтоб он не смел на меня орать, что он сам во всем
виноват, и набираю скорость до 90 км/ч. У Саши начинают колотиться
руки. Наверное, от страха. И вижу я по лицу, что вспоминается ему
поговорка про обезьяну с гранатой. Набираю до 110. Через пару км
действительно показывается пост ДПС. Истерика на сиденье справа
достигает апогея, слышны фразы типа «пиздец правам» и «блядь, ни копейки
с собой нет» вперемежку с просьбами ехать помедленней, может, не
остановят. Около поста нас, ессесно, тормозят гаишники. Хуле ж не
остановить, если на правом сиденье сидит тип с выпученными глазами и
прыгающими губами, и что-то умоляюще-угрожающе втирает водиле. Машина
останавливается, Саша сует мне в руки документы на машину и свой паспорт
и с изможденным видом, зажмурив зенки, откидывается на спинку сиденья с
видом «а ебись оно все провались!». А РУКИ У НЕГО НА КОЛЕНЯХ ЛЕЖАТ И
ДРОЖАТ!!!
Гаишник подходит к приоткрытому окну, представляется, просит документы,
при этом не сводит глаз с Сашиных дрожащих рук. Изучает документы и (ВОТ
ОН, МОМЕНТ ИСТИНЫ!) просит предъявить водительское удостоверение. РУКИ
НА КОЛЕНЯХ НАЧИНАЮТ ПРОСТО КОЛОТИТЬСЯ! Я молча предъявляю свое
водительское удостоверение, гаишник молча его читает, возвращает мне все
документы, желает счастливого пути – и тут, услышав ЭТО, Саша открывает
глаза и хрипит, уставившись на гаишника: «КАК СЧАСТЛИВОГО ПУТИ?!» Потом
видит на приборной панели водительские права с моей физиономией и выдает
такое… В общем, гаишник с сочувствием у меня спрашивает: «Что,
проблемы, да?» Я, ничтоже сумняшеся, отвечаю: «Да уж, алкоголик он
запойный, припадки случаются, вот сейчас очередной…» Саша, услышав это,
шипит что-то типа «Задушу суку», вываливается из машины и на вопрос
«Куда ты, милый», орет, выпучив глаза: «ПОССАТЬ!»
Через 15 минут (озеро можно нассать!) возвращается Саша из придорожных
кустов, садится в машину и грит: «Поехали!», Гагарин хренов. Всю дорогу
молчит. На подъезде к месту пикника спрашивает: «Скока лет водишь?»
Услышав в ответ : «Столько не живут, сколько я вожу», смотрит в права,
молча выходит из машины и молчит до конца пикника. Не пьет. На
заинтересованные вопросы народа не отвечает. Перед отъездом подходит ко
мне и говорит: «Я тебя ненавижу! Я раньше баб за рулем просто презирал,
а ИЗ-ЗА ТЕБЯ Я ИХ ЕЩЕ И БОЯТЬСЯ НАЧАЛ!» И уехал, сволочь невоспитанная.

Вот такой тест-драйв…
А новый «легась» – это что-то сказочное  , оч мне понравился.
Теперь езжу на таком.

Работаю в институте преподавателем-методистом.
И вот, на днях, собирает нас начальник отдела на совещание. Тема
совещания не столь важна, важно какие фразеологические обороты
использовал руководитель, а именно:
- Нам необходимо ОБСОСАТЬ один вопрос. Возможно сегодня мы не придем к
единому решению, но мы будем встречаться: СОСАТЬ, СОСАТЬ И СОСАТЬ!
Всем сотрудникам отдела пришлось прикусить губы, чтобы не рассмеяться
начальнику в лицо, который говорил все это с уверенностью, что он решает
глобальную проблемму...

Решили мы с любимым ночью погулять. Тепло, темно, тихо. Машин нет, идем
прямо по проезжей части.

