Новые истории - основной выпуск

Дело было в начале девяностых. Занимался в то время тем, что возил
желающих по Кольскому полуострову для пополнения их минералогических
коллекций. Очень часто приезжали и иностранцы. Ессно, что бизнес был
нелегальным, но к истории отношения это не имеет. Вспоминаю одну
историю, произошедшую с финской супружеской парой. Есть такое село
Ловозеро (центр оленеводства). И вот в этом самом селе есть аэропорт.
Впрочем, аэропорт - громко сказано. Собираемся мы с финнами лететь из
этого села подальше. Можно было, конечно, и на машине, но они сильно
торопились в Мурманск. Вот стоим мы на краю взлетки около самолета. Вид
у самолета неважный. Финны напряжены. И это неудивительно, ибо даже я,
русский человек, при взгляде на обшарпаный самолет неизвестной марки
испытывал чувство ужаса. И вот происходит нечто, после чего финны,
схватив свои сумки с ценнейшими минералами Ловозерских тундр, бросились
от самолета. За ними я, а также двое военных, которым перспектива
погибнуть не на войне пришлась не по душе. А произошло вот что. До
посадки остается несколько минут. Тут к самолету подходит нетрезвый
мужичок с человеком в летной куртке. До нас донеслись обрывки разговора:
"... разбиться на хрен недолго...", "... твою мать сделай что-нибудь...".
И после этого мужик с молотком залезает на крыло самолета и начинает
колотить... После нескольких ударов он вопросительно смотрит на второго
в летной куртке, на что тот машет рукой: "Да хрен с ним, долетит"...

Все тот же Минский ИнЯз, столовая. На витринке лежат всякие булочки -
коржики, и среди них красуется поднос с ромовыми бабами. И ценник
соответственный: «БАБА РОМВАЯ».
Долго еще местное студенчество интересовалось, кто же такой этот
Ромвай...

Историю рассказал друг, а откуда он ее взял, я забыл.
Решил некто открыть небольшую фирму. Снял небольшой офис и начал делать
там ремонт (в смысле людей нанял). А офис оказался на очень видном
месте, на первом этаже, в помешении бывшего небольшого магазина. На
второй день к этому небольшому офису подъехала большая машина с большими
людьми. Из нее вышел обычный браток и с видом, говорящим: "Сколько бы с
тебя взять?" спросил:
- Ну и что это здесь строится?
На что кто-то находчивый ответил:
- Посольство чеченской республики Ичкерия.
Больше братки не приезжали...

Еду по Дмитровке, ничего не нарушаю. День солнечный. Стоит мент, делать
ему нечего, стопит меня.
- Водительское есть?
- Есть.
На самом дел его нет, ну да что тут еще ответишь. Тем более вопрос
поставлен корректно. Некоторые сразу начинают: где работаешь? куда
едешь? А этот:
- Техосмотр?
- А сколько он стоит?
- 50 долларов.
- А на месте?
Любому понятно, что на месте это стоит рублей 50.
Мент смотрит на меня критически. А день солнечный.
- Ты куришь?
- Курю.
- Что?
- Мальборо.
- Покажи пачку.
Достаю. Там с десяток сигарет.
Гаишник пачку на карман:
- Без обиды?
И так третий год езжу.

Вчера в одном из загородных кафе впервые увидел в меню пункт -
"презервативы". И цена 20 р. Интересно, к ним вилки подают?

Не знаю... как люди в одиночку обои клеют...

История первая.
Пригласил мне племянник обои наклеить. Че тама... Подмосковье, зелень,
красотища! Жена где-то на работе, водка охлаждается в морозильнике.
Опоздал я, часа на три. Племянник успел три листа в одиночку наклеить
ну... и отпить немножко.
- Ну, ты эта... с дороги, давай разомнемся.
Размялись.
- Ух ты! Холодненькая! Ну, че? Поехали?
- Ну, дык, для моряков это брызги! .... Слушай, че-то не то! Косовато
получается!
- Да бля! Это просто кажется! Стены-то, сам знаешь! Советский Союз, ети
его мать.
- Надо прерваться децл. Пойдем отдохнем, на кухне.
- Это дело!
Отдохнули. По чуть-чуть. Дело пошло лучше.
- Ты знаешь, Саш! Че-то мы косим...
- Да брось ты! Жене не понравится - скажем, ты сама косая!
Дальнейшая работа прошла в ритме обсуждения вероятных ответов
придирчивой сволочи-жене.
Доклеили стену. Звонок. Зашел сосед, типа, посочуствовать. Ну и, так как
не успел приложиться - "Ребят! Вы чо, охуели? Вы ж всю стену
перекосили!"
Прозрение наступило незамедлительно! Бля! Действительно косанули
конкретно! Ну... обоев немерянно! За водкой сбегаем... Чо нам, кабанам?
Жена осталась довольна...