И напала на нас безудержная страсть! Целуемся, обнимаемся и не можем
остановиться. Я ему говорю:
- Милый, а давай прям здесь, на двойной сплошной!
Он:
- Не, не надо на двойной! Зачем нам две полоски?

Училка

Поминки по каникулам.
30 августа 2008.
Супруга напекла вкусных блинов. Кроме того были еще оставшиеся шашлыки,
после недавнего отдыха.
Я, будучи не в силах сдержать восхищение от обилия вкуснятины, и в тоже
время желая выразить супруге благодарственный комплимент за блинчики со
сметаной и медом, говорю:
- а какой сегодня праздник? (собственно никакого праздника не было - я
знал это, но говорил так чтобы отметить вкусные труды жены)
- (вспомнив, что сегодня предпоследний день летних каникул для детей, да
и для нас - родителей, жена отвечает, шутя:) Праздник - проводы каникул!
- ага,- тут же возражают дети,- это не Праздник, а траур!!! (и на их
лицах изображается хотя и улыбка, но с кислым выражением - каникулы ведь
неизбежно заканчиваются уже)
- ну вот,- находчиво отвечает супруга,- как раз ведь на поминках блины и
пекут!
Мы дружно смеемся.

Нет, я долетел все-таки. Мне всегда в самолетах не везет. Вот уже
сколько лет и сколько раз летаю (после того как сороковой "экватор"
намотал считать бросил), а не везет как будто в первый раз в руках
держу. Эту гребаную самолетную упаковку сливок. Сколько раз хотел в кофе
добавить – так все мимо. В смысле мимо кофе – так-то не мимо конечно,
то на меня, то на соседей, еще на иллюминатор с потолком иногда попадет.
Чего я только с этой банкой не делал. Даже зубочисткой протыкать
пробовал – все равно брызгается сволочь. Причем мое невезение на других
распространяется. Как не расскажешь кому в полете – мол, беда: сколько
лет летаю, а ни разу в самолете сливок из упаковки не пил. Так нет
проблем, говорят, сейчас откроем – зараз. Щаззз. И у них все мимо.
Проклятие, какое, что ли. Если с кем знакомым лечу, они тоже, когда
рядом со мной сидят, чай пьют, и сливки не трогают – боятся. Так, что я
пять лет назад и от мысли отказался почти в самолете сливок из банки
этой попробовать.
Я не виноват. Она сама предложила. Стюардесса то есть. Толи делать ей
нечего было, толи просто пожалела старого дурака, тоску, вселенскую, в
моем взоре, направленном на сливки, углядев.
- Давайте помогу, - говорит.
- Кызым, может не дано, может Вам трудно, может дела у Вас, какие, так
Вы и идите, - я честно ее отговаривал, ну, не рассказывать же ей эту
байку с самого начала. Все одно не поверит. Ее и на свете еще не было,
когда я первые сливки на себя пролил.
- Нет, - говорит, - мне нетрудно совсем, мы всегда пассажирам помогать
должны.
Прям пионерка с тимуровкой из детства нарисовалась. Баночку со сливками
цапнула и за язычок дернула. Ну, я-то салфеткой прикрылся - знаю же, чем
кончится. В глаз попала. Не мне – соседу. И самое подлое, этот сосед ей
пять минут до этого выговаривал, что и рыба у него холодная и вино не
того года и вилки пластмассовые тупые. Скандальный мужичонка.
Я у стюардессы быстренько баночку из рук вытянул, мужик-то все одно
глаза еще не протер после попадания, и говорю соседу:
- простите меня криворукого, так получилось.
А он хоть и не видит еще ни шиша- глаза трет, но опять в скандал:
это, - говорит, - и не от Вас вовсе брызнуло, а от девки проклятой
прилетело. Пусть извиняется.
- нет, - объясняю, - ни причем здесь девушка, это я постарался. Вы
просто не заметили.
И историю свою грустную ему рассказываю. Тут даже он проникся. Давай,
говорит, я Вам свою упаковку в кофе вылью. Ну как тут откажешь, может
этот скандалист первый раз в жизни на доброе дело решился. Спасибо
большое, лейте, пожалуйста, только можно я в туалет пока выйду, - это я
схитрил, чтоб подальше отойти. А сам из-за шторки подсматривал.
Получилось у него. Вот так и кончилось многолетнее невезение. И с
мужиком разговорились, нормальным оказался и перед стюардессой при
выходе извинился. Причем здесь "мимозы" спрашивается.

И снова о надписях на а/м. Объявление на машине о продаже : "От меня
хотят избавиться. тел.: ххх"

История записана со слов, прочитана, проверена, одобрена к печати
рассказчиком.
Далее от его лица.

Дело происходило в годах, этак 1980-1990х, в бытность мою управления
небольшого филиала одной крупной в то время организации. Работал у нас
сварщиком этакий представитель спортсменов-литрболлистов. Выпить горазд
был везде и всегда. А с кадрами было не то, чтобы плохо,
квалифицированного персонала в небольшом селе просто не было. Выгнать
можно, а кого ставить? Однажды, прекрасным солнечным днем, мною было
выдано задание сварщику приварить одну деталь к другой. При оценке
сварного шва были сделаны замечания, что качество соединения оставляет
желать лечшего(междометия и вводные слова вставлять по желанию). На что
сварщиком была выдана фраза, надолго вошедшая в анналы организации.
Полупьяный сварщик, смакуя каждое слово:
- Васильич, я ТАКУЮ книгу читал, которую ты х.й когда прочтешь. (пауза,
типа, МХАТ) А Я! Я там них.я не понял...

Доброе время суток!
Предлагаю вам занимательную трилогию о "риальных пасанах".

История №1.
Стою я как-то на набережной великой реки Волги и гляжу в голубые
просторы: правый берег высотой - метров триста, вид великолепный! И тут
на набережную с бульвара выруливает веселая гоп-компания, человек
шесть-семь. Я уже приготовился текать (в такой компании с моим
кожано-железно-волосатым имиджем делать нечего), но ребята, не обращая
на меня внимания и открывая на ходу пивко, присаживаются на скамейку
неподалеку. А скамейка не вкопанная, а поставленная на ноги (под старину
сделанная, кривая такая)... а лысые спортсмены не садятся, как
нормальные люди, а кладут жопы на спинку скамьи, а ноги - на сиденье...
Момент сил, приложенный к спинке, оказался уж очень большим, и скамья по
законам физики делает красивейший кульбит назад... естественно, пиво
выхлестывает из бутылок... а за скамейкой растет куст - если я не
ошибаюсь, называется "держидерево" - со страшными колючками... Минут
десять я наблюдал торчащие из кустов ноги (как скамейки, так и
человеческие) и жалкие матерные попытки выбраться из страстных обьятий
колючего жителя Средиземноморья, пока не сообразил, что в этот раз уж
точно пора сваливать...

Истрия №2.
Лето. Ночь. Духота. Окно открыто. Под окном - лавочка, на лавочке -
"путевые пасаны" отдыхают. С шумом, с матом и с шансоном. Часов до трех
утра я еще терпел. Но потом желание выспаться победило моральные
барьеры, и я вытащил из загашника замечательные петарды "Черный корсар",
которые специально каждый Новый год запасал на лето. Петарда улетела в
окно (честно скажу - кидал наобум, не целясь). Дальше был так.
Взрыв!!! Мертвая тишина (секунды две) и дикий крик, разбудивший,
наверно, всех спящих в радиусе 3 км (у меня стекла задрожали), - "еБАНЫ
В РОТ!!!!!!!!!". После чего последовал прямо-таки истерический... нет,
не смех, а именно ржач остальных членов компании...
Через десять минут я уже крепко спал, убедившись, что ребята перешли к
соседнему подъезду и матерятся уже вполголоса...