История вторая.
Жил у нас в аспирантской общаге московского педа... Бывший
курсант-погранец! Каратист! Но... конкретный маменькин сынок. Не то, что
с ним каши не сваришь, он ее варить абсолютно не умел. Но! Уважаю!
За героический поступок! В одиночку? Обоями стены в комнате облепить?
Мужик! Хотя и не ведал, Господи, на что шел...
Заходим некоторое время спустя... Бля! Комната обклеена!!!
Станиславский, и тот бы не поверил! В глазах Сергея - гордость за
содеянное, творческая усталость, предвкушение алгоголя в крови - целый
комплекс чувств, плещущих из еще не бесстыжых глаз...
Ну, военный же человек! Да и разрядка по нейтронной бомбе недавно
закончилась...
- Серега! Ты знаешь, что эти сволочи американцы опять удумали?
- ????
- Бля буду! Гранату сделали (ну, ты как военный человек понимаешь)!
Бросаешь ее в комнату!
- ???
- Люди целы, а ОБОИ со стен срывает!!!

Пить пришлось после хорошей пробежки... :)))

Было мне года 3, ехали мы с мамой в трамвае.
Заходит мужчина в коричневой шубе из искусственного меха.
Я: - Мама! У дяди шуба из медведя?
М: - Да, дочка.
Тетя в пятнистой шубе.
Я: - У тети шуба из... лелаперда?
Трамвай подхихикивает.
М: - Да, дочка, из леопарда.
Людям смешно, но лестно - шубы-то искусственные!
Заходит мужчина в зеленом полушубке. В трамвае гробовая тишина, я молчу
тоже, потом выдаю:
- Мама, мама, а у этого дяди шуба из кого? А, знаю! Из КИКИМОРЫ!!!
Трамвай лежит, а мужик на следующей остановке вышел.

Коротенькая история:

Сижу как-то в баре с девицей лет 25, пытаюсь выдавать из себя такого
умного, очаровательного и т.д. (вторая встреча только), и, по ходу
нашего разговора, задаю девушке вопрос:
- А ты феминистка? (не подумайте, я не идиот, чтобы развлекать девах на
свиданках такими вопросами, просто тогда вышел именно такой разговор).
Девушка же, осмотрев бар мутными от шампанского глазами, выдала мне
ответ:
- Неа, я пессимистка.

Продолжаю тему приколов и казусов в артистическом мире. История эта
также подлинная; об имени человека, мне ее рассказавшего, я умолчу,
но в любом случае такое не придумаешь. Впрочем, судите сами.

Жила когда-то в Санкт-Петербурге (а потом в Петрограде, а потом и в
Ленинграде) уникальная личность: Елизавета Тиме. Дочь крупнейшего
специалиста по горнозаводской механике Ивана Тиме, актриса, выпускница
знаменитых Бестужевских курсов и Драматических курсов при Императорском
театральном училище, фрейлина Ее Императорского Величества… а затем
выдающаяся фигура в артистической жизни уже советского Ленинграда,
преподавательница ЛГИТМИКа, автор книги "Дороги искусства"… и прочая, и
прочая, и прочая. Дама, как вы можете судить, еще той, дореволюционной
петербуржской закалки.

Как-то, уже в преклонном возрасте, Тиме занималась "культурной
программой" в Доме творчества актеров, расположенном вблизи под Питером.
Неподалеку от этого злачного места находился еще и Дом творчества Союза
композиторов, и вот там-то Тиме отыскала замечательного композитора
Василия Павловича Соловьева-Седого, чтобы уговорить его провести
"творческую встречу" с "подшефными" ей актерами.

Василий Павлович, надобно сказать, "творческие встречи" по большей части
недолюбливал. Уж такой он был человек. Отказать Тиме он не смог,
а согласившись, предался унынию. И перед тем, как отправляться
к собратьям-артистам, что называется, "принял". Немного; вероятно, всего
грамм сто или двести. Но В.П. этого обычно хватало, чтобы впасть, по
своему обыкновению, в удивительно мрачное и тяжелое настроение.

На ногах, впрочем, В.П. держался твердо. Он добрался до Дома творчества
актеров, нашел там встречавшую его Тиме, шокировал ее явственным
алкогольным ароматом и, в ее сопровождении, отправился к летнему театру.

Народу собралось немало. Представленный со всеми церемониями
артистической Тиме, В.П. выходит на сцену, подходит к микрофону, мрачно
набычивается и… молчит. Напал на человека настоящий ступор - от
переживаний, легкого опьянения и вообще дискомфортной обстановки.

Теперь представьте себе эту картину маслом. Стоит у микрофона известный
композитор, явно слегка подшофе, круглое красное лицо мрачнее тучи,
покачивается, тяжело дышит в микрофон и молчит. Зал сперва изумился, а
потом эта ситуация стала публику потихоньку забавлять.

Тут надо еще сказать, что в те времена (не знаю, как сейчас) артисты,
собираясь вместе в одном зале, рассаживались всегда строго по иерархии
чинов и званий. На последних рядах усаживались "простые" артисты - что
называется, "без роду, без пленума". Поближе к сцене - заслуженные
автономных и национальных республик. Еще ближе - заслуженные СССР и
народные республик. А уж народные СССР - те всегда в самых первых рядах.

И вот, точно так же по иерархии, народ в зале начал, наконец, разбирать
смех. Сперва захихикали молодые, в задних рядах. Потом их поддержали
заслуженные. А уж когда начали трясти своими животами народные СССР,
сидевшие вплотную к сцене, Василий Павлович, наконец, не выдержал. Он
еще больше помрачнел и покраснел, поглядел исподлобья на публику и,
наконец, внятно сказал в микрофон хохочущему залу:

- Я ВАС СЕЙЧАС ВСЕХ… ОБОССУ.

И Тиме, тут же на сцене, упала в обморок.