История №3.
Когда я переселился в закрытый город на ядерное предприятие, мне
рассказали такую историю, произошедшую с нашим мастером Сергеем.
Инженер Борисыч купил себе "Опель". А прогнившие насквозь "Жигули-03"
отдал как металлолом Сергею за 5 тыс. Серега отогнал рухлядь своему
другу - автомастеру Славику, они покрасили кузов, чтоб ржавчину не было
видно, и погнали в ближайшую деревню продавать. В деревне машина ушла
местной шпане за 10 тыс. Довольные прибылью в 100%, наши герои пошли на
шоссе ловить попутку, а довольные новым автотранспортом юноши поехали -
наверно, хвастаться перед девчонками. Не успела братва отъехать на
пятьдесят метров, случается форс-мажор - насквозь гнилая "трешка"
разламывается пополам...
Километров десять Серега и Славик спасались бегством, и от народного
гнева их избавила лишь тяжелая пехота в лице солдат на КПП на въезде в
город...

Шумахер отдыхай! Работал я во времена перестройки водителем на одной
фирме. Едем с сотрудником уже не молодым человеком по делам и разговоры
разговариваем. Он меня поучает, ну как ты тормозиш, как перестраиваешся,
как трогаешся? Рассказывает о своем мастерстве выработанном за 30 лет
так, поехал я с семейством в эти выходные на дачу в ста километрах от
города, а в суматохе при укладке забыл сумку и пакет на крыше. Что ты
думаешь приезжаю на дачу целехонькое все стоит, вот как надо. Багажника
на крыше не было.

только у нас на машине такси может висеть У в треугольнике.

Едем на "Икарусе" от здания Центрального аэровокзала к самолету на
посадку. Только въехали на территорию аэропорта, двигатель заглох.
Водитель в микрофон:
- Мужики, толкните, иначе не завестись!
- А что, ребята! Сейчас на автобусе разомнемся, а там глядишь, и самолет
подтолкнем...
Леонид Хлыновский "Короткие рассказы"

Выдался свободный вечер, со скуки решила просмотреть что-нидь легкое.
Нашла новый Инь и Янь Донцовой. Читаю:

"В качестве личного средства передвижения Димон предпочитает мотоцикл, и
ездить с ним я вам не советую, а если все же рискнете, непременно
наденьте памперсы. У меня появилась седая прядь после того, как Коробков
по приказу Чеслава однажды привез меня на место происшествия."

Хм, логично. Носите памперсы, и седина там у вас не появится...

Эпиграф - цитата с Башорга
> Правила чата Joke
> 2.17. Фотографии добавленные в ваш профиль, так же просматриваются
администрацией. Фото и информация в профиле модерируется и не должна
противоречить правилам чата. Администрация в праве удалить фото и
информацию или комментарии, если посчитает, что это попадает под
нарушение правил чата.
> 2.18. "Сорок тысяч обезьян в жопу сунули банан" – того счастливчика,
кто первым скажет о наличии этой фразы в правилах, ждет награда.
> 3 - Штрафные санкции:

Прочитал и вспомнил историю, которую мне рассказали, когда я в институте
учился.
Один аспирант писал кандидатскую диссертацию, и пришел к профессору
спросить, какая нужна литература. Профессор ему дал книгу, которую он
сам же и написал. Проходит время, аспирант подготовился, и принес книгу
обратно. Дальше происходит такой диалог.
(П)рофессор: Вы внимательно читали?
(А)спирант: Ну, не дословно, но достаточно внимательно.
П: Откройте 178 страницу (прим. - это примерно середина книги) и
прочтите сноску внизу.
А читает: Всякий студент, дочитавший до этого места, может зайти ко мне
на кафедру, и получить премию в размере стипендии.
П: Книга за 20 лет выдержала 4 переиздания. Еще ни один не пришел.
Неужели я так хреново пишу, что никто даже до середины не дочитывает?

В школе Танька была чертовки скромной. На вечерних дискотеках в фойе
всегда топталась в углу. Приглашение потанцевать от представителя
противоположного пола равнялось предложению отведать цианистого калия. О
ночных клубах в ее присутствии лучше было и не заикаться. Таня тут же
краснела, как десять помидоров сразу, страшно выпучивала глаза и
зловещим голосом, почти по буквам проговаривала: "Да ты знаешь, что там
творится"! Ну, а в остальном Танька было абсолютно нормальной девчонкой
– училась с переменным успехом, ходила в кружок рисования и на танцы,
летом ездила с родителями на море. В школе ее любили, а во дворе
почему-то нет, поэтому общалась она, в основном, с одноклассниками.
Класс у нас был дружный, мы часто ходили вместе гулять, посещали
концерты заезжих знаменитостей, бывали в театре. Не скажу, что Таня была
душой компании, но и на вторых ролях никогда не ходила. Несмотря на свою
патологическую скромность, она была школьной активисткой и даже стала
старостой нашего класса.
Когда время обучения в школе подошло к своему логическому завершению,
оказалось, что больше всех мне жалко расставаться именно с Таней, хотя
мы никогда не были такими уж близкими подругами. В ее выпускном альбоме
я начертала много теплых слов и пожелала остаться подругами и дальше,
после школы. Позже выяснилось, что не одна я – к концу выпускного вечера
альбом Тани был буквально до краев заполнен искренними душеизлияниями
школьных товарищей, понаписавших своей бывшей старосте такого, что
краски, залившей ее до самой макушки, хватило бы на то, чтобы покрасить
в красивый розовый цвет целый самолетный ангар. Одно послание в альбоме
оказалось анонимным и чуть было не лишило Таню праздника, - кто-то
нагло, самыми романтичными и нежными словами признавался Татьяне в
любви. Сие повергло девушку в такой шок, что нам, верным подругам,
пришлось отпаивать ее контрабандной водкой, пронесенной в ресторан под
пышными вечерними платьями. Бандита, совершившее это дерзкое
преступление, вычислить по почерку не удалось. А порядком окосевшая
Танька, первый раз в жизни попробовавшая водку, сказала, что ничего не
надо, она сама найдет негодяя и открутит ему ... - тут мы впервые
услышали, как Таня матерится, до этого вечера самое неприличное, что
выходило из этих уст, было слово "жопа". Тут уж окосели мы, постановили
более не наливать Таньке ничего крепче газировки, засунули подальше
злополучный альбом, затем сбагрили Таню учительнице литературы,
жаждавшую в последний раз пообщаться со своей любимой ученицей, и
отправились на специальное расследование этого прискорбного инцидента.
Шерлоков Холмсов из нас не получилось. Дедуктивный метод явно не был
нашим коньком. Расследование окончилось ничем, и так бы мы и не узнали,
кто написал то достопамятное послание, если бы через пять лет, на
встрече выпускников, эта загадочная история не всплыла в общих
воспоминаниях. Оказалось, что через месяц, в аккурат в день рождения
Тани, автор сего любовного сонета, явился в ее светелку с огромным
букетом роз и лично подтвердил все написанное. Таинственным Ромео
оказался самый незаметный ученик нашего класса малахольный троечник
Андрюша Петров. Он был влюблен в Таню с 3 класса, чувства его были очень
серьезны, и дабы не растерять тот небольшой запас смелости, накопленный
им в течении всех этих лет скрытой влюбленности, когда он не решался
даже заговорить с объектом своего обожания, Андрей прямо с порога
предложил Татьяне руку и сердце. Как ни странно, новоиспеченная невеста
не упала в обморок и не сошла с ума от подобного беспрецедентного в ее
молодой жизни карамболя. Она лишь хлебнула из горла стоящей на
праздничном столе початой бутылки водки (это был второй и последний раз
в жизни, когда Танька пила водку), и страшно скривившись, объявила
бывшему однокласснику, что против брака она, в общем, ничего не имеет,
но сначала предпочла бы немного повстречаться, без узаконивания
отношений. Андрей улетел на седьмые небеса от счастья. Как, впрочем, и
родители Тани, которые к тому времени были уже несколько обеспокоены
отсутствием у дочери какого-либо внимания к сильной половине
человечества. Сама же Танюша, крайне удивив всех, отнеслась данному
матримониальному пассажу с поистине философским спокойствием. И с точно
таким же спокойствием через год интенсивного ухаживая Андрея,
согласилась стать его женой.
Рассказывая эту историю, Таня поминутно прерывалась, чтобы вытащить
трехлетнего сынишку из очередного салата или чьей-нибудь тарелки,
поэтому история получилась несколько смазанной, но все равно оказала на
нас неизгладимое впечатление. Андрей сидел тут же, но на другой половине
стола, поэтому не мог слышать, о чем мы так увлеченно шепчемся.
Вероятно, он был несколько озадачен, заметив несколько пар изумленных
глаз, уставившихся на него так, словно пытаясь просветить насквозь без
использования рентгена.
Когда время, отведенное на воспоминания про "школьные годы чудесные"
закончилось, и мы нехотя стали расходиться по домам, сильно захмелевшая
Таня, воспользовавшись тем, что Андрей на минутку отлучился в туалетную
комнату, отозвала нас, своих верных школьных подруг, когда-то на
выпускном вечере столь заботливо отпаивавших ее водкой, в сторонку, и
доверительно поведала о том, что снова беременна, правда не знает от
кого – от мужа или от страстного возлюбленного-итальянца Мануэля.
Рассказать подробности этой щекотливой ситуации Таня не успела, вернулся
Андрей и увел свою благоверную баньки. Мы же, раздумав ехать домой,
вернулись в ресторан и заказали все той же водки. Хотелось побыстрее
окосеть, ибо только так нам казалось возможным поверить во всю эту
историю.

Ксения

Иван Юрьевич, или как мы его любовно называли Дядя Ваня, не часто
баловал нас своим посещением. Приходил раз в месяц сильно вечером,
всегда поддатый и непременно на взводе. Еще не сняв ботинки, он начинал
без остановки ругать правительство, олигархов, мафиози, зажравшихся
чиновников и местного хулигана Витю, снявшего с него прошлой зимой
шапку. Витю поймали, шапку вернули, а обида осталась.
Голос у Ивана Юрьевича был громкий и резкий. Когда-то он командовал
полком. Полк давно расформировали, а привычку говорить командирским
голосом не отменили. Соседи нередко предъявляли нам претензии за
несанционированный шум в непотребное время, учиняемое нашим
невоздержанным на язык гостем. Но поскольку дядя Ваня появлялся у нас,
как я уже говорила, не часто, то до милиции дело так ни разу и не дошло.
И, слава Богу, потому что отношения с милицией у Ивана Юрьевича были
откровенно невзаимными. То есть органы дядю Ваню любили, а он их как-то
не очень. Они частенько приглашали его пообщаться по самым разнообразным
поводам, а он не являлся. Тогда они приезжали на грязной серой машине и,
выказывая всяческое уважение к его прошлым, скажем честно, немалым
заслугам в области нарушения общественного правопорядка, вежливо просили
сопровождать их в отделение. Когда дядя Ваня был трезв, он соглашался
сразу и не раздумывая, но поскольку состояние трезвости было у него,
мягко говоря, не в чести, то чаще всего служители закона, появлявшиеся
обычно под вечер, заставали его сильно выпимши. В таком случае Иван
Юрьевич сначала искренне радовался и предлагал дорогим гостям выпить за
их здоровье, а когда те, по непонятным для дяди Вани причинам,
отказывались, все более настойчиво приглашая его "проехать", вставал в
позу и ехать ни за что не хотел, мотивируя свой отказ потоком отборной
солдатской брани. Чувствительные работники органов правохранения,
болезненно переживавшие подобные отказы, обижались и силой доставляли
дядю Ваню в отделение.
Из милиции Иван Юрьевич возвращался через трое суток – голодный, трезвый
и злой. Супруга дяди Вани, Марья Петровна, давно привыкшая к подобным
отлучкам своего благоверного, и считавшего их вполне обоснованными,
молча ставила на стол холодную бутылку "Столичной" и полкастрюли
винегрета. Иван Юрьевич садился за стол и также молча все это
употреблял. Оказавшись в такое время в гостях у супругов Конюховых,
можно было подумать, что в доме кого-то хоронят. Водка и винегрет
заканчивались приблизительно в одно время, через час. Залечив таким вот
нехитрым народным способом моральные травмы, нанесенные бывшему
командующему полком в районном отделе УВД, дядя Вани снова становился
самим собой – грубоватым добряком и жизнерадостным весельчаком. Марья
Петровна отмечала, что муж пришел в себя и, не теряя времени, просила
его что-нибудь починить в доме, в котором постоянно что-то ломалось.
Иван Юрьевич хлопал жену по крепкой толстой заднице и, напевая
какой-нибудь популярный мотивчик тридцатилетней давности, отправлялся за
инструментами.
Раздевшись и войдя в комнату, дядя Ваня первым делом забирал на руки
маленького Темку. Темка дергал его за нестриженные седые волосы и что-то
увлеченно рассказывал на своем детском "птичьем" языке. Иван Юрьевич с
очень серьезным лицом выслушивал Тимофея, ежесекундно кивая головой, как
заведенный игрушечный клоун. Малыш, удостоившись такого внимания,
пребывал в абсолютнейшем восторге, и весь последующий вечер ни на шаг не
отходил от дяди Вани. В восторге от гостя была и наша кошка Киса,
которой Иван Юрьевич скармливал все деликатесы со стола, невзирая на
протесты хозяйки. Киса, получив такой карт-бланш, нахально требовала
всего самого вкусного и изысканного, а уж она умела отличить селедку от
форели.
Так, в окружении сыто мурчащей кошки и довольного малыша, который ни за
что не хотел идти спать, полагая приход дяди Вани праздником типа Нового
Года, Иван Юрьевич засиживался у нас часов до трех ночи. За рюмкой чая
он травил бородатые анекдоты про мужа, вернувшегося из командировки и
старые армейские байки, заменяя неприличные слова забавным междометием
"ух", отчего в его речи появлялся конкретный совиный акцент.
Когда облезлая кукушка в часах нехотя сообщала о приближающемся
рассвете, дядя Ваня очень осторожно, стараясь не разбудить, снимал с
колен клюющего носом Темку, передавая его для дальнейшей процедуры
укладывания, папе. Потом также осторожно вытаскивал ноги из тапочек, на
которых, уютно устроившись, дремала порядком растолстевшая кошка, и
босиком проходил в прихожую. Дядя Ваня так уверенно держался на ногах,
что с трудом можно было поверить, что за последнюю пару часов он успел
уговорить не меньше бутылочки беленькой, не считая того, что он уже
употребил ранее, вне стен нашего дома.
Мы усаживали Ивана Юрьевича в такси, откуда он неизменно вырывался не
менее трех раз, чтобы расцеловать: "любимых товарищей и их детей". Когда
же такси, наконец, удавалось отъехать, в машине открывалось окно, откуда
громоподобным голосом неслись к нам пожелания "покойной ночи" и уверения
в скорой встрече. Даже зайдя в квартиру, мы еще какое-то время слышали
обрывки адресованных нам душевных словоизлияний дяди Вани...

Ксения